Лоуренс рассмеялся.

— Чему вы смеетесь? — удивленно спросила она.

— Вы смущаетесь каждый раз, когда говорите мне что-нибудь! А уж комплимент вовсе вогнал вас в краску! Присаживайтесь. Пожалуй, пора начать наш милый тихий семейный ужин. Хотите шампанского?

Берта согласно кивнула. Она думала, что шампанское поможет ей успокоиться. Но коварное вино только закружило мир перед ее глазами.

Лоуренс болтал весь ужин о всяких пустяках. Берте для поддержания разговора достаточно было только кивать и вставлять ничего не значащие фразы. Она уже не улавливала нить разговора и просто сидела и любовалась мужчиной, который находился напротив нее. Она уносилась вслед за своими мечтами все дальше и дальше, пока не заметила, что Лоуренс молчит и пристально смотрит на нее.

Берта подняла на него глаза.

— Я тону в озерах ваших глаз, моя дорогая Берта, — хрипло сказал он.

Новая удушливая волна поднялась по шее Берты к ее щекам и заставила их запылать, как два огромных мака на серебристом от утренней росы луге.

Неожиданно Лоуренс встал со своего места в конце стола и размашистыми шагами подошел к Берте. Он опустился перед ней на одно колено и взял ее руку в свои ладони.

— Дорогая моя Берта. Когда я в первый раз увидел ваше фото, я подумал, что эта девушка должна быть потрясающе красива душою, а значит, и вообще прекрасна. Я думал о вас все те дни, когда узнал о смерти тетушки. Сначала я ревновал вас, ведь вы были рядом с ней в последний день. Я спрашивал о вас разных людей, надеясь найти хоть что-то плохое, но все они говорили, что не видели девушки прекраснее. Потом я понял, что веду себя как последний дурак. И тогда подумал: если моя тетя полюбила вас, быть может, и я найду рядом с вами то спокойное счастье, которое ищу всю жизнь. А когда я вас увидел сегодня на вокзале, то осознал, что не ошибся. Берта, будьте моей женой.

— Я не… — растерянно сказала она. Берта была готова ко всему, но только не к этому. — Я не знаю, — наконец удалось вымолвить ей.

— Берта, неужели я вам безразличен? Неужели вы не чувствуете, как бьется ваше сердце, когда я рядом? Берта, даже камень почувствовал бы, что вы влюблены в него, а ведь я не камень! Я люблю вас, Берта. И я прошу вас стать моей женой. Войти в этот замок не только полноправной хозяйкой, но и женщиной, которая продолжит наш род. Прошу вас, Берта, вы должны согласиться. И не ради моей тети, не ради моего рода, только ради нас.

— Я… Я согласна! — на одном дыхании сказала она.

Лоуренс вытащил из кармана маленькую коробочку. Он раскрыл ее и повернул к Берте. Она замерла в восхищении. Лоуренс вытащил колечко, украшенное бриллиантом, и надел его на палец Берты.

Он прижал ее руку к своим губам. От его поцелуя тяжелая волна тепла расплылась в низу живота Берты. Он одним движением своей сильной руки поднял ее и поставил на пол. Его губы были так близко, что ей казалось, будто она сейчас потеряет сознание. Наконец его рот накрыл ее губы, слившись с ними в долгом и страстном поцелуе.

Утром Берта проснулась от солнечных лучей, которые золотым дождем пробивались в комнату через неплотно прикрытые занавески. Она сладко потянулась в кровати. Ей казалось, что она увидела такой прекрасный сон, и теперь ей так не хотелось просыпаться.

Берта прикоснулась пальцами к губам и почувствовала, что они распухли. Она резко села на кровати.

Значит, это был не сон? И вчера вечером Лоуренс поцеловал меня и просил моей руки? — сама у себя спросила Берта. Тогда почему же с утра я одна?

Она осмотрелась. Рядом с ее подушкой лежала несмятая вторая подушка, и покрывало было девственно чисто.

Берта положила руку на то место, где этой ночью должен был спать Лоуренс. Под ее рукой был только холодный шелк.

Он поступил как настоящий джентльмен! Не стал торопить меня, не стал заявлять какие-то права на то, что еще ему не принадлежит. Как он не похож на других мужчин! — подумала она, нежно проводя рукой по простыням. Как Лоуренс похож на этот шелк. Он кажется холодным, но стоит только прикоснуться к нему, прижаться — и вот видишь, что за этой маской скрывается обычный человек, который так же, как и все, может любить и страдать. Хотя нет, что это я говорю! Лоуренс совсем не обычный! Он самый лучший! И все же я была бы рада, если бы он встречал меня утром улыбкой. Но ведь у нас еще все впереди!

Берта улыбнулась своим мыслям и решила, что пора вставать. Она встала и подошла к туалетному столику. На его полированной поверхности увидела маленький квадратик бумаги для записей.

«Дорогая Берта, мне необходимо уехать. Не знаю, когда я вернусь, но тебе стоит начать подготовку к большому приему. Обратись за помощью к Ханне. Она знает, что и как надо делать. И еще: утром ты встретишься с человеком, которого зовут Холден Макгилтон. Он теперь отвечает за твою безопасность. Я надеюсь на тебя».

Внизу стояла неразборчивая подпись, но Берта догадалась, что эту записку оставил Лоуренс. Она была рада, что теперь ей хотя бы есть чем заняться. Но она никогда не участвовала в званых вечерах и тем более — не организовывала их! Берта боялась подвести Лоуренса.

Она была счастлива этим утром. И весь мир казался ей прекрасным. Берта даже почти не обратила внимания на то, что в записке Лоуренса нет ни слова о любви к ней.

— Ханна, вы не знаете, куда уехал мистер Мэллори? — спросила Берта, спустившись вниз к завтраку.

— Он не счел нужным сообщить мне об этом что-либо. — Экономка пожала плечами. — Он просто отдал распоряжения насчет дома и приема.

— И когда должен состояться прием?

— Через две недели.

Берта поперхнулась кофе. Она поставила чашку на стол, отложила булочку и пристально посмотрела на Ханну.

— А вам не были даны распоряжения насчет меня?

— Мистер Мэллори просил оказать вам всяческую помощь.

— Ханна, я надеюсь, вы понимаете, что я просто не знаю, что мне делать! Я никогда не устраивала приемов! Я даже не знаю, в котором часу следует начать это мероприятие и какие блюда ставить на стол!

Ханна жестом отослала прочь лакея, который стоял возле дверей: на его лице был написан живейший интерес к тому, что происходит. Берта страшно смутилась, когда поймала его взгляд, полный откровенного, ничем не прикрытого любопытства.

Как только дверь за ним закрылась, экономка пристально посмотрела на Берту.

— Мисс Джойнс, запомните главное правило: никогда, ни при каких обстоятельствах не показывайте свои чувства при слугах. И помните, что не стоит также говорить лишнее в их присутствии. Леди от простой женщины отличает то, что она всегда знает, где проходит тончайшая грань дозволенного.

Берта еще сильнее покраснела после ее слов и сосредоточила свое внимание на остывающем кофе. Она начала понимать, что вела себя очень глупо. Признаться в собственной неспособности принимать решения, это просто ужасно! Как же она может быть настоящей хозяйкой в Мэллори-холле, если готова расписаться в собственном незнании! Одной фразой она поставила под удар свою репутацию. Кто ее будет в таком случае слушаться?