– Не ехидничай! Сын мой здесь всегда машину паркует, его это место. Он с работы вернется с минуты на минуту. По-хорошему тебя прошу, освободи место.

Делать нечего, пришлось Кате перепарковываться. Да, что ни говори, а места для парковки – настоящая головная боль автовладельцев. Они трясутся над ними, как квочки над цыплятами, у каждого свое место, которое он сам себе же и определил. И не дай бог, если кто-то поставит машину на чужую территорию – начнется конец света.

Катарине в этом плане повезло. У них во дворе имелась охраняемая стоянка, посему скандалов и споров по поводу неправильно припаркованных тачек между жильцами не возникало.

В подъезд Катка вошла вместе с щупленьким мальчуганом. Пацан остановился у лифта, а Копейкина решила подняться на пятый этаж пешком. Необходимо было собраться с мыслями и подготовиться к встрече с живой Танюшкой.

На третьем этаже Катарина остановилась. Дремавшая на пороге одной квартиры черная кошка встрепенулась, вздыбила шерсть и метнулась вниз. Черная кошка перебежала ей дорогу. Плохая примета! Не пожелав рискнуть, Ката спустилась на второй этаж и надавила на красную кнопку вызова лифта. В лифте она злилась на саму себя за глупость и излишнее суеверие.

Дверь с номером «47» была обита бордовым кожзамом, а кнопка звонка располагалась слишком высоко.

Вздохнув, Ката позвонила. В квартире раздалась звонкая трель, которая не умолкала еще секунд пять после того, как Копейкина убрала палец с кнопки.

Никого. Вскоре стало ясно – в квартире пусто. Но что за дела? Татьяна заверила ее, что будет ждать Катку, куда она могла испариться? Передумала встречаться? Вышла на пару минут в магазин за хлебом? Или…

– Или я записала неправильный адрес. – Катарина достала сотовый.

Наташка подняла трубку после второго гудка.

– Продиктуй мне номер телефона, который ты переписала, – с ходу попросила Копейкина. – Бумажка у меня в спальне, на трюмо.

– А ты где?

– Стою под дверью, никто не открывает.

– Может, это к лучшему, а?

Катарина промолчала. Записав телефон, она отсоединилась и набрала семь цифр. Трубку не снимали. Значит, адрес верный, но, черт возьми, куда же подевалась Пучкова? Опять у Копейкиной возникли сомнения, спины ее коснулся ледяными пальцами страх.

Прошло десять минут. Двадцать… Через полчаса Катарина не выдержала.

Из лифта она вышла, едва не столкнувшись с высокой блондиночкой в енотовой шубе. Пробормотав извинения, Ката начала спускаться к выходу, а блондинка вдруг неуверенно спросила:

– Катарина?!

Копейкина остановилась.

– Да.

– Вы приезжали к Татьяне?

– К ней. – Катка вновь поднялась на площадку.

– А я Лидия, Таня у меня остановилась. А почему вы так рано уезжаете, поругались?

– Тани нет дома.

– Как нет, не может быть.

– Я простояла на этаже полчаса, там дверь не открывают и к телефону не подходят.

– Ушла, что ли, Танька?

– Вообще-то она обещала дождаться меня.

– А на сотовый вы ей звонили?

– Номера не знаю.

– Пойдемте. – Лида вошла в лифт, выудив из сумки ключи. – Сейчас позвоним Танюхе, узнаем, где она прохлаждается.

Подойдя к двери, Лидия воткнула ключ в замочную скважину и быстро переглянулась с Катой:

– А дверь-то открыта!

– Как открыта?

Лида толкнула дверь, и она начала медленно открываться.

– Таня! Тань, ты здесь? – Лида опустила сумку на пол, а сама, не разуваясь, пошла в большую комнату.

Катарина засеменила по узкому коридорчику, ведущему в кухню.

Таня Пучкова – это была именно она – лежала на кухне, на полу. На ее шее виднелся след от удавки.

Катка прислонилась к стене, прикрыла глаза и сползла вниз. Она потеряла сознание.

* * *

Ее кто-то бил по щекам, причем достаточно сильно. Открыв глаза, Катарина увидела над собой незнакомое женское лицо. Пригляделась и узнала Лиду. Та сидела на полу рядом с Каткой.

– Наконец-то! – заплакала Лидия. – Я уж подумала, вы тоже… того. Таньку задушили! В милицию я уже позвонила и «Скорую» вызвала.

Лида продолжала завывать, а Ката, приподнявшись, наткнулась взглядом на распластанное на полу тело Пучковой. Кровь прилила к лицу Копейкиной.

Говорят, снаряд не попадает дважды в одну воронку. Судя по всему – попадает.

Схватив Лиду за руку, Катка спросила:

– Ты уверена, что Таня мертва?

– А вы сами не видите? Она вся синяя, а на шее – след от удавки.

– Все равно надо проверить. – Ката медленно подползла к Пучковой, потрогала ее лоб, затем приподняла правое веко и попыталась нащупать пульс.

– Ее задушили, – выла Лида. – Таньку задушили!

– Кем тебе приходилась Таня?

– Знакомая она моя. Хорошая знакомая.

– Когда она приехала в Москву?

– Два дня назад.

– Одна?

– Ага.

– А… – Ката сделала глубокий вдох. – Димка где?

– Димка смылся. – Лида размазывала по лицу слезы, боязливо глядя на тело Пучковой. – Прихватил деньги и смылся.

– Куда смылся, какие деньги?!

– Не знаю я, где он отсиживается. Какая сейчас разница, менты вот-вот приедут! А-а-а… Танька…

Ката встряхнула Лидию за плечи:

– Вставай!

– Не могу.

– Вставай! – рявкнула Копейкина. – Выкладывай как на духу: что тебе известно о Пучковых?

– Не понимаю вас…

– Когда я выходила из лифта, ты меня окликнула, назвала мое имя. Откуда ты меня знаешь?

– Видела вас раньше.

– Когда? Где?

– В Норвегии.

Катка похолодела, ноги у нее подкосились, щеки запылали.

– Ты была в Норвегии?!

– Ну да. Я приезжала к Татьяне, она сама пригласила меня погостить.

– Не ври, почему же я с тобой не встречалась?

– Так получилось.

– Таню с Димкой… Их… Мы поехали в особняк, и там…

– Я знаю, – кивнула Лидия. – Их убили. Обоим перерезали горло.

Катарина была готова отвесить Лидии хорошую оплеуху.

– Тогда кто лежит на твоей кухне со следом удавки на шее?!

– Танька…

– А кого убили в особняке?

– Таньку…

– Лида, я сейчас тебя ударю! Что происходит, объясни?!