Странное поведение Рамсфельда на пресс-конференции могло бы пройти незамеченным СМИ, если бы это был единственный «ляп» военных. Но оно изменило весь ход войны, поскольку стало очевидно, что необходима специальная стратегия борьбы с партизанами, разработать которую невозможно, если избегать даже использования этого слова. Военные же боялись упоминать о них. Один капитан жаловался журналисту Джорджу Паркеру на генерала, который посетил его подразделение и заявил: «Никаких партизан не существует». Его слова можно интерпретировать как: «Будет ужасно, если вы назовете вещи своими именами».

Нежелание Рамсфельда воспринимать реальность одновременно означало его нежелание прислушаться к тем, кто хорошо понимал сложившуюся ситуацию. А такая возможность была у него еще до начала войны в Ираке. Генерал Эрик Шинсеки предупреждал сенатскую комиссию о том, что для того, чтобы контролировать ситуацию после вторжения в Ирак, потребуется несколько сот тысяч бойцов, т. е. в три раза больше, чем предлагал разместить Рамсфельд. Генерал Шинсеки был не только начальником штаба Армии США, но и бывшим командующим миротворческими силами в Боснии. Но его оценка, правильность которой впоследствии подтвердилась, была решительно отвергнута заместителем Рамсфельда как «невероятно завышенная». Журналисты, следившие за событиями в Пентагоне, говорили, что генерал Шинсеки так и оставался в немилости и вынужден был через несколько месяцев уйти в отставку.

Другая такая возможность представилась, когда на шестой день войны генерал-лейтенант Джон Абизаид подготовил для Рамсфельда и заместителя министра обороны генерала Дугласа Фейта доклад. Абизаид был вторым по старшинству генералом в Ираке (впоследствии он будет назначен командующим всех вооруженных сил США на Ближнем Востоке), и к его мнению стоило бы прислушаться. Среди военачальников он считался авторитетным специалистом по Ближнему Востоку. Еще в 1978 г. он переехал вместе с беременной женой и крошкой-дочерью в граничащую с Ираком Иорданию, где жил в скромной квартирке в столичном Аммане. Семья впитала местную культуру, а Абизаид даже стал изучать Коран. Он наблюдал за реакцией иорданцев на революцию в Иране, путешествовал по стране и получил от кочевников прозвище Абу Заид. После первой войны в Персидском заливе Абизаид блестяще, без единого выстрела, провел кампанию по вытеснению войск Саддама Хусейна из Иракского Курдистана, предупредив тем самым массовые убийства. Его командир назвал эту операцию «одним из самых выдающихся образчиков военного мастерства, которые мне приходилось видеть».

С тех пор прошло 12 лет. Начало военной операции в Ираке, казалось, было успешным, но тем не менее Абизаиду уже тогда многое хотелось высказать. Однако Рамсфельд не нашел возможности выслушать его: через четверть часа после начала он покинул совещание, весело помахав всем рукой. Поэтому доклад пришлось слушать одному Фейту. Предыдущий опыт войны в Ираке подсказывал Абизаиду, что этническая и религиозная рознь дала в стране глубокие корни, и он был обеспокоен тем, что у Пентагона не было плана по стабилизации страны после неминуемого падения Хусейна. Абизаид считал, что союзники должны завоевать поддержку нижнего и среднего звена саддамовской партии БААС, в частности чиновников, полиции и учителей. Но Фейт этим не заинтересовался. Он прервал Абизаида: «Соединенные Штаты выбрали политику дебаасификации». Это означало, что все члены партии Саддама должны были быть уволены, какой бы маленький пост они ни занимали. Другими словами, Соединенные Штаты собирались уволить всех, кто имел хотя бы мало-мальское представление о том, как управлять государством. Абизаид попытался вернуться к своей мысли, заявив, что даже само слово «дебаасификация» здесь не подходит, поскольку таким образом проводится неверная параллель с денацификацией в послевоенной Германии. На что Фейт просто повторил: «Соединенные Штаты выбрали политику дебаасификации». Однако опасения генерала Абизаида впоследствии полностью подтвердились.

