— Да, — с сомнением ответил на его вопрос один из врачей, — это возможно. Ты можешь на него посмотреть. Но тебе нельзя с ним общаться — он находится в изоляции, за тонкой стеклянной перегородкой.

— Что ж, я ему хотя бы помашу, — настаивал Грегор. — Я обязательно должен увидеться с ним, раз уж я здесь.

Если слова Живоглота были правдой и Арес до сих пор жив лишь потому, что надеется на встречу с Грегором, — им непременно нужно встретиться.

Врач повел Грегора по длинному коридору.

— Вот, это здесь, — остановился он у одной из палат и указал рукой. — Арес в палате справа от тебя, там, за поворотом, за стеклянной перегородкой. Но помни… он очень, очень болен.

— Да я знаю! — махнул рукой Грегор. — Я не сделаю ничего такого, что может его слишком разволновать.

Грегор знал, что в больницах нужно вести себя тихо и разговаривать шепотом, чтобы не волновать больных. Но прежде чем врач успел ему что-нибудь ответить, он направился вперед, торопясь поскорее увидеть Ареса. Он вдруг почувствовал, что волнуется, предвкушая встречу с другом, которого не видел несколько месяцев.

Он очень хотел, чтобы Арес, увидев его, понял, что теперь все будет хорошо — раз он, Грегор, здесь.

С этим проклятием будет покончено. Они снова будут летать.

Грегор шел все быстрее, с трудом удерживаясь, чтобы не побежать. Наконец он достиг поворота и свернул в следующий коридор. За длинной стеклянной перегородкой лежал Арес, его летучая мышь и лучший друг здесь, в Подземье.

Грегор глянул на него через стекло. И его тут же стошнило. Прямо на пол.

Да, Грегора вывернуло наизнанку. Весь его обед мгновенно оказался на каменном полу, стеклянной стенке и собственных ботинках.

Не успел он опомниться, как новая волна тошноты подкатила к горлу — и его снова вырвало. И еще раз. И еще.

Шеи коснулась прохладная рука, и женский голос, в котором звучало сочувствие, произнес:

— Идем, Наземный. Идем со мной.

Незнакомка отвела его в ближайшую ванную. Там он согнулся над одним из сооружений, которые здесь заменяли унитазы, крепко вцепившись в бортик. Проточная вода немедленно уносила все, что в нее попадало.

Какое-то мгновение Грегор думал, что в желудке уже ничего не осталось, но тут перед его глазами вновь возникло только что увиденное — и начался новый приступ рвоты.

Там, в палате, лежал распластанный Арес. Он лежал на спине, и вид у него был ужасный. От черной блестящей шерстки остались жалкие клочья, а на месте огромных проплешин вздулись жуткие фиолетовые нарывы величиной с дыню-канталупу. Несколько таких бубонов лопнуло, и из них сочилась кровь вперемешку с гноем. Язык Ареса, покрытый белым налетом, свисал у него изо рта, голова была запрокинута, и мышцы шеи словно свело судорогой. Ничего более ужасного Грегор никогда не видел. А ведь ему довелось уже многое повидать.

Его еще раз вырвало, уже в унитаз, и он теперь стоял, наклонившись, прислушиваясь к себе, гадая — повторится ли рвота. Тело его сотрясала мелкая дрожь, руки и ноги сделались ватными. Подождав еще минуту-другую, он вышел из туалета.

— Простите. Мне так стыдно, — признался Грегор.

Он и вправду чувствовал себя очень неловко от такой своей реакции на увиденное.

— Не стоит извиняться. И стыдиться тут нечего, — возразила женщина. — Многие реагируют примерно так же, когда видят подобное зрелище впервые. Мой муж, например, а он, кстати, храбрый военный, тут же упал в обморок. А кто-то вроде бы спокойно реагирует — а потом ночами спать не может. Это ведь на самом деле очень страшно.

— Арес ведь… он меня не видел? — с надеждой спросил Грегор. Ему даже представить было жутко, что тот наблюдал из-за перегородки, как он блевал в коридоре.

— Нет, он спит. Не казни себя, не думай, что ты причинил ему вред или расстроил, — мягко сказала женщина. — Вот, прополощи рот. — И она протянула ему каменный стаканчик.

Он прополоскал и выплюнул жидкость в унитаз.

— Теперь, когда я снова его увижу, со мной все будет нормально. Это был просто шок, — пообещал Грегор.

— Да, конечно, — согласилась женщина.

Грегор впервые прямо взглянул ей в лицо, и оно показалось ему знакомым, хотя он был уверен, что никогда раньше ее не видел.

— Вы работаете здесь врачом? — спросил он.

— Нет, я посетитель, как и ты. Гость. Приехала с Источника. Меня зовут Сюзанна, — ответила женщина.

— О, значит, вы — мама Говарда! — догадался Грегор.

Вот почему ее лицо показалось ему знакомым! Эта женщина — мать одного из тех, кто сопровождал его в походе к Мортосу. И еще, выходит, она — дочь Викуса и Соловет. И тетя Люксы. Да они тут, похоже, все родственники.

— Да, мой сын очень много о тебе рассказывал, — ответила Сюзанна. — Он в долгу перед тобой за то, что ты спас ему жизнь, когда его собирались казнить за измену.

— Да им следовало присудить ему награду! — сказал Грегор. — Во всех испытаниях он вел себя как герой.

— Спасибо, — промолвила Сюзанна.

И глаза ее наполнились слезами.

— Что с вами? — испугался Грегор. Неужели его слова ее обидели?

— Я в порядке. Насколько это возможно в данных обстоятельствах, — ответила она.

Она взяла с полки полотенце и протянула Грегору, чтобы он вытер мокрое после умывания лицо.

— А как дела у Говарда? Он в Регалии? — спросил Грегор.

Сюзанна молча посмотрела на него, потом вздохнула:

— Ax, ну да, откуда тебе знать? Он в Регалии. Даже больше — он в нескольких шагах от нас.

— Здесь? В госпитале?! Но ведь он… он не болен?! — До Грегора вдруг дошло, что она имела в виду. — Вы ведь не хотите сказать… у него же не…

— У него чума, Грегор, — ответила Сюзанна. — Но диагноз поставили только недавно. И Андромеде летящей тоже. Поэтому мы так ждали и надеялись, что ты придешь. Что проклятие будет снято и они не… — Она не договорила, прикусив губу.

Значит, Говард тоже заразился! И Андромеда, летучая мышь верного Марета, который тоже участвовал в походе за Мортосом.

В том походе погибла Пандора, летучая мышь Говарда, которую у них на глазах обглодали до костей кровожадные клещи. Потом они накинулись на Ареса, который буквально чудом избежал смерти. Говард обрабатывал раны Ареса, а Андромеда спала, прижавшись к нему.

Ничего удивительного, что Викус велел внимательно изучить кровь членов семьи Грегора, как только они прибыли в Регалию. Босоножка не общалась постоянно с Аресом, но то, что он, Грегор, не заразился и его кровь оказалась чистой — это просто чудо.

— Даже не верится, что я сам не подцепил ее, — пробормотал он.