Кто-то из моих товарищей что-то кричал, но я слышала только голос призрака.

– Да, – хрипло ответила я. – Что с ней?

В поле моего зрения появился Локвуд с зажатой в поднятой руке магниевой вспышкой.

– Люси! – крикнул он. – Откатись в сторону, не перекрывай!

– Погоди, – остановила я его, продолжая всматриваться в покрытое грязью и паутиной лицо.

– Люси, шевелись!

– Марисса… – сказал призрак. – Приведи ее ко мне…

В следующий миг призрачная фигура исчезла, будто ее здесь никогда и не было. Напряженная атмосфера в мавзолее рассеялась, дышать стало легко и свободно. Меня качнуло вперед, волосы упали мне на лицо, закрыв глаза. В тот же самый момент внезапно погасли все горевшие в мавзолее лампы, и огромный зал погрузился в кромешную тьму.

Кто-то зажег ручной фонарь и приближался с ним ко мне. Локвуд. Луч его фонаря высветил плавающие в воздухе пылинки и прилипшие к моим коленям нити паутины.

– Люси? – спросил Локвуд, опускаясь на корточки рядом со мной.

– Я в порядке.

– Что он с тобой сделал?

– Ничего. Слушай, Локвуд… – Я запнулась, не зная, как продолжить. – Скажи… у нас были когда-нибудь клиенты-призраки?

– Разумеется, нет, – удивленно уставился на меня Локвуд. – С какой стати?

Я откинула голову назад, прислонилась затылком к холодному камню и сказала:

– Видишь ли… по-моему, у нас только что появился именно такой клиент. Потусторонний.

Жилой дом номер 35 на Портленд-Роу, служивший также офисом агентства «Локвуд и компания», был местом весьма необычным. Как только за моей спиной захлопнулась массивная черная входная дверь, я увидела приветливую улыбку хрустального черепа, который заменял абажур горящей на столике для ключей лампы, и сразу же, словно сброшенный на пол плащ, с меня слетели все тяготы и заботы, и сразу стало так легко на душе…

Я сунула свою рапиру в высокую подставку для зонтов, которую мы использовали специально для этого, повесила куртку на крючок и прошла в холл мимо полок с расставленными на них странными горшками, масками и высушенными расписными тыквами. Если бы сейчас стоял день, я заглянула бы в гостиную посмотреть, нет ли там кого-нибудь из наших, а ночью заглянула бы в библиотеку, где мог засидеться кто-то из полуночников. Если бы в библиотеке никого не было, я отправилась бы на кухню. Кухни часто бывают настоящим сердцем дома, и наша не была исключением. Придя сюда, я легко могла догадаться, кто здесь недавно побывал. Об этом мне рассказал бы не успевший выветриться запах тоста (Локвуд) или кекса (Джордж и Киппс). Открытая банка с крупнолистовым зеленым чаем и пара семян подсолнуха на разделочном столе? Это Холли. Скорее всего, сейчас она работает с бумагами в офисе. Правда, найти следы пребывания Холли на кухне удается редко, она девушка на редкость аккуратная и, как правило, ничего за собой не оставляет. Но еще реже можно почувствовать на кухне запах копченой селедки и увидеть комочки засохшей речной тины возле двери черного хода. Это означает, что у нас в доме не так давно побывала Фло Боунс.

Дом был нашим приютом, надежным убежищем, где всегда можно укрыться от призраков и других, порой не менее мрачных вещей. Самыми счастливыми в нашей жизни были те короткие часы, которые мы проводили все вместе, собравшись на кухне к позднему завтраку наутро после завершения очередного расследования. Как хорошо было сидеть всем вместе за столом, на котором дымятся кружки со свежезаваренным чаем, а в открытом настежь окне виден залитый солнцем сад!

Так было и наутро после нашего визита в мавзолей Фиттис, когда мы уселись на кухне пить чай – Локвуд, Джордж и я. Холли с нами не было, она ушла в лавку Арифа за продуктами. На столе у нас теснились открытые баночки с джемом, подставки для вареных яиц, масленка, тарелки с оставшимися на них крошками от тостов. Мы уже наелись, но все равно готовы были продолжать и не спешили заканчивать наш завтрак. Ах да, еще на краю нашего стола стояла призрак-банка, на стенках которой поблескивали долетающие сквозь жалюзи полоски солнечного света. Перед каждым из нас дымилась кружка с чаем. Похожий на объевшегося кота Джордж откинулся на спинку своего стула и влажным кухонным полотенцем стирал пыль с лежащей у него на коленях странной деревянной маски. Локвуд рисовал ручкой какие-то загогулины на нашей скатерти для размышлений – так мы называли кухонную скатерть, на которой записывали свои мысли, оставляли друг другу записки, от нечего делать рисовали чертиков и так далее. Не переставая вслепую чертить по скатерти, Локвуд просматривал утреннюю газету, которую для удобства прислонил к призрак-банке. Обитавший в банке призрак спал, плазма за стеклом лениво покачивалась, словно зеленая вода в глубоком тинистом пруду.

Я сидела рядом с Локвудом, прикрыв глаза и наслаждаясь тишиной и покоем. После вчерашнего ночного приключения болели мышцы, да и голова все еще оставалась мутной, не проснувшейся до конца. У Локвуда после похода в мавзолей Фиттис осталась свежая царапина на левом виске, а на стекла очков Джорджа налипла могильная пыль. Что и говорить, тяжелая выдалась ночка, и у нас до сих пор еще не было времени, чтобы ее обсудить.

– Любопытные новости в сегодняшней утренней газете, – заметил Локвуд.

– Хорошие? – Я лениво приоткрыла один глаз.

– Нет.

– Плохие?

– Одна плохая, одна так себе. И обе не слишком радостные для нас.

– Тогда начни с той, что так себе, – сказал Джордж. – К неприятностям лучше привыкать постепенно. Успеваешь акклиматизироваться, так сказать.

– Значит, так, – начал Локвуд, протягивая руку за своей кружкой. – Новость, которая так себе, касается ликвидации еще одного агентства. На этот раз это «Дэллоп и Твид». Они согласились с условиями, выдвинутыми агентством «Фиттис». Старый мистер Дэллоп ушел на покой, а его агентство влилось в «Фиттис».

– А что по этому поводу говорит мистер Твид? – спросила я.

– Ничего не говорит. Мистера Твида несколько лет назад убил Отшельник.

– Вот и еще одному маленькому агентству пришел конец, – нахмурилась я, глядя на сияющее за окном голубое небо. – Нас остается все меньше…

– Адам Банчерч пока еще держится, – сказал Джордж, продолжая начищать зубы деревянной маски. – Слышали, что с ним случилось на прошлой неделе? Банчерчу предложили влиться в «Фиттис» – на очень выгодных условиях, разумеется, – но он пришел в ярость и спустил переговорщика с лестницы.

– Не уверен, что ему следовало это делать, – заметил Локвуд, потягиваясь на стуле. – Вряд ли такое сойдет ему с рук. Боюсь, что долго Банчерч не продержится… Ох, спина моя, спина. Просто разламывается. А это все твой череп, Люси.