Да просто потому, что, несмотря на все свидетельства обратного, он до сих пор видит в ней невинного подростка. Какой осел!

— Знаешь, Говард, сдается мне, ты не спишь ночами, придумывая, как посильнее оскорбить меня.

Нет, я не сплю ночами, мечтая познакомить тебя с радостями секса, мысленно возразил он ей. Вот в чем злая ирония ситуации.

— Когда же до тебя наконец дойдет, что я не беременна и никогда не была беременной? — спросила она.

По выражению лица Говарда было ясно, что он не хочет верить ей, что бы она ни сказала.

— В консультации, входящей в которую меня видели, работает один современно мыслящий специалист, — тихо произнесла Кристина. — В частности, он увлекается нетрадиционной медициной и совсем недавно начал использовать иглоукалывание для облегчения болей при родах.

— Очень интересно.

Она решила не давать воли своему гневу.

— Он разрешил мне присутствовать на обходах и продемонстрировал несколько интересных случаев.

— Но с какой стати ему это понадобилось?

В тоне Говарда появилась некоторая неуверенность.

— Потому что он очень хороший человек и знает, что я собираюсь поступить на курсы иглоукалывания, когда накоплю достаточно денег. — Что, с ее жалованьем в магазине, случится очень нескоро. Может, стоит потребовать отца заплатить за курсы?

Выслушав ее объяснение в полном молчании, Говард задумался. Слова Кристины звучали вполне искренне… кроме того, кто бы мог придумать такое неправдоподобное объяснение?

— Так ты не беременна?

— Господи, ну и быстро же ты соображаешь.

Достигнув, чего хотела, Кристина почему-то не ощутила ожидаемого удовлетворения.

— Но Огастес сказал…

— Он сказал, а ты ему поверил, так что перестань валить с больной головы на здоровую, Говард, в этом нет никакого смысла.

Но если принять то, что насчет ребенка он оказался не прав, тогда…

— Ты действительно… — Взгляд его в который уже раз скользнул по ее стройной гибкой фигуре.

— Да, девственница. — А после сегодняшнего эксперимента скорее всего останется ею до скончания века!

— Но все эти мужчины…

Его брезгливый тон сказал ей, что Говард стал жертвой намеренного ее очернения.

— Полагаю, что отец должен подумать о том, чтобы обратиться в другое детективное агентство… Или это твое собственное умозаключение, Говард? Неужели мои мнимые многочисленные любовники так тебя задевают? — Их взгляды встретились. — Задевают, не правда ли? Тогда понятно… ты никогда не был обо мне высокого мнения, — с горечью констатировала Кристина.

— Однако признайся, гораздо естественнее было поверить в то, что ты пустилась во все тяжкие, чем…

— Чем в то, что я девственница, — закончила за него она. — Вероятно, я должна поблагодарить тебя за столь лестное обо мне мнение. Хотя надо признаться, мне был несколько странен этот обрушившийся на меня шквал негодования от человека, намеревающегося за вознаграждение затащить меня в постель. Должно быть, отцу очень уж не терпится выдать меня замуж.

— Я сказал ему, что не собираюсь на тебе жениться.

Что ж, уже легче!

— А чуть было не занялся с тобой любовью я только потому, что хотел этого, — признался Говард.

— Думая при этом, что я беременна! — воскликнула пораженная Кристина.

— Да.

— И тебе было все равно? — По мнению Кристины, если и есть на свете мужчины, способные принять чужого ребенка как своего собственного, то Говард к их числу никак не относится.

— Не все равно, — сказал он. — Но я мало что мог с этим поделать. Мне казалось, что тебя нельзя оставлять в одиночестве.

— Господи, да с тебя можно хоть сейчас писать святого угодника, готового пожертвовать собой ради ближнего! — Кристина истерически расхохоталась и долго не могла остановиться. — Знаешь, — немного успокоившись, сказала она с отвращением в голосе, — ты просто-напросто беспринципный, лживый ханжа!

— Хочешь, чтобы я ушел?

— А ты как думал? Что я предложу тебе остаться на ночь? Что я окончательно рехнулась и скажу: «Я на тебя не сержусь, Говард». А потом: «На чем мы с тобой остановились?..» — И тут ее многозначительный взгляд упал на софу.

— На самой грани чего-то весьма необыкновенного, — невозмутимо ответил он.

Кристина чуть не задохнулась от гнева.

— Ты никогда не сдаешься, да, Говард? Так знай: когда я захочу лечь с мужчиной, то платить ему за это не будут!

Говард дернулся головой так, будто она его ударила.

— Если это все, что ты хотела мне сказать, — произнес он холодным, отстраненным голосом, — мне остается только пожелать тебе спокойной ночи.

Когда дверь за ним закрылась, Кристина, обессилев, опустилась на пол. Спокойной ночи! Никогда еще слова не противоречили реальности до такой степени — хуже ночи трудно было придумать. Боже, и она еще собирается жить с этим человеком под одной крышей!

Говард догадался о том, кто поджидает его в темноте у дверей спальни прежде, чем успел что-нибудь увидеть.

— И чего вам только не спится, Огастес, — недовольно проворчал он.

— Просто мне не терпится узнать, как идут дела. Как наш маленький заговор, продвигается?

Говард бросил на него взгляд, от которого у любого мало-мальски чувствительного человека забегали бы по коже мурашки.

Но Огастес Гаскел не был чувствительным человеком.

— Неужели настолько плохо! — Он сочувственно пощелкал языком.

Руки Говарда сжались в кулаки.

— Во-первых, Огастес, никакого заговора не было вовсе.

— Должно быть, ты не совсем понял меня, сынок. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я дам тебе маленький совет…

— По правде говоря, буду.

Прозвучавшая в голосе пасынка откровенная злость заставила Огастеса тут же пойти на попятный.

— Зачем же так нервничать. Просто я знаю Кристину, с ней нужно уметь обращаться.

— Неужели? — Говарду все труднее было держать себя в руках. — Напомните мне, когда вы виделись или разговаривали с ней в последний раз?

Склеротические щеки старика побагровели. Он открыл рот, собираясь возразить, но, видимо, не нашел что.

— Неужели вам не понятно, что Кристина не хочет, чтобы ею руководили, не хочет быть управляемой подобно ценам на акции? Ей хочется, чтобы ее уважали, любили без всяких условий, неэгоистично.

— Что ты хочешь этим сказать?

Говард покачал головой.

— Вы что, действительно ничего не видите? Я начинаю понимать, что, покидая дом, Кристина прекрасно знала, зачем это делает. Основная ваша проблема в том, что вы до сих пор считаете ее ребенком…