Вдобавок к журналисту-стажеру, сегодня дежурил еще и неопытный оператор Миша, чаще работавший с большими студийными камерами, оперативная работа на выезде перепадала ему редко. Но матерые операторы-новостийщики не любят работать в выходной. Поэтому на сверхурочные дежурства обычно попадали молодые сотрудники – и с этой легкой формой «дедовщины» не получалось бороться.

– Настя! Тебе повезло! Я тебя сегодня отпускаю, сам поработаю – поеду на съемку, – слукавил Стас, как ни в чем не бывало, подмигнув стажерке. – Жара такая, что красивые девушки обязаны загорать на пляже, а не париться в редакции…

В глубине души Андреева смущал даже не возможный риск съемки, а другое. Он понимал, что если все-таки не решится выпустить съемку в эфир, это как-то придется объяснять журналисту. И вот этой бойкой девочке, ему почему-то особенно не хотелось городить массу разумных доводов, которые от обычного малодушия отличит только настоящий профессионал. Если, конечно, он профессионал. И если это не малодушие…

Однако надежда Андреева, что девушку как ветром сдует из редакции, не сбылись. Настя наблюдала за сборами съемочной группы с явным разочарованием, чуть не на слезах.

Андреев же объяснял оператору Мише нюансы предстоящей съемки. Что надо будет выбрать несколько точек для камеры: со стороны пляжа, из леса и, если получится – панорамный план в лоб, но главное – делать все следует очень быстро. Андреев нарочито повернулся к Насте спиной. И вздохнул с облегчением, только когда обнаружил, что девушки нет рядом. Но сюрприз ждал его в машине. Настя сидела, забившись поглубже, на заднем сидении дежурного «новостийного» микроавтобуса.

– Хочу с вами! – извиняющимся тоном избалованного ребенка протянула она. – И пляж там тоже есть, вы же рассказывали – на пляже съемка?.. Ну, Станислав Дмитриевич! С вами так интересно. А мне же надо набираться опыта?!..

Она поставила Андреева перед фактом, и еще строила самые невинные глазки. Выпихивать из машины упрямую девчонку будет только хуже. Стасу оставалось, только плюхнуться на сиденье рядом, досадуя на ее энтузиазм, типичный для первых недель работы на телевидении. Каждый сначала обречен переболеть им.

Журналисты на телеэкране с микрофоном, на который надет пенопластовый кубик с логотипом канала, всегда молодые привлекательные ребята не потому, что их в редакциях кормят витаминами, и выгуливают на свежем воздухе. А потому что часто меняются, не успев постареть. Работа телерепортера быстро «снашивает» человека. За три-пять лет телерепортер или спивается (снимая ежедневный стресс, сопровождающий эту работу, традиционным способом), или человеку просто надоедает «пахать» за грошовую зарплату, не имея никаких перспектив. Тогда он уходит, в лучшем случае на более спокойное и сытое место, в пресс-службу какой-нибудь корпорации, в худшем – уходит в никуда.

Вчерашних энергичных ребят на экране сменяет новое поколение телевизионного «пушечного мяса». Зрители не замечают этой ротации, которая выкашивает телерепортеров с той же неизбежностью, как выкашивало молодых лейтенантов под Курской дугой. Лишь единицы остаются в этой профессии, но и они через три – пять лет уже не работают репортерами, а делают шаг наверх по служебной лестнице. Становятся редакторами программ или выходят в эфир в роли телеведущих.

Теперь скандалы и конфликты, сопровождающие съемки репортажей на выезде, сменяет постоянный груз ответственности за выпуск. От такого прессинга «выживший» репортер, а ныне редактор, спасается все тем же привычным способом. Но после эфира. А до того, работая над текстами и сюжетами, налегает на бесконечные сигареты и растворимый кофе, килограммового пакета которого редакции не хватает на неделю.

За микроавтобусом телевизионщиков тянулся хвост пыли. К будущему поместью губернаторского сына асфальт еще не проложили. От шоссе метров триста выложили пока широкими бетонными плитами. Но Стас решил ехать в обход. Чужая машина прямо перед воротами привлечет внимание, и стоит оператору начать устанавливать камеру на штатив – мигом набежит охрана. Поэтому они выруливали окольным проселком. Следовало выехать к пляжу, часть которого была захвачена, и огорожена забором, и оттуда начать съемку, подобравшись по возможности ближе, а потом часть кадров снять в лоб. А пока, сидящих в машине телевизионщиков, мотало на колдобинах грунтовой дороги.

– Нас там не арестуют? – поинтересовалась Настя.

– Мы будем соблюдать осторожность, – пообещал Стас.

Андреев припомнил, как в редакцию поступали звонки телезрителей, жалующихся на здешнее строительство. Сначала полезно было провести опрос возмущенных жителей ближайшего микрорайона. И Настя только что взяла там интервью у группы бабушек, «пасущих» внуков возле детских песочниц. Те наперебой жаловались. Всех местных возмущало, что за забором оказался самый удобный участок близлежащего пляжа и вообще строительство начато в парковой зоне. После этого пришлось рассказать молодой стажерке куда они едут снимать, и чем это может обернуться.

– Поедем искать приключений на свои задницы? – спросил Андреев, как только они завершили съемку во дворах.

– Приключений?! На задницу?! Обожаю! – и Настя вприпрыжку прогарцевала к машине.

Последний участок проселка приближался к поместью через лесополосу. Под лучами солнца ярко-коричневые стволы сосен сияли ярко и празднично. Горячий воздух августа, застыл между стволами.

– Миша, ты камеру приготовил? – спросил Стас. – Времени на съемку у нас будет мало, а потом сразу надо быстро линять.

– Сейчас подготовлю, Станислав Дмитриевич, – спохватился парнишка, расстегивая кофр.

И Андреев опять пожалел, что с ним неопытный оператор.

Микроавтобус с трудом втиснулся на самом краю дикого пляжа, набитого машинами отдыхающих. С толчеей и скученностью на этом пятачке вызывающе контрастировала абсолютная безлюдность соседнего куска песчаной косы, отгороженного от людей колючей проволокой с табличками «Запретная зона». Лучшей иллюстрации несправедливости невозможно было и желать: теснота для простых смертных, загнанных отдыхать на головах друг у друга и пустынный, не используемый берег, для одного избранного.

– Располагайтесь на пляже, как будто на пикник приехали, – распорядился Стас водителю и Насте, пока Миша настраивал объектив камеры, и раскладывал штатив-треногу. – От машины далеко не отходите. Настя, тебя особенно прошу!

Оператор продолжал мешкать.

– Начинаем съемку особняка, или как? – начинал злиться Андреев.

– Отсюда не получится, Станислав Дмитриевич, – виновато признался оператор. – Надо поближе подойти. У меня обычная камера, отсюда слишком мелко получится. Это только на Валерином «Бетакаме» еще остался объектив с 18-кратным увеличением.

– Тогда пошли скорее!

– Кассету запасную возьмите! – забеспокоилась Настя. – Я не знаю, сколько места осталось на той, которая в камере.

Она полезла в сумочку и достала маленькую тридцатиминутную цифровую съемочную кассетку. Стас спохватился, что сам он забыл проверить – сколько пустого места оставалось на рабочей кассете. Давно не выезжал на оперативные съемки и успел забыть кое-какие элементарные правила. А если бы пленка кончилась в самый ответственный момент? Уходя по песку в сторону массивного забора стройки, он еще раз оглянулся, желая убедиться, что непоседливая Настя не побрела куда глаза глядят, а улеглась загорать прямо рядом с машиной.