litbaza книги онлайнСовременная прозаФранцузский роман - Фредерик Бегбедер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 40
Перейти на страницу:

— Почему вы стали наркоманом? — спрашивает он.

— Это слишком громко сказано.

— Почему вы употребляете токсичные вещества?

— В поисках мимолетного наслаждения.

Имейте в виду: где-то в архивах французской полиции хранится протокол, в котором черным по белому зафиксировано оглашенное неким Фредериком Бегбедером мнение, что употребление наркотических веществ — путь к «мимолетному наслаждению». Ваши налоги не пропадают зря. Когда несколькими годами раньше Клод Лами обратился с тем же вопросом к Франсуазе Саган, она ответила: «Люди принимают наркотики, потому что жизнь невыносимо скучна, всем все надоело, почти нет великих идей, которые стоило бы защищать, и нам не хватает азарта».

— Вы хотите умереть?

— Послушайте, комиссар, мое здоровье вас совершенно не касается — до тех пор, пока оно не угрожает вашему.

— Вы намеренно занимаетесь саморазрушением?

— Ничего подобного. Просто мне скучно. Но это опять-таки не ваша забота.

Он попросил меня рассказать об этом поподробнее, и я пустился в изложение своих претензий к обществу, стремящемуся защищать людей против их воли, не давать им вредить себе, как будто содержание человеческого существования не сводится к накоплению приятных пороков и губительных привычек. Ну, законы пишут в другом месте, возразил мне он, здесь их только исполняют… Знакомый мотив. Я уж не стал грузить его тем, как моя семья во время войны нарушала антиеврейские законы. Просто опустил голову и вздохнул; у французской правовой системы и католической религии есть общая черта — и то и другое взывает к чувству вины. Мне вдруг показалось, что я опять — мальчишка, каким, несомненно, когда-то был, и стою перед отцом-настоятелем школы Боссюэ, отчитывающим меня за какую-то ерунду.

— Вы сами себе портите жизнь. Ведь у вас дочь.

— Невротическая реакция. Я уже давно заметил: я отдаляюсь от людей, которых люблю. Если вы позволите воспользоваться вашим диваном, я постараюсь вам объяснить. У вас найдется три года?

— Нет, всего сутки, или двое, или даже трое. При необходимости я имею право продлить срок предварительного заключения. Вы широко известны и подаете другим дурной пример. С вами следует поступить строже, чем с кем-либо, — это будет оправданно.

— По мнению Мишеля Фуко, сама идея «биополитики» родилась в семнадцатом веке, когда государство попыталось изолировать чумных и прокаженных. А ведь Франция — страна свободы. И это позволяет мне требовать для себя Права Опалить Крылья, Права Низко Пасть и Права Пойти ко Дну. Таковы Права Человека, которые должны фигурировать в Преамбуле к Конституции наравне с Правом Изменять Жене, не подвергаясь угрозе быть сфотографированным папарацци, Правом Спать с Проститутками, Правом Курить в Самолете и Пить Виски в Телевизионной Студии, Правом Заниматься Любовью Без Презерватива с Теми, Кто Готов Разделить с Тобой Риск, Правом Достойно Умереть, если Ты Болен Неизлечимой Мучительной Болезнью, Правом Перекусывать между Приемами Пищи, Правом Не Есть Пять Ежедневных Овощей и Фруктов, Правом Переспать с Шестнадцатилетней, Желающей Того Же, не опасаясь, что пять лет спустя она подаст на тебя в суд за совращение малолетней… Мне продолжить?

— Мы уклонились от темы. Наркотики — это бич, пускающий под откос жизни сотен тысяч молодых людей, которым повезло меньше, чем вам. Вы родились в хорошей семье, я знаю, что вы неплохо зарабатываете, получили высшее образование. На что вам жаловаться?

— Господи, только не это! Вы что же, думаете, если человек — буржуа, то не имеет права жаловаться? Да мне всю жизнь этим в нос тычут! Надоело!

