– Насчет мировой войны пусть не беспокоятся, – буркнул Ларионов. – Это моя профессия. Пусть император пришлет желающих повоевать к нам, а мы их обучим хорошим манерам. От Триеста «сушки» с бомбами долетят до Берлина, а от Марселя – до Лондона и Парижа. Я уже молчу про Вену. Ради такого случая насколько возможно поэкономим ресурс.

Я кивнул:

– Если в этой войне будет осада Плевны, можно будет показательно, на глазах военных атташе, как их называют сейчас – агентов, разнести эту крепость по камешку, тогда вся Европа застынет в позе испуганной мышки. Но это детали. Суть же не только в страхе перед европейской военной силой, но и в обилии при дворе и в обществе всяческих «филов». Франкофилы, англофилы, пруссофилы, австрофилы… Короче, все это очень похоже на тусовку наших рукопожатых правозащитников, только хозяева у них разные и ненавидят они друг друга люто.

Русофилы есть только в окружении цесаревича Александра Александровича, но там это выливается в такие перегибы, такую кондовую реакцию… Фамилию Победоносцев вы наверняка слышали…

Адмирал кивнул.

– Так вот, идеи у этого дядечки вполне правильные, патриотические, а вот их воплощение извращено до предела. Можно сказать, его идея «подмораживать» российское болото и привела к росту революционного движения. Хочешь превратить болото в твердое место, так надо сваи забивать да камень с песком сыпать, а не морозить. Природу не обманешь, весна обязательно придет. Если не удастся переубедить наследника, то отношения с империей у нас будут умеренно прохладные. При папе по одной причине, при сыне – по другой.

Адмирал махнул рукой:

– Ну да ладно, Александр Васильевич, вы человек опытный, будущий Александр III тоже не дурак, надеюсь, вы его распропагандируете. А что касается этого Победоносцева, то попросим товарища Бережного, и его люди устроят ему геморроидальные колики с летальным исходом.

Я вздохнул:

– Этим лучше не увлекаться, поскольку нам частенько придется прибегать к таким методам за пределами нашего богоспасаемого отечества, поэтому желательно не наводить никого на ненужные мысли… – И после некоторого молчания спросил: – Так все-таки Лемнос, Виктор Сергеевич?

– И Лемнос тоже, Александр Васильевич. Я подумал, что не стоит туда наваливаться всей массой, точно будет из пушек по воробьям. Выделим один БДК с черноморцами, «Ярослава Мудрого» для огневой поддержки, ну и «Колхиду», «Смольный», «Перекоп» и «Енисей» с буксирами да с танкерами, чтоб под ногами не путались, пока Босфор с Дарданеллами воевать будем. Форты Дарданелл будем не захватывать, а уничтожать. Они ничего не смогут сделать против огневой мощи орудий «Ушакова» и «Москвы». Правда, на перешейках надо будет высадить десанты, чтоб телеграф перерезать да гонцов отлавливать. Потом и очередь Константинополя с Босфором наступит. Операция планируется в стиле блицкрига, так что готовьтесь. На днях будете беседовать от моего имени с царем или наследником. С кем именно, еще раз хорошо подумайте. А сейчас извините, – контр-адмирал Ларионов посмотрел на часы, – меня уже ждут в оперативном отделе.

День Д, 5 июня 1877 года, Эгейское море, остров Лемнос

Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко

День уже клонился к закату, когда наш БДК «Калининград» подошел к острову Лемнос с западной стороны. Этот маленький кусок суши, как висячий замок, был способен намертво запереть ворота Дарданелл. Как сказал адмирал Ларионов, когда ставил мне задачу:

– Этот остров, с преимущественно греческим населением, должен стать нашей тыловой базой и нашим опорным пунктом.

Низко стоящее солнце заливало оранжевым светом аквамариновую гладь Эгейского моря, густые кедровые леса на склонах гор да поднимающиеся амфитеатром вверх белые домики под красными черепичными крышами греческого селения с нежным женским именем Мирина. В такую погоду хочется лежать на белом песчаном пляже в обнимку с молоденькой девушкой, а совсем не воевать… Но надо!