Только сегодня, вспоминая о прошлом, мы понимаем, что генералы Шинсеки и Абизаид были правы. Но даже когда военная стратегия США в Ираке показала свою несостоятельность, Рамсфельд и его команда продолжали затыкать уши пальцами. Это показал случай с Эндрю Крепиневичем, военным аналитиком, который в сентябре 2005 г. опубликовал в журнале Foreign Affairs полемическую статью, в которой призвал наконец-то принять правильную стратегию борьбы с повстанцами. Рамсфельд поручил своим помощникам переговорить с Крепиневичем, но когда тот пришел на утренний брифинг, помощники Рамсфельда, даже не поинтересовавшись его мнением, заявили, что он не разбирается в происходящем. Крепиневич потом вспоминал, что один из помощников даже пошутил, что на пути в аэропорт Багдада его никто охранять не будет. Позднее этот помощник отрицал наличие угрозы в его словах, однако вся история говорит о том, что никто в министерстве обороны не собирался прислушиваться к советам посторонних.

Легко говорить, что виной поражений в Ираке были неверные решения, принимавшиеся наверху. Однако причина не только в том, что первоначально выбранная стратегия не оправдала себя. Стратегические ошибки в ходе войны – не редкость. Главная проблема заключалась в том, что военное командование не желало адаптироваться.

Было бы неверно проводить параллели между войнами во Вьетнаме и в Ираке. Но в одном отношении сходство между ними, несомненно, есть. В обоих случаях предложения, рождавшиеся в районе боевых действий, не имели шансов достичь Белого дома и Пентагона. Ситуация в Ираке стала меняться лишь тогда, когда эти предложения были услышаны, чего во Вьетнаме так и не произошло.

Всестороннее исследование процесса принятия решений в США в период вьетнамской войны было опубликовано в 1997 г. Оно написано на основе докторской диссертации, материалом для которой стали вновь рассекреченные документы. Его автор, Герберт Макмастер, был до такой степени возмущен просчетами президента Линдона Джонсона, министра обороны Макнамары и генералов из Объединенного комитета начальников штабов, что назвал свою книгу «Неисполнение долга» (Dereliction of Duty).

Книга Макмастера убедительно показывает, до чего может довести идеальная иерархия. Помните три элемента принятия решений: «общая картина», получаемая путем замысловатого анализа всей имеющейся информации; единая команда, работающая в одном направлении; четкое разделение ответственности, обеспечивающее должный поток информации вверх и вниз по командной цепочке. Джонсон и Макнамара имели все это, но результаты оказались катастрофическими. Дающая «общую картину» информация, которую можно централизованно обобщить и проанализировать, – это не та информация, которая передает суть дела. Верная, дружная команда не оставляет места альтернативным вариантам. А четкая система подчинения почти наверняка отфильтровывает всю нежелательную информацию, чтобы она не попала к президенту. Дональд Рамсфельд впоследствии повторил все те же ошибки, и изменения к лучшему стали происходить в Ираке только тогда, когда американские военные отказались от традиционной системы подчиненности, стремления к консенсусу и принятия решений на основе «общей картины».

Роберт Макнамара был известен своей любовью к количественному анализу, который он довел в компании Ford Motor до такого совершенства, что стал первым президентом этого концерна не из клана Фордов. Случилось это всего за несколько недель до того, как его заметил президент Кеннеди и назначил министром обороны. Макнамара считал, что при достаточном количестве компьютеров и выпускников Гарвардского университета он сможет вдали от передовой рассчитать оптимальную стратегию войны. Однако эта идея не принесла американской армии победы во Вьетнаме, хотя и вдохновила впоследствии Дональда Рамсфельда. Но еще более губительным оказался стиль руководства Макнамары.