— И?

— Я требую уважения к нашим гражданским правам!

Судя по реакции окружающих, гражданские права — это было последнее, о чем они сейчас думали.

— Да кто же их нарушает?! — насмешка в голосе Сибанова была явной. — Или вы подпадаете под двадцать третью статью федерального закона? Вы под следствием? Отбываете наказание?

— У меня… у меня сердце… — Хитрый заход Виталика явно выбил чиновника из колеи.

— И справка есть? Если есть, то ничего не можем поделать. Будете нести нестроевую службу.

— Но я должен получить повестку!

— Не вопрос! — широко улыбнулся подполковник. — Назовите ваши фамилию и имя-отчество.

— Дробченко Артур Вениаминович. Одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения.

Сибанов жестом фокусника вытащил из кармана куртки блокнот с ручкой и принялся что-то быстро писать:

— Кстати, согласно статье десятой закона о мобилизации, мы можем привлечь вас для выполнения работ, направленных на укрепление обороноспособности страны. — И еще раз широко улыбнувшись, Виталик протянул мне листок: — Поставьте вашу подпись, товарищ комендант!

Дробченко замер с открытым ртом — очевидно, он не ожидал, что его усмирят его же оружием — крючкотворством.

Многие из тех, кто стоял рядом, заулыбались. Трюк Виталика отвлек их от тяжелой, я бы сказал, неподъемной вести.

— Товарищи! — Настала пора ковать железо. — В настоящее время наша первоочередная задача — обеспечить вас всех хотя бы временными укрытиями. И, как видите, мы эту задачу практически выполнили! — Я показал рукой на наши «времянки». — О снабжении продовольствием и предметами первой необходимости мы сообщим чуть позже. Мужчин-военнообязанных я попрошу зарегистрироваться у товарищей офицеров. А сейчас представитель МЧС сообщит вам некоторые требования.

Лейтенант Алексеенко выдвинулся чуть вперед:

— Первое — не заводите двигатели своих машин, горючее надо экономить! Второе, по возможности старайтесь не выходить наружу из укрытий и транспортных средств. Для гигиенических надобностей мы построим специальные помещения.

Третье. Если среди вас есть медработники, прошу вас прибыть в штаб для инструктажа и развертывания полевого медпункта.

Остальные вопросы будем решать в рабочем порядке.

— Скажите, а что с радиацией? — интеллигентного вида женщина даже схватила эмчеэсовца за рукав.

— Да! Верно! — подхватил стоявший рядом с ней мужчина.

— С радиацией все в порядке, — Николай осторожно высвободил руку из захвата. — Пока нет никаких сведений, что…

— Да ладно вам тень на плетень наводить! — мрачный мужчина лет пятидесяти сплюнул на землю. — Не из-за вторжения ваххабитов каких-нибудь мобилизацию объявили же?

— Верно! — приблизившись, я посмотрел ему прямо в глаза. — Но данных по радиационной обстановке пока нет, товарищ… майор? — облик у моего собеседника был довольно характерный.

— Кап-два я, — он протянул мне руку. — Александр Вермелев. Северный флот. БЧ-Один.[25]

— Это штурмана, — внезапно подсказал мне тот громила, что стоял за спиной у помощника префекта, и тоже представился: — Андрей Борматенко, сто шестой полк морской пехоты ТОФа,[26]старший сержант, на дембель в две тысячи втором ушел.

— Воевал?

— Не довелось, — он покачал головой. — Но все наши комбаты и замбой[27]в свое время на югах отличились и натаскивали нас соответственно.

— Здесь как оказался?

— А я водилой у того толстяка горбатился, — бывший морпех скосил глаза в сторону скандалиста.

— И телашом тоже?

— Ага.

— Оружие есть?

Вместо ответа он сдвинул полу пиджака, открыв поясную кобуру с «семьдесят первым» «ижом».[28]

— Товарищ капитан второго ранга, вы сейчас в штаб пройдете или вам вещи собрать надо?

— Да какие там вещи. — Моряк нажал кнопку на пульте автомобильной сигнализации, дождался звукового сигнала и продолжил: — Куда они, на хрен, денутся с подводной лодки! Пошли, сержант! Родина зовет!

«Еще два военных и один ствол, что не может не радовать, теперь нас восемь человек, и можно уже делиться на группы».

— Товарищ комендант! Товарищ комендант! — Передо мной очутилась высокая, за метр семьдесят, женщина лет тридцати — тридцати пяти. Постоянно поправляя падающую на глаза челку, она затараторила: — У нас тут дети! Десять детей! Нам бы их покормить! Мы сами потерпим, но покормить их надо! Многие в дороге с утра. Маленькие…

— Стоп, стоп, стоп! — подняв руку, я прервал поток слов. — С детьми поступим следующим образом — вон стоит автобус, — взмах рукой в сторону потрепанного грязно-белого «пазика», притулившегося на обочине дороги. — Все дети вместе с матерями собираются в нем, потом мы отвезем их в более комфортное и спокойное место. Сбор через двадцать минут.

Не обращая внимания на слова благодарности, я повернулся к Виталику, записывающему в блокнот данные очередного мобилизованного:

— Двадцать человек нас не стеснят, как считаешь?

— Конечно, нет! — Он оторвался от блокнота. — Надо только девчонкам нашим записку написать, чтоб не испугались.