— Ну, что я тебе говорил? — напомнил Максименко. — Вот и разграбили Центробанк. — Не без участия высшего руководства. Потому и денег этих не найдут. Кто их, по-твоему, будет искать?

— Но ведь у большинства подложных авизо «чеченский след». Неужели наша милиция и славные чекисты не могут найти казнокрадов? — недоумевал Артём Сергеевич. — Это же явная угроза государственной безопасности России!

— Во-первых, я уже назвал причину, по которой розыск идет вяло, если он вообще ведется, — объяснил Николай Павлович. — А во-вторых, ты думаешь, случайно денежки исчезли в Чечне? — Он язвительно усмехнулся: — Ты думаешь, почему Гайдар поддержал сепаратиста Дудаева и ничего не предпринимает, хотя этот «наполеончик» уже объявил о независимости Чечни? А все потому, что решили сделать из нее «черную дыру».

Чтобы спрятать там ворованное и чтобы никто не смог бы его найти. Вот и весь фокус!

На этот раз Артём Сергеевич был вынужден согласиться с убийственными доводами своего друга, и дальнейшее убедило его в том, что Максименко не только умело разбирается в деловой конъюнктуре, но и верно оценивает политическую обстановку.

* * *

Сепаратиста Дудаева, незаконно захватившего власть в Чечне, не только не наказали, но, наоборот, вывели оттуда войска и оставили ему огромное количество вооружения. Тем самым была создана пресловутая «черная дыра», в которой бесследно исчезали как уворованные из казны капиталы, так и разыскиваемые опасные преступники.

Однако накопителям «первичного капитала» этого показалось мало, и стали возникать зоны свободной торговли — офшоры, где создавали многочисленные подставные фирмы, на счета которых, уводя от налогов, перекачивались доходы и ворованные финансовые средства. Размах утечки капиталов из страны принял гигантский размах.

— И как наш народ это терпит? — кипя от негодования, изливал ему душу Царев. — Правительство получает от Запада такие большие займы на проведение реформ, и непонятно, куда они деваются. Все бессовестно разворовывают!

— Так ведь известно, что у нас — страна «дураков и плохих дорог». Это наша историческая беда, — чтобы охладить его пыл, пошутил Артём Сергеевич. — Даже президент руками разводит: мол, «черт его знает — куда все уходит». И ни дорог не думает строить, ни бороться с коррупцией и казнокрадством.

— Нет, дружище, это не так. Наш народ умен и талантлив. И Ельцин не такой пьяница и бездельник, как многие считают, — горячо возразил Царев. — И те, кто с таким размахом нас грабит, создавая несметные капиталы, они хоть и мошенники, но очень умные люди. Наш президент не так прост. В оппозиционной прессе и за рубежом уже много сообщений о том, как быстро разбогатели его дочери. Сам-то вроде бы чист, — добавил он с усмешкой. — Зато его зятья-бизнесмены стали вдруг миллионерами.

— А ты не допускаешь, что многое делается за его спиной? Ведь это правда, что он сильно пьет и со здоровьем у него проблемы. Я тоже разочарован, что Ельцин не выполняет того, что обещал народу и допускает такое вопиющее воровство. Но не верится все же, что он делает такое сознательно.

— Это очевидно! — продолжал горячиться Владимир Иванович. — Не понимаю, почему ты так к нему снисходителен. Его надо смещать, пока не разбазарил то, что еще осталось от России! Даже вице-президент Руцкой против него восстал, а был его ярым сторонником. Значит, не может терпеть творящихся безобразий.

— И ты веришь этому ренегату? Он примкнул к Ельцину против Горбачева, а теперь хочет использовать конъюнктуру, чтобы дорваться до власти, — поморщился Артём Сергеевич. — А что полезного сделал? Ноль. Может, чего-то достиг в борьбе с коррупцией?

Кроме болтовни, ровным счетом ничего! Я хоть и не одобряю, как действует Ельцин на посту президента, но не могу не отдать ему должное. Все-таки именно он сломал хребет коммунистической диктатуре! И хоть ничего не делает для дальнейшей демократизации, допуская широкомасштабное воровство, но заслуга его велика.

— Да чем же она столь велика, если он обманул народ и не выполняет своих обещаний? — не согласился Царев. — Коммунизм в России себя изжил, и, так или иначе, этот режим все равно бы пал.

— Но когда, если бы не Ельцин? — возразил Наумов. — А сейчас народ его может переизбрать и демократическим путем поставить того, кого сочтёт более достойным. Это дорогого стоит!

— А ты таких видишь? Даже Руцкому не веришь. Где же гарантия, что новый тоже нас не обманет? — скептически заметил Владимир Иванович. — Надо, чтобы те, кто рвется к власти, отвечали за обман народа!

— Конституция позволяет сделать это демократическим путем, — убежденно сказал Артём Сергеевич. — Вот что самое ценное!

— Значит, ты за то, чтобы его сместили по Конституции? — оживился Царев.

— Да, но не поменяв на Руцкого, — ответил ему Наумов. — Пусть доработает до новых выборов. — Царев бросил на друга недовольный взгляд, но, подумав, снисходительно заключил: — Ты, как и многие, еще пребываешь в эйфории демократических перемен. Поэтому прощаешь Ельцину его беспардонный обман и падение уровня жизни. Но это у тебя скоро пройдет.

* * *

Сделавшись волею судьбы тещей министра, старшая сестра Наумова вновь приобрела уверенность и чувство превосходства — утраченные после смерти мужа. Этому способствовали немалые привилегии и дополнительные блага, предоставленные членам правительства и их семьям. Единственно, чего Лёле, обладавшей утонченным вкусом и привыкшей ко всему самому лучшему, не хватало — это денег.

Энергичная и деятельная по натуре, она с помощью своих, таких же предприимчивых приятельниц нашла способ решения денежной проблемы. Об этом Артём Сергеевич узнал, заехав к сестре, чтобы попросить ее заказать два билета в Большой театр, достать билеты по-прежнему было трудно. Министру Николаеву это ничего не стоило, и Лёле проще было с ним договориться.

— А почему ты не попросишь его сам? — спросила она для пущей важности. — Ведь он тебе не откажет.

— Будто не знаешь, что на службу дозвониться к нему невозможно, а домой он приходит очень поздно. Сама же говорила.

— Ты прав, мне самой легче будет с ним договориться. В крайнем случае билеты закажет Викуся от его имени, — согласилась Лёля. — Он сейчас все силы отдает реконструкции Третьяковской галереи. Представляешь, в стране даже на это нет денег! Вот ему и приходится их выбивать, чтобы сохранить национальную гордость России.

Так же, как в свое время сестра самоотверженно содействовала служебным успехам мужа, так она теперь целиком жила интересами дочери и зятя. В этом Лёля удивительно напоминала чеховскую Душечку.

— Но почему он сам этим занимается? — пожал плечами Артём Сергеевич. — Насколько я знаю, реконструкция Третьяковки — дело московского правительства.

— Это так, но требуется много валюты, и без него получить средства из федерального фонда они не могут, — так же важно ответила Лёля. — Обновленная Третьяковка оставит память о том, что сделал Николаев на посту министра! — Она подробно рассказала брату, какой станет Третьяковская галерея и весь прилегающий к ней район после реконструкции, а потом безо всякого перехода неожиданно спросила: — У тебя, кажется, есть валютный счет. Не хочешь его увеличить в полтора-два раза? Дело верное!