мальчишку полным удивления взглядом. Мгновение спустя его плечи затряслись от громкого хохота. Хлопнув рукой по столу, он чуть не сбил блюдо с фруктами.

— Эй, не переверни! — крикнул мальчишка, метнувшись туда.

Блюдо шарахнулось от его руки, словно живое. Повинуясь воле гостя, оно проехало почётный круг по самому краю стола, а затем плавно пролетело по воздуху к середине. Фукоу нагло ухмыльнулся и надкусил грушу. Плод в его руках потемнел, поплыл очертаниями, точно ледяная фигурка под солнцем, и завонял кислой гнилью. Вздохнув, гость протянул руку за перила. Груша упала в траву с мягким шлепком.

— Что ж, мне пора, — незваный гость поднялся и хмыкнул, глянув на Шиёки. — Знаешь, а ты мне нравишься. Если когда-нибудь захочешь обучиться тому, что умеем мы, тэнгу с четвёртого Ёмона, позови Фукоу.

— Так просто? — свёл брови вместе Шиёки.

— Так просто, — с улыбкой подтвердил тот и повернулся спиной к ним обоим. Он шагнул было к краю площадки, но мальчишка решил забросать его вопросами:

— Подожди! А как ты сделал так с грушей? Чары, да? А ими можно заставить еду портиться не так быстро?

Ханэ, вздохнувший было с облегчением, когда Фукоу собрался уходить, с неприязнью процедил:

— Надеюсь, ты помнишь правила, Фукоу?

Плечи ворона вздрогнули, когда Ханэ подал голос. Незваный гость вдруг сжался, словно над головой свистнул хлыст, и шумно выдохнул.

— Помню, — в наступившей тишине прошептал пришлый ворон.

Ханэ вскинул руку, предупреждая новую волну вопросов от Шиёки. Мальчишка гордо вскинул голову и громко поинтересовался:

— А что за правила?

— О, если когда-нибудь ты придёшь к нам, я расскажу… — по бледному лицу Фукоу скользнула неприятная усмешка. — Ну, а пока приглядывай за своим братом, хорошо?

Фукоу шагнул в пустоту. Он полетел с площадки лицом вниз, и Шиёки, вскрикнув, метнулся туда. Ханэ даже пальцем не пошевелил. Он уже знал, что брат увидит в траве полянку из белых ликорисов в том месте, где приземлился Фукоу.

— Он исчез! — раздался удивлённый возглас Шиёки. — Ханэ, а ты правда проиграл свою удачу?

— Было дело, — вполголоса пробормотал Ханэ, надеясь, что он не услышит. Но конечно, удача была не на его стороне.

Шиёки обернулся к нему.

— Тогда тебе не стоит идти на охоту. Отец говорил, она очень важная. Если ты на ней покалечишься, твоя мама очень расстроится. Вы ведь и так недавно… — Шиёки осёкся, когда Ханэ сгорбился над столешницей, вцепившись в неё с такой силой, что порезал палец об острый край. — В общем, я поговорю с отцом.

— Не стоит, — собственный голос звучал так глухо, что Ханэ с трудом его узнавал. — У меня есть план. Всё не так страшно, как этот Фукоу пытался преподнести. У меня есть амулет, который перебьёт любую неудачу.

“Есть” — это громко сказано, но Шиёки ни к чему было знать такие тонкости. Сам амулет дожидался своего хозяина в доме пёсолюда, осталось только его забрать, по возможности разминувшись со столичными родственниками, которые тоже зачем-то повадились к Красноглазому.

— Как-то непохоже, — нахмурился Шиёки. — На Нижнем Рынке ты влип в неприятности с инугами, с Казу ты не хотел пересекаться, но вы всё равно встретились. Твой амулет точно рабочий?

— Тогда он был не со мной, ясно?

Прозвучало слишком резко. Мгновение спустя Ханэ уже жалел, что позволил себе разговаривать с братом в подобном тоне, но сказанного было не воротить.

— Ясно, — хмуро бросил Шиёки.

— Вот и замечательно… — Ханэ тяжело опустился на стул и зарылся руками в волосы. Взгляд уткнулся в пятно на дощатом полу. Надо было что-то добавить, но нужные слова никак не желали подбираться.

Услышав приближающиеся шаги, Ханэ поднял взгляд. Шиёки стоял вполоборота к нему, подставив лицо перламутровым лучам луны, которые заостряли его черты, в доспехах, прибавлявших ему роста и ширины, и Ханэ с трудом узнавал в этом образе младшего брата из главной ветви.

— Я ничего не слышал, — вдруг заявил Шиёки. — К нам приходил только слуга Казу, чтобы справиться, где его хозяин.

Ханэ негромко хмыкнул. Он выпрямился и, закинув ногу на ногу, негромко поинтересовался:

— А ликорисы?

— М-м-м… Ханэ, может, их вырвать?

— Вариант, но я предлагаю их не трогать. Цветы сами по себе ничего не доказывают. Мало ли, какими чарами владеют слуги столичных воронов?

Шиёки кивнул, и рогатый шлем качнулся, грозясь съехать с его головы. Лунное наваждение исчезло. Перед Ханэ снова был знакомый ему мальчишка, который недовольно бурчал под нос, возясь с завязками шлема.

— Помочь?

Ханэ протянул было руку, но тут же получил по пальцам. Прошипев что-то похожее на “ещё чего”, Шиёки кое-как разобрался с завязками, покрутил головой, проверяя, хорошо ли держится, и уселся прямо на стол.

Мгновение спустя он задал вопрос, от которого Ханэ невольно вздрогнул.

— На охоте мы же будем держаться вместе, да? С тобой мне охотиться будет легче.

Всё складывалось так хорошо, будто он снова схватил удачу за хвост. Вдали от зоркого взгляда главы клана подставить Шиёки — пара пустяков. Правда, радости эта мысль не вызывала. Шиёки не был ему врагом и вряд ли станет, просто так уж вышло, что мальчишка занимал нужное ему место.

Ради приличия Ханэ всё-таки спросил:

— А почему не с отцом?

— Да ну, с отцом… Он мне даже поохотиться толком не даст, — Шиёки уселся на столе с ногами, сбросив на пол обувь. — Ну, вся добыча будет его, а я так, на подхвате. А я тоже хочу кого-нибудь добыть!

“Боги милосердные, ну ты и дурак… — тоскливо подумал Ханэ. — Что ж, это станет для тебя уроком. И лучше его преподам я, чем кто-то из наших братьев”.

— Значит, со мной ты добычу разделить не против, — хмыкнул он, сцепив пальцы под подбородком.

— Так разделить — это другое дело, всё будет честно! Только давай заранее договоримся, куда полетим охотиться? И, может, установим там пару ловушек? Ну, на всякий случай…

Ханэ закрыл лицо руками, но не смог сдержать смех. Всё-таки Шиёки был чистокровным Ёмори, готовым на любые хитрости ради своих целей. До подлостей, правда, он пока не дорос.

— Ты сам говорил, что все так делают! — Шиёки спрыгнул со стола, грохоча доспехами, наверное, на всю усадьбу. — Знаешь что? Я-то ловушки расставлю, только тебе не скажу, где они!

Ханэ замахал на него руками в притворном испуге, но Шиёки неумолимо продолжал:

— И вообще, полечу охотиться сам!

— Лети, — согласился Ханэ. Подтянув к себе блюдо, он принялся перебирать фрукты, выбирая самые спелые. — Я, помнится, в твои годы так и сделал.

— Разве ты не должен меня отговаривать?

Ханэ наконец откопал среди грушевого засилья хурму.