Туча стоял на коленях посреди газона, его окружали четверо. Два совершенно одинаковых бритоголовых бугая, похожих на гопоту, которой полным-полно было в том районе, где прошло детство Гальяно. На фоне этих двоих третий казался сущим дистрофиком из-за высокого роста и непомерной худобы. Дистрофик перекатывался с пяток на носки, и тощее его тело телепалось из стороны в сторону. Четвертый, Гальяно сразу и безошибочно определил в нем лидера, присев на корточки, что-то говорил Туче. Происходящее за окном не нравилось Гальяно так же сильно, как и дневной инцидент с похожей на пугало девчонкой. А может, не нравилось даже еще сильнее, потому что девчонку он знать не знал, а Тучу после недавней вылазки за территорию признавал своим. И не в его правилах было оставлять своих в беде. Даже численный перевес противника не мог его остановить! Молча ткнув локтем в бок Дэна и кивнув на окно, он торопливо выбрался из-за стола, по пути к двери бросил быстрый взгляд на кокетничающую с Суворовым Мэрилин, нахмурился, но отвлекаться не стал.

Тучу собирались бить. Если не прямо сейчас, то в недалеком будущем точно. Закаленный в горниле уличных боев Гальяно такие вещи чувствовал шкурой. Тучу собирались бить, а Туча не был готов давать сдачи.

— …Вот вам и груша, братишки! — Ладно скроенный, одетый в дорогущие шмотки брюнет белозубо улыбался бритоголовым качкам. — Большая, жирная груша. Вы можете начать тренироваться прямо сегодня. Ты же не возражаешь, Жиртрест?

— Вообще-то, возражает! — От накатившей вдруг злости стало больно дышать. — И пошли бы вы отсюда подобру-поздорову!

— А это что за прыщ такой? — Брюнет перестал улыбаться, удивленно приподнял брови. — Это твоя подружка? А, Жиртрест? — Он ткнул Тучу кулаком в плечо, и тот покачнулся.

— Туча, ты чего там ползаешь? А ну, вставай! — велел Гальяно. — Не хрен ползать перед всякими козлами!

— Кто это тут козел?! — по-девчоночьи тонко взвизгнул дистрофик. — Юрик, ты видишь? На нас наезжают!

— Вижу, Лютик, не слепой. — Брюнет, которого, оказывается, звали до банального простым именем Юрик, еще раз пнул безмолвного Тучу и всем корпусом развернулся к Гальяно. Братишки-качки тоже развернулись, с ленивой значимостью поигрывая бицепсами.

Не то чтобы Гальяно струхнул, но на какое-то мгновение ему стало не по себе, а потом на плечо легла горячая ладонь и над ухом послышался спокойный голос Дэна:

— Ребята, какие-то проблемы?

— У нас? — Юрик и дистрофик обменялись многозначительными взглядами. — У нас никаких, а вот вы, похоже, нарываетесь.

— Мы не нарываемся. — По левую руку от приободрившегося Гальяно встал Матвей. Этот, в отличие от невозмутимого Дэна, рвался в бой. — Мы пришли за своим другом. Туча, — он повысил голос, — иди сюда! Что ты там потерял?

Туча попытался встать, но Юрик пинком свалил его обратно на газон.

— Лежи, Жиртрест! Мы с тобой еще не закончили.

Туча покорно замер, в его голубых глазах блеснули слезы. Гальяно мысленно чертыхнулся. Разве ж можно позволять вот так над собой издеваться?!

— Степан, иди сюда! — Дэн шагнул вперед.

В этот самый момент один из качков с неожиданной стремительностью выбросил вперед кулак. Если бы Дэн не увернулся, перелома носа было бы не миновать, но Киреев увернулся с грациозной легкостью, словно ждал подлого выпада. И от второго удара тоже увернулся, и от третьего…

Гальяно, затаив дыхание, ждал, когда же Киреев ударит сам. Ведь очевидно же, что чем-то он там, таким-этаким, владеет, каким-то единоборством. Но, вопреки ожиданиям, Дэн атаковать не спешил. Гальяно разочарованно вздохнул и ринулся в бой. Хватит уже танцев!

