– Черный волк, – объяснял тот с красным от стыда лицом. – Я его видел вон на том утесе.

В следующий раз волков увидели еще лишь спустя несколько часов. На сей раз, это была небольшая стая желтогорских, бледно-серых. Они обитали на вершине горы и, вероятно, голодали там – во всяком случае, выглядели худыми и поджарыми.

– До лета они умрут, – с печалью произнесла Брид.

Абеляр, сам себя назначивший ее телохранителем, старался держаться рядом с девушкой, но приходилось ему нелегко. На лошади он ездил плохо, так как почти всю жизнь провел с луком в руках и на своих двоих. Угнаться за Брид он не мог, и та описывала большие круги, наслаждаясь быстротой Феи – лошади из Иномирья. Наконец Абеляр махнул рукой и присоединился к Каспару.

– Зря ты ей эту кобылу подарил, – упрекнул он юношу и тут же добавил более почтительным тоном: —…мастер Спар.

Каспар не обратил на его слова внимания.

– Волк! Черномордый волк! – прошипел он, указывая на темное пятнышко вдалеке. – Вон там.

Не сказав ни слова, одними жестами, барон выстроил своих людей в одну длинную шеренгу, и они принялись окружать скалу. Привязав поводья к лукам седел и управляя только ногами, охотники достали короткие луки, удобные для стрельбы с коня. Каспар чуть не застонал, видя, как молодые ребята путаются тетивами в сбруе, а колчаны у них висят под опасным углом, потому что их неправильно закрепили.

Бранвульф велел охотникам остановиться и терпеливо подождал, пока все будет налажено. Каспар восхитился сдержанности отца. Правда, по возвращении юношей ожидали долгие изнурительные часы тренировок, грозившие продлиться до тех пор, пока они не научатся делать все с легкостью. Наконец все вновь тронулись с места, но когда барон увидел, что кое-кто позволяет коню нервничать, он отослал молодежь обратно, а дальше пустил лишь нескольких опытных бойцов.

На скале сидел огромный черный волк. Абеляр, вырвавшийся чуть вперед, поднял оружие – славный тисовый лук, который Каспар уже пробовал, но так и не сумел полностью натянуть. Но стрелять пришлось бы снизу вверх, да и расстояние трудно было определить, так что лучник, покачав головой, решил не рисковать. Каспар знал, что для верного выстрела нужно приблизиться к цели еще шагов на тридцать, поэтому они с Абеляром спешились и поторопились вперед, укрываясь за камнями и пучками кустарника.

Волк сидел к ним спиной, с наветренной стороны, и явно еще не заметил охотников. Каспар натянул тетиву, мышцы напряглись, в груди заклокотало чудесное ощущение силы. Он взял зверя на прицел и сделал глубокий вдох, чтобы рука не дрогнула. Любой другой решил бы, что мишень еще слишком далеко, однако Каспар знал: получится. Ему хотелось доказать Абеляру, что за четыреста лет люди Торра-Альты не утратили былых умений.

– Нет! Стой! – воскликнул барон.

Волк тут же скакнул прочь, к кустам. Еще немного, и он улизнул бы… Но вдруг зверь взвизгнул и закувыркался по камням. Каспар и Абеляр бросились к лошадям, чтобы не отстать от остальных, мчавшихся к волку во весь опор. Впереди всех неслась верхом на Фее Брид, напоминая золотую молнию.

– Кто стрелял? – кричал на скаку Бранвульф. – Это был не черномордый!

Абеляр, не оставлявший безуспешных попыток угнаться за Брид, просил ее вести себя осторожнее. Та не подавала виду, что слышит его. Первой добравшись до волка, она спрыгнула с седла и склонилась над ним.

– Он мертв.

Когда девушка подняла голову, все увидели в ее глазах слезы. Вблизи стало совершенно ясно, что это желтогорский волк. В их породе темная шкура встречалась нечасто, к тому же самец оказался необычайно крупным зверем, но гривы у него не было, да и размером он все же уступал черномордым.

– Кто стрелял? – повторил барон, даже не оглядываясь на спешащих к нему юнцов.

Понятно, что ни один из них не сумел бы попасть в волка.

Брид вновь вскочила в седло, и Фея, словно крылатый единорог, буквально вспорхнула на гребень скалы. Остановившись там, жрица недолго смотрела вниз, в долину, и вдруг, вскрикнув, пришпорила лошадь и исчезла из виду. Абеляр кинулся к своему коню, но не успел еще подняться в седло, как Каспар на Огнебое уже сорвался с места.

С диким воплем, похожим на голос лесного призрака баньши, неудержимая Брид гналась вниз по склону за тремя всадниками, удиравшими на юг – в сторону границы, и быстро настигала их. Те кричали и ругались, будто их преследовал демон. Каспар поспешил туда.

Май скорчилась у наполовину забранной ставнями бойницы. Прижавшись щекой к камню, она смотрела на то, как крохотные фигурки охотников пересекают ущелье. Кто из них Каспар?

Вот он, верхом на огненном скакуне. Девушка закусила губу: рядом с ним на своей новой золотистой кобыле ехала Брид.

Как с нею состязаться? Не важно, что Брид обручена с Халем. Май видела, что Каспар все равно любит юную жрицу. Со стыдом она поняла, что смотрит на Брид недружелюбно. Конечно, Май относилась к Брид с почтением, ведь та была Девой, Одной из Трех – но в то же время по-человечески возмущалась ею.

Когда Каспар вернулся из Кеолотии, Май думала сперва, что-то изменится. Она ощущала, что юноша хочет сообщить нечто важное. Может, объяснится наконец в любви? Ах, но как можно на это надеяться – ведь вон он, радостно гарцует возле Брид…

Май было больно. Конечно, дочери дровосека никогда не стать ровней сыну барона. Вот глупость-то – влюбиться в дворянина. Шмыгнув носом и сглотнув, она попыталась заглушить святотатственную ненависть к сопернице. Ведь сама жрица тут не виновата, и Май это знала, хоть и считала, что Брид могла бы делать больше, чтобы отвадить Каспара. Она стиснула руки.

– Радостная Луна, огонь! Он потух – прошамкала Морригвэн, свесив голову набок и глядя на Май слепыми глазами.

Отвернувшись от окна, девушка поспешила перемешать уголья и добавить дров. После яркого света зрение не сразу приспособилось к сумраку комнаты. Морригвэн любила темноту и позволяла только разжигать огонь в очаге да чуть приоткрывать ставни. У нее всегда было жарко, но старуха все время жаловалась на холод.

Рядом с нею сидела Керидвэн. Они о чем-то тихонько беседовали. Перед Керидвэн Май испытывала слишком большой трепет, чтобы иметь к ней теплые чувства, а вот Старую Каргу любила, как родную бабушку. Когда-то – вскоре после того, как погибла ее мать, – Май надеялась, что Морригвэн выберет ее новой Девой. Но этого не случилось. Карга была с нею ласкова, многому научила, но все же Май так никогда и не вступила в таинственный мир жречества.

У дальней стены притаилась, играя с саламандрой, девочка, которую Брид привела с собой из Иномирья. Май понимала ее тихую грусть. Ведь она сама, как и Нимуэ, потеряла родителей. После болезни та так и осталась бледной и вялой, никто ни разу не слышал от нее ни слова. Сил жрицы у малышки не было, но, может, со временем появятся? Май беспокоилась о ней. Пробираясь среди упавших на пол книг и рассыпанных трав, осторожно, чтобы не обжечься о бурлящий кипятком котел, она пробралась к девочке, чтобы хоть немного ее утешить.