— Большинство задержанных нами нарушителей — люди очень бедные. Я еще могу понять, когда они слетают с катушек…

— Да если бы богатые вообще не страдали, капитализм всегда был бы прав, а ваше ремесло утратило бы всякую привлекательность.

— Вы просто не отдаете себе отчета в масштабах распространения этой дряни! А я сталкиваюсь с ней каждый день! Кокаин проник всюду — в города, пригороды, даже в деревни. Подростки торгуют им из-под полы на переменах. Что вы запоете, когда ваша дочка подсядет на него в школе?

Этим своим вопросом он меня подкосил. Мне просто поплохело. Я надолго задумался, прежде чем ответить. Наверное, это первый и последний раз, когда я веду социально-философский диспут с легавым, который меня замел. Надо воспользоваться случаем.

— Если я в сорок два года нарушаю закон, то лишь потому, что в юности слишком редко осмеливался ослушаться мать. Мне надо нагнать упущенное, а это лет двадцать бунтарства. Что до моей дочери, то я предупреждаю ее о возможных опасностях. Но упаси меня бог корить ребенка за непослушание — он же самоутверждается! Разумеется, я ругаю дочь, когда она капризничает, однако меня куда больше обеспокоило бы, если бы она вообще этого не делала. Я собираюсь писать книгу о своих корнях. И, раз уж вы обращаетесь со мной как с несмышленышем, я попытаюсь снова им стать. Чтобы объяснить дочери, что удовольствие — штука серьезная; необходимая, но опасная. Впрочем, согласитесь: ведь решение этой проблемы — вне нашей с вами компетенции? Винить-то надо наш образ жизни. Вместо того чтобы добивать жертву, попробуйте задать себе вопрос: почему такая прорва молодых живет с чувством безнадежности, почему они маются от скуки, почему гоняются за сильными ощущениями, лишь бы избежать унылой судьбы потребителя-неудачника, нормального члена общества, образцового зомби, запрограммированного на безработицу.

— Я сыщик, вы писатель. У каждого свое ремесло. Если мы ловим пацана, поджигающего чужую машину, мы его хватаем и передаем дело в суд. Вы же пытаетесь разобраться в причинах его бунтарского нигилизма. Ваше право.

— А вы не хотите признать, что этот порошок — не более чем предлог для сближения с другими людьми, способ познакомиться, обмануть одиночество, что это контакт — идиотский, но реальный — между заблудшими душами… Если вам известно иное средство, которое позволило бы изгоям ощутить себя братьями, поделитесь со мной.

— Ладно, ладно… Все-таки мне интересно, как это вы собираетесь писать книгу о своих корнях.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Ну как почему? Все ведь знают…

— Что все знают?

— Да как это что? Что от кокаина люди теряют память.

Силен мужик, нечего сказать. Послал меня прямиком в нокаут. Вот, оказывается, почему я так мучился в своей клетушке, пытаясь оживить умершие воспоминания. Работа сыщика, как и труд писателя, как раз в том и состоит, чтобы устанавливать связь между вещами, на первый взгляд ничем не связанными. Это нас с ним объединяло — убеждение, что случайностей не бывает. Переваривая полученную информацию, я постепенно очухался.

— Вы правы. От этого наркотика теряют память. Он расцвечивает всеми цветами радуги сегодняшний день, чтобы назавтра бросить тебя в пучину страданий. Это наркотик тех, кто не желает ни помнить, ни надеяться. Он сжигает прошлое, и если я пишу о кокаине, то причина этому одна: я вижу в нем символ нашего времени. Мои книги перенасыщены кокаином не потому, что мне охота заделаться модным или трэшевым писателем (этому поспособствовало бы что-нибудь более современное, вроде кетамина, экстези, гамма-гидроксибутирата, «сибири», диметилтриптамина, «ангельской пыли», бензинпиперазина и так далее), а потому, что в нем сконцентрирована сущность нашей эпохи; он — метафора вечного настоящего, без прошлого и без будущего. Поверьте, эта штука не может не покорить весь МИР> и мы стоим на пороге всепланетной интоксикации.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 40
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?