Кукушки свалились на пол. Женщина окинула его оценивающим, уничижительным взглядом.

– У тебя слишком много там, где не надо, и совсем ничего там, где стоило бы хоть что-то иметь. Если я случайно что-нибудь и отстригу, для всех будет только лучше. Руки вверх!

Кукушка поднял руки, и ножницы прошлись снизу доверху, так что и остальная его одежда сползла на пол. Когда он оказался совсем голым, женщина сунула ножницы в карман фартука и достала бритву. С ее помощью она лишила Кукушку волос на голове. Тот терпел унижение, как только мог.

– Бери швабру и сметай всю эту погань, кишащую Грязью, в дыру. Не беспокойся, Господин снабдит тебя новой экипировкой, независимо от того, возьмет он тебя или нет. – Она пихнула его назад, к лежавшей на полу швабре. – Следующий! Эй, ты!

Девочка крепче прижалась к Натану, дыша так, словно пробежала целую милю.

– Давай-давай. Думаешь, у меня есть время на твое скромничанье? Если бы ты имел представление о том, как выглядишь со стороны, то сам был бы рад, что есть кому привести тебя в порядок.

Натан взял руку девочки и отцепил от своего ворота.

– Она что, какая-то извращенка, да? – прошипела девочка. – Если она попробует что-нибудь выкинуть, я врежу ей ногой по дырке.

– Не знаю, – отозвался Натан. – Все будет в порядке.

– Вы только поглядите на эту сладкую парочку! – умилилась женщина. – Чирикают, что твои воробушки. Ну-ка быстро сюда!

Расправив плечи, девочка подошла. Когда ее начали раздевать, Натан отвернулся – он сам не знал почему.

– Ха! Да у тебя здесь еще меньше, чем у того!

– Засунь это в свою щель!

– Что тут засовывать? Ну-ка, повернись.

Когда с девочкой было покончено и с Натаном тоже, одна из других женщин по очереди окатила их горячей водой.

– Берите щетки и отскребайтесь как следует. Когда будете блестеть, как новенькие, и на вас не останется никакой мертвожизни, можете одеваться. – Женщина указала на скамью возле стены позади них, над которой на крючках висели в ряд белые балахоны, похожие на безголовые призраки.

Прежде чем она успела что-либо добавить, из дыры поднялась бадья с тремя новыми мальчиками, и женщина ринулась туда, чтобы приняться за них.

Если прежде дети были похожи на пугала, покрытые коркой грязи и пропитанные сыростью, то теперь они выглядели как фарфоровые куклы, только что вынутые из печи, прежде чем тем на головы успели наклеить волосы. Они стояли в одну линию, в белых балахонах, распластав босые ступни по плиткам пола. Женщины расхаживали вдоль шеренги взад и вперед, смахивая пару оставшихся волосков у одного, подстригая ногти другому.

– Беллоуз готов их принять? – спросила одна.

– Готовы ли они, чтобы Беллоуз их принял, – вот вопрос, – отозвалась другая.

– Пойду гляну еще разок.

Вернувшись, она вновь прошлась вдоль шеренги; в одном месте, облизнув большой палец, оттерла оставшееся пятнышко, в другом ногтями сняла невидимую пылинку.

– Придется оставить так, как есть, но я сомневаюсь, что Беллоуз будет улыбаться, завидев вас. – Она дошла до конца шеренги и остановилась перед девочкой. – А ты, сестренка, можешь вообще забыть об этой затее. Он чует женские «выделения» на расстоянии в сотню ярдов, а Господин вообще не переносит нашего духу. Беллоуз говорит, что это нарушает Его равновесие и вносит сумятицу в Его работу.

– Я ему внесу сумятицу по самое не балуйся! Я ему…

Женщина поспешно шикнула на нее.

– Не мели языком, дитятко. Я тебя не выдам, нам стоит приглядывать друг за другом, но Беллоуза ты все равно не обманешь. Он чует, даже если в мальчишке есть что-то девчачье, а уж тебя вынюхает моментально. И вот что я еще скажу: с ним шутки плохи, и вообще здесь шутить не стоит. Даже мне, и уж наверняка не тебе. Там, наверху, есть только одна девочка – дочка Госпожи…

– Ну, это всего лишь слухи! Ты всему готова поверить, – воскликнула другая прачка.

– Я верю тому, что знаю. Ее привез сюда брат Беллоуза, и теперь Господин держит ее под замком, на карантине.

Вторая женщина скорчила гримасу и закатила глаза.

– Ты мне не веришь? А ведь я из Маларкои, так что кое-что знаю. Именно поэтому Госпожа посылает к нам огненных птиц: надеется вернуть свою Дашини обратно.

Внезапно говорившая бросила взгляд на потолок – туда, где, должно быть, обретался Господин. Она подергала себя за губу, очевидно беспокоясь о том, что сболтнула лишнего. Убедившись, что неведомая сила все еще не умыкнула ее, чтобы призвать к ответу за изменнические речи, она вновь повернулась к детям:

– Как бы там ни было, будьте вежливы, иначе вам же будет хуже. Время настало, сейчас я вас отведу. Ведите себя прилично! Никаких слез и нытья. И если Беллоуз вас не пропустит, не пытайтесь его упрашивать: этим вы ничего не добьетесь, разве что вас выпорют кнутом. Держите рот на замке, и вскорости с вами будет решено – либо так, либо иначе. Наверное, стоит упомянуть, что в последнее время Господин принимал немногих, и из тех уже кое-кого уволили, так что, думаю, есть неплохой шанс, что кого-нибудь из вас Он возьмет. Уж не знаю, как по-вашему, хорошо это или плохо; я бы сказала, вопрос в том, насколько вам нужны деньги. Ну а теперь ступайте за мной, тихо и смирно!

Она провела их через дверь в коридор, обшитый деревянными панелями, в котором кипело разнообразное движение: люди с подносами, люди с тележками, люди, выбегающие из одних дверей и вбегающие в другие; все они были одеты одинаково, в узкие черные сюртуки с длинными фалдами и доверху застегнутыми высокими воротниками. Натан с облегчением увидел, что у них, по крайней мере, имелись глаза и не было жабр, а когда они заговаривали, то делали это ртами.

– Поберегись! – выкликал один.

– Сзади! – вторил другой.

Во всем этом не было ничего странного, за исключением скорости, с которой они все передвигались, и написанной на их лицах целеустремленности.

Выстроив детей вдоль стены, женщина сказала им:

– Ну, а теперь мне лучше уйти. Мы слишком близко к комнатам Господина; женщинам нельзя здесь подолгу находиться, а я не из тех, кто напрашивается на порку. Помните о том, что я вам говорила, и удачи вам во всем, на что бы вы там ни надеялись!

С этими словами она вернулась в помещение, где их приводили в порядок, а мальчики остались среди нескончаемого потока людей, занятых своими неотложными делами.

Девочка стояла через несколько человек от Натана, наклонив голову и стиснув зубы. Натану хотелось подойти к ней,