Доводы посла и охранника убедили Рузвельта. Под его резиденцию в советском посольстве отдали здание канцелярии. Комнаты, в которых поселился президент США, соседствовали с просторным залом, где заседали участники конференции. Всегда и везде находившиеся при Рузвельте филиппинцы, служившие в военно-морском флоте США, аккуратно вкатывали в зал коляску с опиравшимся на удобные подлокотники улыбающимся президентом. Закрепляли коляску и, убедившись, что с их хозяином всё в порядке, покидали помещение. Повар, тоже филиппинец, готовил для Рузвельта привычные блюда.

Конечно, не у всех в Штатах пребывание Рузвельта в чужих стенах вызвало понимание. Уже в Вашингтоне, 17 декабря 1943 года, президент объяснил на встрече с прессой: «Маршал Сталин еще до Тегерана сообщил, что, возможно, будет организован заговор с целью покушения на жизнь всех участников конференции. Он просил меня остановиться в советском посольстве, чтобы избежать необходимости поездок по городу.

Для немцев было бы довольно выгодным делом, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, как мы проезжали бы по улицам Тегерана, поскольку советское и американское посольства отделяет друг от друга расстояние в полтора километра».

В дни конференции Тегеран был прочно отрезан от мира. Город лелеяли, охраняли три союзные спецслужбы, среди которых самой многочисленной и самой эффективной, но притом и самой незаметной была советская.

В иранской столице тогда вдруг перестали выходить газеты, что стало сюрпризом и в иранской провинции, где подумали, будто произошли переворот или восстание. Телеграф был закрыт, как и все почтовые отделения. «Агаи пости» — почтовый служащий из популярной впоследствии персидской песенки — получил четыре дня вынужденного отдыха. Работала лишь правительственная связь трех государств-союзников. Телефоны городские и, уж конечно, международные были нетактично и без всяких предупреждений вырублены.

Всё это только пошло на пользу Тегеранской конференции 1943 года.

После переговоров почти вся американская делегация уезжала к себе в посольство, оставляя своего президента с охраной и филиппинской прислугой в посольстве советском.

По некоторым отзывам, президентская охрана действовала своеобразно. Телохранители вышагивали около резиденции Рузвельта в пиджаках, под которыми держали наготове оружие — в основном пистолеты. Наверное, рассчитывали, что демонстрация полной готовности к стрельбе напугает диверсантов. Но выглядело всё это несколько по-голливудски.

Работа Тегеранской конференции шла своим чередом. Хотя в этой книге не ставится цели подробно о ней рассказывать, речь ведь идет о роли разведки, но всё же упомяну несколько важных решений. Была принята Декларация о совместных действиях в войне против Германии и о послевоенном сотрудничестве трех стран. Было достигнуто предварительное соглашение о послевоенных границах Польши. Союзники со скрипом, это особенно относится к Черчиллю, договорились об открытии второго фронта не позднее 1 мая 1944 года (слова своего англичане с американцами не сдержали, высадившись в Нормандии позже — лишь 6 июня 1944-го). В ответ Сталину пришлось подтвердить готовность объявить войну Японии после разгрома Германии. Три державы сочли необходимым сохранить полный суверенитет и независимость Ирана, а Сталин нанес визит вежливости молодому шаху, удивив и обрадовав того этим жестом. Рузвельт был явно озабочен созданием мировой организации, которая бы смогла включить в свой состав как можно больше стран. Сталин идею поддержал: так впоследствии возникла Организация Объединенных Наций.

Атмосфера конференции, поначалу несколько нервозная, постепенно успокоилась. Роль миротворца взял на себя, признаем, президент Рузвельт. К примеру, когда Сталин, справедливо возмущенный нежеланием Черчилля обсуждать тему второго фронта, уже собирался предпринять демарш и покинуть (может, на время?) зал заседаний конференции, американец провозгласил час обеда. Как раз в это время на столе появилась огромная, длиннющая рыбина необъятных размеров, и трое вершителей мировых судеб переключили внимание на это чудо-юдо в исполнении советского повара. Напряжение было снято и алкогольными напитками. Отведав вкуснятины, Черчилль сделался сговорчивее. Понял, что надо идти и на уступки.

30 ноября вечером в посольстве Великобритании состоялся прием по случаю 69-летия премьера. Чтобы отдать дань уважения Черчиллю, Иосиф Виссарионович явился на торжество в парадной маршальской форме. Подарки советской делегации тоже порадовали англичанина. Даже больше здоровенной скульптурной группы из фарфора на сюжет русских народных сказок ему понравилась папаха из каракуля. Рузвельт предпочел местный колорит — преподнесенный им ковер был не просто персидским, а исфаганским, что ценится еще выше. А старинная иранская чаша напоминала о месте действия.

Ближнее окружение Черчилля немало подивилось произнесенному Рузвельтом тосту: «Пока мы празднуем годовщину премьер-министра Британии, Красная армия продолжает теснить полчища нацистов. За советское оружие и его успехи!» Сталин был несказанно доволен.

Придал определенного оптимизма и жест Черчилля, когда он передал Сталину дар защитникам Сталинграда от английского короля Георга VI — почетный меч. Клинок длиной в 124 сантиметра был сделан из серебра. На лезвии надписи на двух языках: «Подарок от короля Георга VI людям со стальным сердцем — гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа». В почетном карауле за спиной Сталина стояли в момент вручения 15 солдат 131-го мотострелкового полка НКВД во главе с командиром взвода лейтенантом Лазебным. Самых высоких, стройных, боевых с виду отобрал для этой процедуры начальник штаба полка. Сталин передал меч Ворошилову, и тот в сопровождении караула перенес меч в соседнюю комнату.

Конец же Тегеранской конференции был как-то скомкан. Вдруг похолодало, в горах выпал снег. Рузвельт испугался и решил покинуть город, пока еще давали вылет.

Переводчик Сталина Бережков в своей книге описал это правдиво и с любопытными деталями. Предполагалось продолжать работу конференции и весь день 2 декабря. Однако, чтобы не застрять в Тегеране, заключительную декларацию согласовали еще накануне вечером, в большой спешке. От обычно принятой торжественной церемонии подписания отказались. Подписи под декларацией каждый из «Большой тройки» ставил отдельно. Подписывались карандашом, листок был помятый, не парадный. Он как-то совсем не соответствовал совершенному, не гармонировал с достигнутым. Ведь, по существу, первая же встреча «Большой тройки» принесла серьезнейшие результаты. Все три главы государств-союзников заявляли: «Закончив наши дружественные совещания, мы уверенно ждем того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь тирании и в соответствии со своими различными стремлениями и со своей совестью».

Бесспорно, что на Тегеранской конференции советский лидер переиграл президента и премьера. Но, отдавая дань Сталину, как переговорщику, ни в коем случае нельзя забывать и о роли разведки. Благодаря ее информации, полученной еще до Тегерана, вождь примерно знал наперед все возможные ходы Черчилля и особенно Рузвельта.