Может, она боялась, что Бет заметит, как она несчастна, увидит в Майлзе те же черты тирана, что наблюдала у мужа своей сестры?

Розали стиснула руки и заерзала на скамейке.

У ее отца хотя бы были причины, повлиявшие на его безумное поведение. Он рос без семьи и воспитывался в детском доме. И, мучая свою жену, не переставал любить ее. Это была странная любовь, страшная и разрушительная. Но Майлз был просто избалованным сынком богатых родителей, потакавших всем без исключения его прихотям.

– Вы его не забыли? – Голос Кингсли вывел ее из оцепенения. Теплая ладонь накрыла ее руки. – Он здесь с нами, правда? Безмолвная тень у нас за спиной.

Розали вздрогнула и отвела взгляд. Губы ее сжались. Она не могла привыкнуть к манере Уорда читать мысли по лицу.

– Вы его все еще любите?

– Люблю?! – Розали с таким отвращением произнесла это слово, что Кингсли вздрогнул.

Он опять задел больное место.

– Так зачем тогда столько думать о нем?

– Я уже говорила, что не хочу обсуждать Майлза, – дрожащим голосом произнесла Розали. Она никак не могла успокоиться. – Мне холодно. Давайте вернемся.

– Нет, вам не холодно. – Кингсли крепче сжал ее ладонь. – Я только пытаюсь понять, что с вами происходит. Я не хочу будить болезненные воспоминания, но с момента нашей первой встречи явственно ощущаю присутствие другого человека. Это он, ваш бывший муж, источник болезненных воспоминаний?

Розали не пошевелилась. Значит, он прав. Но что теперь делать? Как разговорить ее? Кингсли и сам однажды обжегся на этой любви до гроба, и ему было хорошо известно, что это такое – жестоко ошибаться. С него достаточно любовных историй.

– У вас нет права задавать мне такие вопросы, – отчеканила Розали.

– Нет, есть, – мрачно возразил Кингсли. – Вы сейчас со мной, а не с ним, а мне не нравится любовь втроем.

Это прозвучало так грубо, что Розали с трудом сдержалась, чтобы не ответить ему тем же.

Все они одинаковы, представители гордой мужской расы. Только Джордж единственное исключение из этого правила, он – существо с другой планеты.

– Я вас сюда не приглашала, – напомнила Розали.

– Вы хотите, чтобы я уехал?

Осознание, что она этого не хочет, ошеломило и напугало ее. Дрожащим от избытка чувств голосом она пробормотала:

– Да. Именно этого я и хочу.

Мир остановился в своем вращении. Кингсли притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Протесты утонули в жарком поцелуе, с каждой секундой становившемся все глубже и глубже. Розали сама не поняла, как оказалась у него на коленях, крепко обнимая за шею. Его губы были горячими и требовательными, сильные руки сжимали ее в объятиях, и пламя страсти разгоралось все сильнее.

Бет позвала их к столу, и они отпрянули друг от друга. Розали ловила ртом воздух, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.

– Ты не хочешь, чтобы я уезжал. Скажи это. – Кингсли поцеловал ее в кончик носа. – Скажи, Рози.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – призналась она.

– Вот и хорошо. – Кингсли встал со скамейки и помог ей подняться. – Это хорошо, потому что я не собираюсь уезжать. – Он улыбнулся. – Мы будем просто наслаждаться выходными, развлекаться и отдыхать. Никаких допросов и словесных перепалок. – Заметив, что Розали слегка нахмурилась, он добавил: – И не стоит меня бояться. Мы взрослые люди. Нам просто следует получше узнать друг друга. А теперь пойдем. Я умираю от голода. Надеюсь, Бет хорошо готовит?

– Великолепно. – Розали обрадовалась, что Кингсли сменил тему. – Трое одаренных детей и гениальный муж вдохновили Бет на совершенствование кулинарных способностей. Даже вашему другу Глену было бы чему у нее поучиться. А еще она хорошо разбирается в винах.

У Кингсли на лице появилась удовлетворенная улыбка.

– Похоже, от этих выходных я получу еще больше удовольствия, чем предполагал. Вино, женщина и песня – что может быть лучше.

– Разве говорят не «вино, женщины и песня»? – выдохнула Розали, откидывая волосы с лица.

Его взгляд скользнул по ее высокой груди, тонкой талии и стройным ногам, а затем остановился на раскрасневшемся лице.

– Мне достаточно одной, – просто сказал он.

Еда действительно оказалась великолепной.

Беседа шла легко и непринужденно, бокалы то и дело наполнялись вином. В обществе Кингсли Джордж показал себя очень остроумным человеком, и они много шутили. Розали поймала себя на мысли, что наслаждается ужином. Наблюдая за тем, как Бет расплывается в улыбке от комплиментов по поводу приготовленных ею блюд, Розали отметила, что Кингсли умеет находить общий язык с самыми разными людьми.

Под его влиянием даже Джордж вернулся к земной жизни и похвалил кулинарный талант жены.

Но Майлзу ведь тоже удавалось очаровывать всех без исключения.

Воспоминания вновь причинили боль. Розали разозлилась на себя, что позволила им испортить такой приятный ужин. Она давно уже не вспоминала Майлза, но он всегда жил в глубинах ее сознания и, как сказал Кингсли, тенью стоял за ее спиной. Неужели Кингсли такой же, как ее бывший муж?

Розали украдкой наблюдала, как он очаровывает Бет и Джорджа, рассказывая смешные истории, нередко выставляющие его самого в неприглядном свете.

Майлз никогда не смеялся над своими ошибками. Но возможно, Кингсли знает, что эта способность смеяться над собой помогает завоевывать доверие? Розали удивилась своему цинизму, но невольно продолжала мысленно сравнивать обоих мужчин. Майлз был высоким, стройным, темноволосым, невероятно привлекательным и очень богатым. Как и Кингсли. Перед аурой власти, могущества и еще чего-то, чему трудно дать название, не могла устоять ни одна женщина.

Но только Розали знала настоящее лицо своего мужа. Это был жестокий и беспринципный тиран, чья истинная натура скрывалась под маской положительного молодого человека с открытой улыбкой. Все подруги умирали от зависти, глядя на них с Майлзом. Кто бы мог подумать, что за дверями их дома он превращался в садиста, безжалостного мучителя, которого приводила в безудержную ярость любая мелочь вроде подгоревшего тоста. Квартира, которую они снимали, превратилась для Розали в камеру пыток. В безопасности она чувствовала себя только в университете или на людях.

Почему она так долго терпела? Может быть, потому, что верила: брак – это на всю жизнь. Розали отчаянно хотела наладить отношения, чтобы не произошло той трагедии, которая случилась с ее родителями. Каждый раз после ссоры она старалась стать еще более примерной женой. Майлза все считали совершенством. А в день ее выпускного…

– О чем ты думаешь, Ли? – озабоченно спросила Бет.

Розали вырвалась из плена воспоминаний и обнаружила, что все уставились на нее.

– Простите, – выдавила она улыбку. – Я думала о работе. Кое-какие проблемы.