– Это надо, значит, какой-нибудь институт сейсмологии создать, чтобы он помаленьку изучал эти вещи, – заметил Гоша.

– В Пулково давно изучают под руководством Голицына, он даже нормальный сейсмограф уже изобрел, так что просто подбрось ему денег, а институт он и сам сделает, – предложил я. – И, когда сделает, я ему туда одну из первых ЭВМ поставлю. Кстати, напоминаю: нет в этом мире слова «компьютер»! Это чтобы вы, когда увидите, не ляпнули ненароком.

– А ЭВМ что, уже есть? – поразилась Маша.

– Завтра Фишман мне первую привезет. Программируемых калькуляторов ты, конечно, не видела… В общем, нечто вроде них, но чуть получше и с тумбочку размером.

– Постой, помню, у отца такой был… работает только с цифрами, то есть набираешь на клавишах последовательность вычислений, потом там еще кнопки… и отсылка к подпрограмме… Это?

– Примерно.

– Так ведь убогость же полная!

– За эту «убогость» при разработке, например, ядерного проекта Курчатов бы тебе что хочешь отдал, – уточнил я. – И у нас Иоффе, когда узнал, что эта штука сможет делать, чуть в пляс не пустился… Впрочем, ему-то посерьезнее машина готовится, правда, чуть попозже. Кстати, Главный вычислительный центр тоже тут будет, это то, что строят за дворцом у пруда.

– А, – рассмеялась Маша, – вот оно что! Я-то в толк никак не могла взять, что там такое – средства идут через ДОМ, но архитектура для борделя ничуть не подходит…

– То есть как это? Вполне красивый был домик на картинках нарисован! Я их лично утверждал, вместе с архитектурными излишествами. Чем плохо?

– Тем, что это просто хрущевка, только почему-то с тремя колоннами у центрального входа и башенкой на крыше, – объяснила Маша. – У нас ведь теперь Архитектурный комитет есть, с твоей же подачи там великий князь Петр заправляет, а у него в отличие от некоторых вкус есть! Знала бы, что это у тебя не веселый дом, а ВЦ, попросила бы поучаствовать в проектировании.

Как и ожидалось, на следующий день Боря действительно привез мне первую сделанную в этом мире ЭВМ. Несмотря на умеренность своих возможностей, тем не менее она была большим подспорьем в научных, инженерных и прочих расчетах, но главное – в перспективе на таких машинах вполне можно будет готовить кадры. А вот ВЦ в ближайшие годы будет функционировать в несколько оригинальном режиме. При всех своих успехах Боря мне твердо сказал, что до машины даже вроде СМ[1]ему пока как до Пекина раком. Так что в главном зале, доступ к которому закрыт всем, кроме меня, величеств и Бори, будет сиротливо торчать обычный комп. А в комнатах ВЦ расположатся терминалы – то есть клавиатура, электрическая печатная машинка, устройство ввода на перфокартах и цифровое табло.

Для проверки я запустил Борино творение считать число «пи» и, вопросительно посмотрев на его кобуру, достал из сейфа пару стаканчиков. В ответ Фишман полез в портфель и вытащил оттуда четвертинку с водкой имени себя, а потом продемонстрировал, что в кобуре у него не фляга, а ПФ.

– Я же прямо от тебя в Петергоф еду, – пояснил он.

– И что, там пора кого-нибудь прибить? Так давай позвоним, Танины девочки мигом все сделают, – не понял я.

Тут надо сказать, что в Петергоф Боря собирался отнюдь не в целях повышения культурного уровня путем созерцания тамошних фонтанов. Еще полгода назад он познакомился со здешней второй вдовствующей императрицей, то есть Алисой.

Первое время после смерти Николая она против своего желания вдруг стала чем-то вроде центра кристаллизации для недовольных Гошиной политикой. Но потом, по мере их нейтрализации, вокруг нее начал образовываться вакуум. Она даже выразила желание уехать в свой Дармштадт, но Гоша ответил, что это нежелательно. Причем ответил достаточно сухо, ибо Алиса не смогла найти лучшего времени для своей просьбы, чем момент, когда Маша с минуты на минуту собиралась начать рожать. Однако придворному планктону этого оказалось достаточно, чтобы сделать вывод об опале вдовы Николая, и вроде даже начали появляться желающие ее походя пнуть. Я уже собирался устроить показательное действо на тему: кого пинать – это решать вовсе не им, и кто этим будет заниматься – тоже, а всякая инициатива тут неуместна. Но, выходит, рыцарь Фишман задумал навести там порядок прямо сейчас.

– Попадешь хоть? – продолжил сомневаться я. – Они же метаться будут резкими скачками, тут тренировка нужна.

– Тьфу на тебя с твоими живодерскими шуточками, просто надо показать, что за Алису теперь есть кому заступиться.

– Тогда ты метод какой-то неэффективный выбрал. Ты же в форме? Бери с собой папку, как увидишь кого – открываешь ее и задумчиво переводишь взгляд с объекта на бумаги и обратно. Все, больше ничего не потребуется, как миленькие вылетят из Петергофа впереди собственного визга. Вот только неужели Алиса так и терпит твою кобелиную сущность?

– Она любвеобильная, а не кобелиная, – важно пояснил мне Боря. – А умные люди прекрасно понимают разницу. Тут другая трудность есть: после всех этих передряг у нее сильно религиозность повысилась. Алечка страдает, что ей со мной приходится жить во грехе… У тебя знакомого попа не найдется, который ей объяснит, что это не так страшно? Только настоящего, чтобы поверила.

– Который настоящий, он за такое предложение меня тут же анафеме подвергнет, невзирая на мундир, – усмехнулся я. – Хотя есть, конечно, и такие, на которых и вовсе пробы ставить негде… Стоп, идея. Пусть Гришка ей это объяснит, у него точно получится, я Распутина имею в виду. Правда, этот жук вполне может у тебя даму-то и умыкнуть.

– Какой-то Распутин – у Фишмана? Жора, мне даже не смешно. И, кстати, твое «пи» готово, так что давай за успехи здешней кибернетики! – Закусив огурцом, Боря продолжил: – У терминалов я специально память ограничил – пусть местные мозги тренируют в условиях недостатка ресурсов. С мегабайтом любой дурак что хочешь напишет, а ты попробуй вывернуться на шестнадцати кило!

– Кстати, у этого твоего арифмометра сколько?

– Шестнадцать программ по двести пятьдесят шесть шагов. Да, при его разработке мне здорово твой протеже Лузин помог – пора под него институт прикладной математики делать. И это, ты насчет Вернадского не думал? По-моему, не помешает ему ноосферой заняться, ибо твое вмешательство в дела этого мира уже потихоньку выходит на глобальный уровень.

– Сам думал, но тут имеется тонкость. У Владимира Ивановича хобби такое есть, делиться сомнениями с кем ни попадя. Так что лучше я пока воздержусь. Да и чего такого я тут особенно глобального навытворял, по-твоему?

– Ну как же, выброс угарного газа в атмосферу ты точно увеличил в разы. Сравни потребление нефти в той России и в этой.

– Зато в японской войне стреляли почти втрое меньше!

– И не там, где у нас, кстати, я про это тебе и говорю. Да и то землетрясение в Италии – мы же с точностью до минут знаем, когда оно началось! А, значит, любое отклонение будет результатом твоего вмешательства.