Интересно проследить за проявлениями знаменитой немецкой твердолобости в их подходе к боям против Королевских ВВС. Немцы блестяще реализовали свои планы в кампании против Польши, поэтому они решили практически ничего не менять перед встречей с гораздо более сильными Королевскими ВВС. Действительно, почему бы этим планам не сработать еще раз? Поэтому мы увидели, как Люфтваффе переключаются с одних целей на другие по истечению определенного времени, совсем не интересуясь, успешными были их атаки или нет. Наконец, по личному требованию Гитлера были начаты атаки Лондона, что дало Истребительному Командованию столь необходимую передышку в самый критический момент. После этого в исходе битвы не осталось никаких сомнений.

Немцы явно недооценили усилия, которые следовало приложить, чтобы разбить отлично подготовленные ВВС, оснащенные современными самолетами. Они также явно недооценили способность Королевских ВВС восстанавливаться после тяжелых ударов. Нет никаких сомнений в том, что, продолжи Люфтваффе атаки наших аэродромов в южной Англии, результат оказался бы совершенно иным. Однако в мои намерения не входит анализ Битвы за Англию, это сделали без меня гораздо более способные авторы. Для нас, летчиков-истребителей, этот период интересен с точки зрения тактики, потому что созданная тактика воздушных боев была той основой, на которой мы вели воздушные бои до самого окончания войны. Поэтому имеет смысл поподробнее проанализировать эту тактику, хотя мое мнение может в некоторых вопросах отличаться от официального.

У Люфтваффе были несколько превосходных самолетов, например истребитель Ме-109Е, который имел больший потолок и более мощное вооружение, чем наши «Спитфайр» и «Харрикейн». Вражеский истребитель нес либо 4 пулемета, либо 2 пушки и 2 пулемета. Этот вариант значительно превосходил 8 пулеметов «Браунинг», установленных на наших самолетах. Вскоре в небе над Англией появился Me-109F, который имел 1 пушку, установленную в развале цилиндров мотора. Она стреляла через втулку винта. Более поздние модели этого прекрасного самолета имели 3 пушки.

Во время боев над Дюнкерком наши пилоты обнаружили, что их «Спитфайры» имеют некоторое преимущество в скорости и скороподъемности над Ме-109Е. Однако большинство столкновений происходило на высотах менее 20000 футов. Позднее, когда нам пришлось вести бои на более значительных высотах, обнаружилось, что вражеский истребитель имеет решающее превосходство, так как его компрессор был специально спроектирован для работы на большой высоте. Когда «Мессершмитт» выходил из боя полупереворотом и вертикально пикировал вниз, оказалось, что мы не можем повторить этот маневр. Несомненно, «Спитфайр» обладал лучшей маневренностью, однако маневренность как таковая не выигрывает воздушные бои. Крутой вираж — скорее оборонительный маневр, чем наступательный. Малый радиус разворота «Спитфайра» может спасти вас, если вы вовремя заметите атакующего. Однако лишь преимущество в высоте может гарантировать от неожиданностей.

Люфтваффе возлагали большие надежды на постоянного сопровождающего Me-109 — двухмоторный истребитель Ме-110D. Он имел больший радиус действия, чем Me-109, и потому часто использовался для сопровождения бомбардировщиков. Самолет имел мощное пушечное вооружение, однако не мог противостоять ни «Спитфайру», ни «Харрикейну». Не раз и не два Me-109 приходилось выручать двухмоторные истребители в тяжелой ситуации.

Пикирующий бомбардировщик Ju-87 «Штука» с большим успехом применялся в качестве самолета непосредственной поддержки войск в ходе недавних кампаний. Это была просто летающая пушка, которая могла круто пикировать на цель. Пилот этого самолета мог направить свой самолет на наземную цель с большой точностью и сбросить бомбу с предельно малой высоты. Однако основные принципы использования самолетов непосредственной поддержки войск требуют, чтобы они могли отражать атаки истребителей противника. «Штуки» этому требованиям не соответствовали ни в малейшей степени и понесли тяжелые потери, когда столкнулись с нашими «Спитфайрами».

