Возможно, и сам Диогнет одевался и жил как философ, а Марк следовал его примеру. И снова удивляет тот факт, что в пору расцвета Второй Софистики, когда поэзия и ораторское искусство были так популярны при дворе Адриана, Марк избирает противоположный путь. Он уходит от показного мудрствования ораторов к простоте и честности древнегреческой философии. Диогнет не только приобщил его к этому образу жизни, но и начал поощрять мальчика писать философские диалоги и посещать лекции философов. (Он называет три имени, но нам о них ничего не известно.) Несколько лет спустя, ему тогда было около пятнадцати, Марк посетил несколько коротеньких лекций в доме известного учителя-стоика Аполлония Халкедонского, который в то время гостил в Риме. Аполлоний тогда отбыл в Грецию, но, как мы узнаем дальше, его вскоре вызвали обратно.

К тому времени Марк был уже ярым стоиком. Вне всякого сомнения, Аполлоний наряду с прочими стоиками познакомил его с учениями Эпиктета, можно сказать, самого влиятельного римского философа. Эпиктет, чья школа к тому времени давно переместилась из Рима в Грецию, умер, когда Марк был еще ребенком, поэтому, скорее всего, они никогда не встречались. Однако, одолевая ступень за ступенью на пути к своему образованию, Марк стал больше времени проводить в компании студентов, которые были намного старше его и которые, вполне вероятно, посещали лекции Эпиктета и изучали его «Беседы», записанные Аррианом. В собственных же «Размышлениях» Марк называет Эпиктета образцовым философом наряду с Сократом и Хрисиппом[25] и цитирует его больше остальных авторов. Вне всякого сомнения, Марк стал считать себя последователем Эпиктета. Однако его семья, по всей видимости, ожидала, что главным направлением своего образования он выберет риторику и будет обучаться у выдающихся софистов. Это было бы логично, поскольку его уже назначили будущим императором. У Адриана не было детей, поэтому, когда приблизилась старость и стало сдавать здоровье, он решил усыновить преемника. Ко всеобщему удивлению, он выбрал на эту роль человека относительно скромных способностей, которого звали Луций Цейоний Коммод, впоследствии – Луций Элий Цезарь, и который заложил традицию присвоения титула «Цезарь» официальному наследнику имперского трона. Однако Луций был так слаб здоровьем, что умер спустя чуть больше года. Как известно, Адриан хотел назначить Марка, которому исполнилось шестнадцать лет, своим преемником, но он сомневался, созрел ли юноша для такой роли. Поэтому он выбрал кандидата постарше, которого звали Тит Аврелий Антонин и которому уже перевалило за пятьдесят. У того были две дочери и не значилось ни одного выжившего сына. Он был женат на тете Марка Фаустине. Таким образом, чтобы обеспечить долгосрочную преемственность, Адриан усыновил Антонина с тем условием, что тот, в свою очередь, усыновит Марка и сделает его прямым наследником трона. Поэтому получается, что Адриан усыновил Марка в качестве внука.

В начале 138 года н. э. в день своего усыновления юный Марк Анний Вер взял фамилию Антонин и стал навеки известен как Марк Аврелий Антонин. Однако дело осложнялось тем, что Луций Элий, тот самый, кого Адриан изначально назначил своим преемником и Цезарем, оставил после смерти сына, которого тоже звали Луций. Поэтому Антонин усыновил Луция, который стал новым братом Марка Аврелия. Позднее, сразу после того как Марка провозгласили императором, он назначил своего сводного брата соправителем, который нам известен как император Луций Вер. Впервые в истории страной правили два императора. По всей видимости, Марк принял решение разделить власть со своим братом хотя бы частично во избежание риска массовых беспорядков в связи с наличием династии-соперника, претендующей на трон (мы еще вернемся к отношениям между Марком и его братом Луцием). Поначалу Марк был немного напуган, когда его приняли в имперскую семью. Он не хотел покидать виллу матери и переезжать в частную резиденцию императора. Когда друзья и родные спросили о причинах его тревоги, он одним духом выложил им все свои опасения по поводу жизни при императорском дворе. Из его более поздних заметок мы узнаем, что Марк боролся против лицемерия и коррупции римских политиков. В ту ночь, после того как он узнал, что будет императором, ему снилось, что его плечи сделаны из слоновой кости. Будто он попробовал, какой груз они смогут вынести, и убедился, что стал гораздо крепче. Оголенные плечи символизировали его способность выдерживать холод, характерную для киников и стоиков. Возможно, это был знак, что обучение философии стоиков дарует ему силу и выносливость, необходимые для исполнения его будущих императорских обязанностей.

Марк теперь был вторым в очереди на трон и неминуемо должен был сменить Антонина. При дворе Марка ввели в круг лучших ораторов и философов империи. Скорее всего, он стал очевидцем их притеснений со стороны императора. Это вразрез расходилось с ценностями Марка, а вместе с тем подозрительность, нетерпимость и преследование Адрианом своих предполагаемых врагов набирали обороты. Позднее, будучи уже императором, Марк позволял своим политическим оппонентам безнаказанно высмеивать и критиковать его публично. Такова была его позиция. Его реакцией на критику в свой адрес были вежливые ответные речи или памфлеты. При Адриане за такое полагалось изгнание или усекновение головы. Известно, что Марк давал клятву, что ни один сенатор не будет казнен во время его правления, и, как мы видим, он сдержал свое обещание, несмотря на то что некоторые из них предали его во время гражданской войны на востоке. Он считал, что истинная сила заключается в способности проявлять доброту, а не ярость и агрессию.

В последние годы своего правления Адриан превратился в законченного тирана. У него развилась паранойя. Он нанимал шпионов следить за своими друзьями, направо и налево отдавал приказы о казни своих подданных. В конце концов, Сенат так отчаянно его возненавидел, что после его смерти хотел аннулировать все принятые им законы и отказался от традиционного обожествления его личности. Однако новый император Антонин старался разубедить их, считая, что лучше действовать миротворчески, за что был прозван Пием (то есть «благочестивым»). Можно представить, в какую ярость пришел бы Адриан, если бы узнал, что его имя не фигурирует в первой книге «Размышлений», в которой Марк прославляет отдельно каждого члена семьи и учителей. И это понятно, ведь за образец императора он взял Антонина и не устает перечислять его добродетели.

Римские историки часто изображают Антонина как противоположность своему предшественнику. И в самом деле, в восхвалении Марком некоторых черт характера своего приемного отца можно уловить критику в адрес Адриана. Антонин был скромным и невзыскательным. Согласно источникам, когда его провозгласили императором, часть придворных была недовольна этим решением. Тем не менее ему удалось заслужить уважение народа тем, что он свел к минимуму излишнюю помпезность имперского двора. Он предпочитал встречать гостей одетым как рядовой гражданин, без имперской мантии, и по возможности старался не менять прежнего образа жизни. Если Адриан был объектом насмешек для своих подданных в силу своего вспыльчивого и неуравновешенного нрава, Антонин славился своими сдержанными манерами и общением с подданными на простом и доступном языке. В отличие от Адриана Антонин просто игнорировал саркастичные замечания в свой адрес.