Законы эволюции доказаны временем. Они гласят, что в природе выживает сильнейший и борьба видов, соперничество популяций не только имеет место быть — она лежит в основе всего сущего.

Люди, перешагнув порог, отделяющий инстинкты от разума, написали иные законы, которые, в конечном итоге, отвергли взаимоистребление, как способ существования видов.

Но это не значит, что Вселенная подчинилась новым правилам игры — она осталась неизменной, более того — кроме многих опасных физических явлений, которые предлагает нам мироздание, в нем, с огромной долей вероятности, могут существовать и иные силы…

…Точка пространства — неизвестна. Реальное время — неизвестно.

Комната тонула в мягком сумраке.

Тусклая потолочная панель, покрытая замысловатым орнаментом, давала ровно столько света, чтобы можно было различить силуэты двух фигур, занятых совокуплением на широком ложе.

В интимном сумраке ритмично вздымалась и опадала широкая мускулистая спина, покрытая бледной голубоватой кожей.

Обстановка комнаты своей мрачностью и гробовой тишиной напоминала узкую келью средневекового замка, с той разницей, что в это помещение никогда не ступала нога человека.

В вязкой сумеречной тишине раздался удовлетворенный стон.

Спустя несколько минут Лоит грубо оттолкнул от себя женщину, обессиленную и мгновенно уснувшую.

Тихо прошуршала ткань, легкое покрывало сползло на пол, затем раздался глухой стук и вскрик.

Он лежал, уставившись в тускло сияющий потолок, и думал о вечности, которая, по сути, всего лишь медленная, мучительная агония разума…

Отрицать это было бессмысленно, а размышлять над данным постулатом — неприятно.

Имени женщины, которая провела с ним эту ночь — первую после реинкарнации, — он не знал. В Сердце Харма Лоит бывал нечасто, может быть, раз в столетие, а может, и реже, но все равно обстановка зарезервированной за ним комнаты казалась привычной до тошноты.

Он не мог припомнить, сколько раз приходил в себя на этой самой кровати и рядом, согревая дрожащее после крионического сна тело, неизменно оказывалась смертная женщина — теплая и покорная.

Теперь, когда он согрелся, а звериная жажда обновленной плоти была наконец удовлетворена, за дело взялся разум Лоита — старый и изношенный, как серая половая тряпка, которая некогда была богатой одеждой…

Старый разум полностью овладел молодым телом, точно так же, как на протяжении нескольких часов раз за разом оно овладевало женщиной.

Теперь, лежа в согретой постели и глядя в потолок, он понемногу начал припоминать смутные обстоятельства своей последней смерти.

«Хотя…» — усмехнувшись, подумал он, — «опыт вечности способен сделать скучной и предсказуемой даже смерть…»

Нужно родиться тут, в скоплении Сетторена, чтобы знать, насколько неблагодарно занятие — убивать бессмертных.

От этой мысли синеватые губы Лоита опять тронула легкая улыбка, которую человек посчитал бы отвратительной гримасой трупа.

Не обращая внимания на женщину, которая сидела в углу, сжавшись в комок и зажимая рукой разбитую в кровь губу, он встал и неторопливо оделся.

Впереди его ждала масса незаконченных дел.

* * *

Выйдя из комнаты, Лоит оказался в знакомом, тускло освещенном коридоре. Сердце Харма — исполинский город, воздвигнутый в незапамятные времена, являлся символом и оплотом власти харамминов. Его древние чертоги хранили множество тайн. Стены циклопического черного города, построенного рабами-инсектами, пережили не один миллион лет. Их, словно тело старого воина, покрывали шрамы и ожоги — свидетельства былых катаклизмов, бунтов, войн…

Здесь не было замков и запоров. Не существовало никаких, столь любимых людьми, систем подтверждения полномочий и кодов доступа. Сердце Харма занимало площадь огромного острова, — кроме него, на планете не было иных поселений, откуда могли бы прийти недоброжелатели, а из космоса за последний миллион лет не прилетал никто, кроме редких кораблей самих Бессмертных.

…Энергичной походкой молодого человека голубокожий гуманоид, не задерживаясь, прошел в центральный зал.

По дороге ему попалось несколько обслуживающих комплекс существ. На изящном мосту, перекинутом через стометровую пропасть, маячила фигура часового-инсекта, в проемах стреловидных окон промелькнули и исчезли две головы логрианина, посаженные на длинные тонкие шеи.

Лоит перешел мост, открыл скрипнувшую из-за скверного ухода дверь и оказался на пороге огромного зала; посреди которого в туманной дымке силового поля в медленном и бесконечном танце извивалось нечто, отдаленно похожее на непомерно-большой иероглиф, или, если быть точнее, — на кристаллическую змею, тысячу раз свернувшуюся в кольца.

Вокруг змеящегося сгустка кристаллов, образуя исполинских размеров круг, тянулись неисчислимые сегменты камер биологической реконструкции.

Несколько тысяч отдельных ячеек, в которых зрели новые тела, молчаливой стеной окружали причудливо изгибающееся скопление кристаллов, хранящих копии сознания избранных существ.

Лоит остановился, не в силах пройти мимо — медленный танец кристаллической змеи, окруженной напряженным мерцанием силового кокона, завораживал, притягивал к себе взгляд…

Пальцы Лоита непроизвольно скрестились в древнем знаке, хотя он прекрасно знал: в Сердце Харма не присутствовало ни грамма мистики, никаких чудес или потусторонних сил. Все протекало строго в рамках технологий, некогда разработанных двухголовыми умниками, потомки которых до сих пор прилежно обслуживают комплекс, давно позабыв, что изначально он принадлежал их предкам…

«Каждому — свое…» — мысленно фыркнул Лоит, стряхнув наваждение. То, что Вселенной правит закон сильнейшего, не вызывало у голубокожего существа никаких сомнений.

«Живи сам и дай жить другим» — эта заповедь логриан в конце концов превратила мудрую расу двухголовых в послушных и жалких рабов, ибо принцип харамминов — «сожри сам либо будешь сожран другим» — оставил от былого величия двухголовых мокрое место, даровав наиболее покладистым особям участь раба.

От этих мыслей Лоита отвлек тихий ноющий звук.

Он оглянулся.

Одна из ячеек открывалась прямо на его глазах

Лоит подошел ближе. Его заинтересовал не сам процесс пробуждения, который он видел тысячи раз, а личность реинкарнированного.

Заглянув под колпак, он разочарованно вздохнул.

Реанимированное тело принадлежало Кваргу — наиболее влиятельному и тупоголовому представителю той части Квоты, которая от скуки, а может быть, в силу деградации вырождающегося со временем сознания, проповедовала и претворяла в жизнь так называемый «Путь Силы».

Лоит раздраженно подумал, что для первого обсуждения его открытий предпочтительнее было бы иметь в качестве оппонента кого-нибудь более умного и покладистого, но нет гарантии, что в Сердце Харма найдется сейчас кто-нибудь другой из членов Квоты…