— Вините лучше собственного предка, — посоветовала я. А встречался ли мне хоть один неверующий дух? Надо по возвращении провести блицопрос… Не помню, чтобы когда-нибудь у нас вставал вопрос о принадлежности к той или иной религиозной конфессии. Или вообще к атеизму.

И вслед за водителем я переключилась с вопросов потусторонних на мир живых. Съехав с хайвея, Джой неожиданно перестроился со скоростного ряда в крайний правый, что для владельцев таких вот сногсшибательных… агрегатов немыслимо, и начал рассказывать о городских достопримечательностях, мимо которых мы проезжали. Я с интересом разглядывала самую высокую башню; самый большой супергипермаркет, как назвал его Джой; пешеходную зону со старинными домами — некоторые еще из дерева; зеленый холм с фуникулером — гора Копытень, сказал Джой. Город очень зеленый: процентов сорок территории занимают парки и скверы. Наверное, после летнего дождя здесь умопомрачительно пахнет свежей зеленью и влажной землей. Я вспомнила о сакуровом саде господина Чжоя.

— А вишня еще цветет?

Джой в затруднении сжал губы.

— Не уверен. Я как-то не слежу… Но весной постоянно что-нибудь цветет. Что, хотите прогуляться по парку?

Я энергично кивнула: еще как! Мало того что я несколько дней провела взаперти, я и в мир живых не могла выйти без посторонней помощи и по большей части наблюдала за ним как сквозь мутную пленку. Сейчас, конечно, тоже через зеркало — но зато я была внутри этого мира, да еще в компании благожелательного (ну, по большей части) экскурсовода. Джой помолчал, потом повел плечами и нажал кнопку на своем сотовом.

— Мария, начинайте без меня. Я задерживаюсь.

И повернул направо.

— Эй, — приятно изумилась я, — внучек! Да ты никак решил прогулять из-за меня работу?

Джой в долгу не остался, произнес чопорно:

— Хальмони,[19]я ведь прекрасно воспитан и всегда забочусь о своих престарелых… пусть и теоретических родственниках! Даже уже умерших.

— Ну да, ну да, сам себя не похвалишь… Боже, какая красотища, гляди, Джой!

* * *

Инсон пыталась выйти из сотового еще в лифте (оскорбленная соседка с ними так и не поехала), но не очень огорчилась, когда это ожидаемо не получилось. Даже похихикала над шуткой Джоя: мол, в арабских сказках джинн сидел в лампе, а он завел собственного призрака в мобильнике. Технический прогресс, что тут скажешь!

Призрачная девушка так радостно вертела головой, разглядывая людей, машины, дома, улицы и оживленно комментируя, что Джой даже решил ехать помедленней, чтобы показать ей свой город, который любил и которым гордился. Кстати, можно уже с полным правом сказать, что и сам приложил руку к его развитию и процветанию.

Хотя он не раз устраивал экскурсии приезжим родственникам и ценным гостям, такого благодарного слушателя ему еще не попадалось. Инсон вырвалась из загробного мира, как в отпуск или на каникулы. А если она умерла еще молодой и совсем недавно — судя по интонациям, проскакивающим словечкам, даже по реакции на его шутки, — то наверняка мало что в жизни успела повидать. Тем более неизвестно, бывала ли вообще в Северокаменске.

Вот интересно, остальные призраки такие же… живчики, любопытные и эмоциональные? Или только ему так свезло? Судя по собранной информации, следовало ожидать скорбно стенающего страдальца, который никак не может упокоиться из-за незаконченного важного дела. Или злобного мстительного духа, разыскивающего своих убийц и попутно утаскивающего в загробный мир еще кучу постороннего народу.

Инсон же выглядела… то есть воспринималась неприлично живой. Словно он и впрямь общался с девушкой по скайпу с очень плохой «картинкой». Вон и на цветочки ее тянет! Его мама тоже их обожает и трясется над каждым своим зеленым питомцем: проращивает из семян, рассаживает, пересаживает, подкармливает, пропалывает, поливает… У Джоя только от перечисления необходимых операций голова кругом идет и хочется залечь на диван навеки, а мама ловит от всего этого настоящий кайф. Да и пусть себе ловит. Он рад, что сумел построить дом буквально по ее проекту — со всеми удобствами и с большим садом, где она может заниматься любимыми цветочками без оглядок на алкашей-соседей и ленивые коммунальные службы и скандалов с ними.

Джой прикинул, что сегодняшняя планерка — обычная рутина с перечислением обидок и мелких претензий, которые Мария (золотой у него референт!) может разрулить в одиночку, — и повернул к Центральному парку. Ничего с его бизнесом за час не сделается. В прошлом году он вообще месяц на работе не появлялся и даже на звонки не отвечал — и ничего, выжили! Опять же по большей части благодаря Марии: та и за бизнесом приглядывала, и его из того болота вытаскивала.

А он, кстати, ей даже оклад не повысил, сволочь неблагодарная! Сегодня же этим займется.

— Погляди, Джой! Какая красота!

Джой поглядел. Ну то есть поначалу окинул парк равнодушным взглядом вечно спешащего горожанина: отметил только, что тот здорово разросся за последние годы. Когда он здесь вообще появлялся? Как бы еще не в студенчестве: они пили пиво на скамейках, скрытые густыми кустами цветущей сирени от неодобрительных взглядов прохожих и милицейских штрафов. Или когда Янку водил кататься на каруселях? Короче, уже и не вспомнишь.

Если бы дух Инсон хоть сколько-нибудь весил, мобильник в его кармане уже бы вибрировал и подпрыгивал: так самозабвенно «бабушка» комментировала увиденное.

— Здесь же настоящий сиреневый рай! Смотри, сколько опенков! Да я таких даже в жизни не видела, не то что после смерти… Вон там даже зеленая есть!

Вот теперь он действительно посмотрел. И согласился: красиво, да. Хорошо садовники поработали, или кто там за парком ухаживает. Надо маму сюда свозить показать, пусть тоже повосторгается…

Заложив руки за спину, Джой брел по аллеям. Ему приходилось то и дело сдерживать шаг — то сам вспоминал, что прогуливается, а не несется привычно по делам, то Инсон жаловалась, что не успевает все как следует разглядеть. По случаю утра в Центральном парке народу было немного: беглецы от инфаркта, мамочки с колясками да старики, читающие газеты либо неподвижно глядящие в пространство — смотрят бесконечное кино своих воспоминаний…

Очень зелено, тихо, свежо и действительно красиво. Пожалуй, ему и самому надо в парк наведываться. Хоть иногда. Вместо медитации, к которой его приучила Мария и которую он постепенно забросил.

А потом они с Инсон и впрямь набрели на цветущую сакуру. То там то сям под вишневыми деревьями стояли люди — восточный обычай любования сакурой постепенно распространяется по всему миру, кое-где дорастая до размеров крестного хода. Джой уселся на скамью, откинулся на спинку и уставился вместе с Инсон на нависающие над ним и даже гнущиеся под тяжестью пышных цветов ветки. Любование, значит… Ну попробуем.

Сначала Джой искренне пытался проникновенно созерцать лепестки и листочки, очертания веток и синий задник неба на авансцене розовой сакуры. Потом мысли потекли по привычному руслу: контракты, договоры, тендеры, заказчики-подрядчики…