От первого удара он ушел, а вот от второго не успел. И ладно бы достал его кто-то из качков, так нет же! Дистрофик, которого, казалось, шатает от ветра, извернулся, взмахнул тонкой, как плеть, рукой и засветил Гальяно прямо в глаз с такой силой, что посыпались искры.

— Ах ты, говнюк! — Гальяно не стал церемониться, коленом пнул дистрофика в пах. Тот взвыл и сложился пополам. Один готов!

Он обвел поле боя здоровым глазом. Матвей дрался с Юриком, никто из них не издавал ни единого звука. Туча, похоже, наконец-то пришел в себя и пытался встать на ноги. Дэн волчком вертелся между братишками, бить не бил, но на себя внимание отвлекал. Хоть какая-то польза от этой ламбады…

— А ну, стоп! Разойдись, я кому сказал!

Голос Суворова раздался над самым ухом, а суворовская волосатая лапища больно и крепко ухватила Гальяно за шиворот. Он попытался вывернуться, но не тут-то было: Суворов держал крепко. Юрика и Матвея разнимал какой-то незнакомый мужик, наверное, командир второго отряда. Киреев и братишки продолжали кружиться в своем странном танце. А к лужайке от главного корпуса бежала Мэрилин. Поверх сарафана она набросила белый медицинский халат, такой же короткий и такой же тонюсенький, как сарафан. Медсестра — вот кто его Мэрилин! Не какая-то глупая вожатая, а медсестра! А может, и вовсе врач…

Гальяно приосанился настолько, насколько позволяла железная хватка Суворова, приготовился с достоинством принять первую медицинскую помощь из рук прелестной Мэрилин, но Мэрилин бросилась не к нему, а к Туче.

— Степан, с тобой все в порядке? — Она с тревогой осматривала его залитое слезами лицо, зачем-то ощупывала плечи и руки.

Туча ничего не отвечал, лишь тупо мотал башкой. Вот дурак…

— Киреев, прекрати! — рявкнул над ухом Суворов.

В ответ на окрик Дэн замер, и один из братишек его все-таки достал. Удар был такой силы, что сбил Дэна с ног. Гальяно застонал так, словно это ему самому только что чуть не сломали челюсть. Суворов вполголоса выругался, заорал на второго мужика:

— Чуев, да уйми ты своих отморозков!

Чуев, который одной рукой держал Юрика, а второй Матвея, тоже выругался, рявкнул во все горло:

— Голиковы, брэк! Брэк, я сказал! Или вы хотите первым же рейсом вернуться домой?

Братишки Голиковы домой не хотели. Наверное, поэтому один из них, уже занесший над Дэном обутую в тяжелый ботинок ногу, замешкался. А вот Дэн на сей раз тормозить не стал, какой-то совершенно немыслимой подсечкой свалил качка на землю.

— Твоя очередь, Максим Дмитриевич! — усмехнулся Чуев и огладил сальным взглядом коленки Мэрилин.

— А ну, разошлись! — Лицо Суворова налилось нездоровым багрянцем, хватка стальных пальцев сначала ослабела, а потом вообще исчезла. Гальяно вздохнул полной грудью, наблюдая, как командир бросился между уже успевшим встать на ноги Киреевым и кружащими вокруг него братишками.

Бой явно закончился ничьей, и смекнувший это Гальяно со страдальческим видом направился к Мэрилин. Для пущей убедительности одной рукой он прикрывал подбитый глаз, а вторую прижимал к совершенно здоровому боку и даже весьма реалистично припадал на левую ногу. Доковыляв до Мэрилин, которая все еще хлопотала над ко всему безразличным Тучей, он со сдержанным стоном опустился прямо на газон. Конечно, первую помощь всегда сначала оказывают тем, кто слабее, но вот ведь он — пострадавший за правое дело боец…