Из трех типов вражеских бомбардировщиков, Не-111, Do-17 и Ju-88, последний превосходил по своим характеристикам первые два, и сбить его было сложнее, чем остальные. Он имел высокую скорость, и когда пикировал на полном газу, то «Спитфайр» не мог его догнать.

Моральный дух летчиков Люфтваффе был высоким. Молодые командиры истребительной авиации воевали в Испании и уже прошли с боями пол-Европы. Тактика действий немецких истребителей была более совершенна, чем наша, и они крайне скептически относились к принятому у нас сомкнутому строю.

Перед войной наши собственные истребительные эскадрильи, как и эскадрильи других стран, тоже летали в едином строю, составленном из звеньев по 3 самолета. Такой строй был совершенно идеальным для всякого рода шоу, и хотя любой пилот истребителя мог удержаться на хвосте своего ведущего, когда звено пробивало облачный слой, этой строй оказался почти бесполезным в воздушном бою.

В Испании немецкие летчики быстро поняли, что скорость Me-109 делает тесный строй непригодным для боя. Большой радиус виража современных истребителей вынуждал летчиков увеличивать интервалы, чтобы сохранить строй во время разворота и при этом контролировать воздушное пространство. Высокая скорость сближения, особенно при лобовых атаках, сделала необходимым практически мгновенное опознание самолетов противника, чтобы ведущий успел занять выгодное для атаки положение. Эти простые требования вынуждали перейти к более свободному строю, в котором самолеты держались на различной высоте, что позволяло пилотам прикрывать друг друга и осматривать более широкие сектора горизонта, чем раньше.

Именно немцам принадлежит заслуга изменения строя истребительной авиации. Основной тактической единицей стала rotte, или пара истребителей. Они держались на расстоянии примерно 200 ярдов, и главной обязанностью ведомого было прикрывать ведущего от атак сзади. Ведущий выбирал курс своей маленькой группы и прикрывал ведомого. Shwarme, или звено, просто состояло из двух пар. Эта организация истребительных частей была принята всеми Люфтваффе и названа «ладонью», так как в плане этот строй напоминал 4 раздвинутых пальца ладони.

Давайте посмотрим на растопыренные пальцы правой руки и представим, что солнце находится высоко слева. Средний палец — это командир звена, а указательный — его ведомый. Он должен контролировать левую полусферу. Ведомый держится ниже командира, чтобы тот мог в любой момент видеть его самолет, несмотря на солнце. Противник обычно старается атаковать со стороны солнца, значит эту сторону следует контролировать особенно тщательно. Поэтому вторая пара летит справа от командира, но слегка выше, то есть опасную зону держат под наблюдением две пары глаз.

Когда вы летите на своем «Спитфайре» в 5 милях над землей, вы видите, что ваши крылья закрывают вам обзор вниз. Предположим, что вы пересекаете побережье, и Маргейт только что исчез под капотом вашего мотора. Тогда консоль левого крыла закроет Клакстон, правого — Дандженесс, а Мэйдстоун вынырнет из-под задней кромки крыла. Другими словами, с этой высоты вы не видите участок земли площадью около 1000 кв. миль. Но четверка истребителей, рассредоточенная по высоте, не имеет слепых зон. Этот строй может легко маневрировать. Три пилота, следующие за командиром, контролируют свои участки неба и следят за ведущим, не вертя головой каждую секунду. В таком строю лететь довольно легко, и пилоты устают гораздо меньше, чем в колонне. Строй «ладони» дает прекрасный круговой обзор, а ведомые — номер второй и четвертый, разделенные 500 или 600 ярдами, охраняют важнейшие сектора сверху и снизу. Этот строй легко разделяется на основные элементы — пары, так как одиночный пилот не может самостоятельно контролировать всю сферу. Пары очень легко перестраиваются в единое звено или эскадрилью. Пилоты в таком строю чувствуют себя гораздо увереннее, так как нет замыкающего колонны, который неизбежно принимает на себя все атаки. Этот строй больше напоминает строй фронта, где у всех пилотов практически одинаковые шансы на выживание.