Глубины тут большие, берег крутой, а пляжи узкие, поэтому сбрасывать нас будут у самого берега. Можно еще постоять на верхней палубе и полюбоваться на пейзаж. Вот взгляду почти полностью открылась маленькая бухточка Мирины. А там – стоящий на якоре то ли паровой корвет, то ли фрегат. Короче, нечто парусно-деревянное с длинной дымовой трубой и огромными колесами по бортам. На корме лениво полощется багрово-кровавое полотнище с полумесяцем – турок, скорее всего, посыльный корабль из так называемой Дарданелльской эскадры.

Поднимаю бинокль. Вот засуетились, забегали матросики в красных фесках. Это они зря, голубчики, им бы флаг спустить и принять позу «ку»… Но поздно: в их сторону уже повернулась носовая башня «Калининграда», и длинная очередь осколочно-фугасных 57-миллиметровых снарядов хлестнула по деревянному корпусу корабля. В небо взметнулись языки пламени, над бухтой пополз жирный черный дым.

Ну все, пора вниз… Начались «пляски бешеных драконов». Трюм заполнен приглушенным гулом работающих на малых оборотах двигателей. На моей БМП ребята уже закрепили большой Андреевский флаг. Вскакиваю на броню и после трех прыжков бросаю себя в командирский люк. Торчу из него по пояс, как статуя Командора. Створки десантных ворот широко распахиваются, впуская внутрь танкового трюма дневной свет. Командую: «Вперед!» – и захлопываю люк. БМП рванулась вперед и нырнула в воду. Заработал водомет, машина поплыла к берегу, как лебедь белая.

Я приоткрыл башенный люк. Ах ты, мать твою, соленые брызги-то прямо в лицо! Но ничего, водичка-то экологически чистая, без пестицидов, солей тяжелых металлов и прочей гадости. Вся проблема – только утереться.

Ветер подхватывает флаг, белое полотнище с косым андреевским крестом разворачивается во всю ширь, будто говорит, как когда-то говорил князь Святослав жившим в этих краях ромеям: «Иду на вы!»

Быстро плывем к маленькому пляжику в глубине бухты, остальные берега обрывистые, там на берег не выйдешь. Ага, и по самым этим берегам бегают какие-то малоприятные мохнорылые личности в красных фесках и палят в нашу сторону из древних даже для этих времен карамультуков.

На военном корабле пожар разгорается, но как-то без особого энтузиазма. Да и тушат его там, кажется – вон матросы с ведрами бегают… А это еще что такое? Ворочают орудие на палубе в нашу сторону?! Непорядок!

Берусь за ТПУ и вызываю своего наводчика:

– Кандауров!

– Да, тащ капитан? – глухо отзывается в наушниках.

– По фрегату, осколочно-фугасным!

– Это корвет, тащ капитан! – слышу, как этот негодяй хихикает.

– Ну, значит, по корвету – одна хрень, лишь бы горел! – хочется и материться, и смеяться одновременно.

– Так точно, тащ капитан, готово! – слышу, как внизу лязгает механизм заряжания.

– Огонь!

Пушка ухнула, и… снаряд угодил в разложенные на палубе холщовые мешочки с пороховыми зарядами.

Вы никогда не плескали ведро бензина в почти потухший костер? Зрелище, я вам скажу, замечательное. Огонь стеной до неба. Пересохшее дерево корпуса этого корвета вспыхнуло, словно облитое горючим. А по берегу с палящими по нам башибузуками ударили пулеметы и автоматические пушки. Это были именно башибузуки, ибо видно, что одеты они не в синюю форму регулярной турецкой армии, а кто во что горазд. Самодельные воины Аллаха все куда-то попрятались – сразу после того, как пару человек разнесло в кровавые клочки прямыми попаданиями тридцатимиллиметровых снарядов и еще столько же было убито и ранено более банальными способами.