— Все в порядке, — говорит Зеб, успокаивая Рен. — Гляди-ка! Вы вернули Аманду!

— Это все Тоби, — отвечает Рен. — У нее было ружье.

Тоби выжидает, потом выходит вперед.

— Отличная работа, стрелок, — говорит ей Зеб, хотя она ведь ни в кого не стреляла.

— Вы их не нашли? — спрашивает Тоби. — Адама Первого и…

Зеб дарит ее мрачным взглядом.

— Нет, Адама Первого мы не нашли. Но мы нашли Фило.

Остальные придвигаются поближе и слушают.

— Фило? — переспрашивает Американская Лисица.

— Из старых вертоградарей, — объясняет Ребекка. — Он любил… Любил духовные путешествия с видениями. Когда вертоградари разделились, он остался с Адамом Первым. Где он был?

По лицу Зеба все уже поняли, что Фило нашли мертвым.

— На верхнем этаже многоэтажной стоянки, туда слетелась куча грифов, и мы поднялись посмотреть, — говорит Шеклтон. — Возле нашей когдатошней «Велнесс-клиники».

— Это куда мы ходили в школу? — спрашивает Рен.

— Совсем свежий, — подхватывает Черный Носорог. «Это значит, — думает Тоби, — что по крайней мере часть пропавших вертоградарей пережила первую волну чумы».

— И больше никого? Остальных с ним не было? — спрашивает она. — Он от… он был болен?

— От остальных — никаких следов, — отвечает Зеб. — Я думаю, они еще где-то бродят. Адам — наверняка. Еда какая-нибудь есть? Я такой голодный, что и медведя съел бы.

Тоби понимает, что он не хочет сейчас отвечать на ее вопрос.

— Он ест медведя! — говорят друг другу Дети Коростеля. — Да! Точно как Крозье сказал! Зеб ест медведя!

Зеб кивает Детям Коростеля, которые неуверенно разглядывают его.

— Вижу, у нас гости.

— Это Зеб, — говорит Тоби Детям Коростеля. — Он наш друг.

— Мы рады, о Зеб. Приветствуем тебя.

— Это он, это он! Крозье нам про него рассказывал.

— Он ест медведя! Да. Мы рады.

Первые робкие улыбки.

— О Зеб, что такое медведь? Что такое этот медведь, которого ты ешь? Это рыба? В нем есть вонючая кость?

— Они пришли с нами, — объясняет Тоби. — С побережья. Мы не смогли их остановить, они хотели быть с Джимми. Со Снежным Человеком. Так они его называют.

— Это приятель Коростеля? — спрашивает Зеб. — Из купола «Пародиз»?

— Длинная история, — отвечает Тоби. — Тебе надо поесть.

Еще осталось мясное рагу; Дюгонь идет за ним. Дети Коростеля удаляются на безопасное расстояние — они предпочитают держаться подальше от запахов кулинарии, в которой участвует мясо. Шеклтон мгновенно сжирает свою порцию, уходит из-за стола и подсаживается к Рен, Аманде, Крозье и Голубянке. Черный Носорог съедает добавку и идет принимать душ. Катуро говорит, что поможет Ребекке разобрать их добычу: они восторгли новый запас сойдин, особо прочную изоленту, несколько упаковок сублимированных крокетов из пухлокур, горсть энергобатончиков и еще пакет «Орео». Это чудо, восклицает Ребекка. Сейчас трудно найти печенье в пакетах, не изжеванное крысами.

— Пойдем посмотрим, как там огород, — говорит Зеб, обращаясь к Тоби. У нее падает сердце: значит, новости плохие, и он хочет сказать ей с глазу на глаз.

Порхают светлячки. Цветущие лаванда и тимьян наполняют воздух ароматом. Кое-где у забора светятся люмирозы-самосевки, и несколько зеленых кроликов, тоже светящихся, щиплют их нижние листья. Огромные серые мотыльки дрейфуют по воздуху, как пепел на ветру.

— Фило умер не от чумы, — говорит Зеб. — Ему перерезали горло.

— Ох. Понятно.

— Потом мы увидели больболистов. Тех же самых, что украли Аманду. Они потрошили одну из этих здо-решенных свиней. Мы стреляли в них, но они убежали. Так что мы перестали искать Адама и поскорее вернулись сюда, потому что они могут быть где угодно, в том числе поблизости.

— Это я виновата, — говорит Тоби.

— В чем?

— Мы их поймали позавчера ночью. Привязали к дереву. Но я их не убила. Была ночь святой Юлианы. У меня рука не поднялась. И они сбежали вместе с пистолетом-распылителем.

Она плачет. Это выглядит жалко — словно мышата в гнезде скулят, слепые и голые. Это не она, она не может так себя вести. Но все равно она плачет.

— Эй, — говорит Зеб. — Все будет хорошо.

— Нет, не будет.

Тоби поворачивается, чтобы уйти: раз уж она собралась распускать сопли, это нужно делать в одиночестве. Сейчас она именно одинока и всегда будет одинока. Ты же привыкла к одиночеству, говорит она себе. Будь стоиком.

И тут ее обнимают.

Она так долго ждала, что уже перестала ждать. Она так жаждала этого — и отрицала, что это вообще возможно. Но до чего же легко и просто: как когда-то возвращение домой для тех, у кого был дом. Войти в дверь и оказаться в знакомом месте, которое знает тебя, открывается тебе навстречу, окутывает тебя. Рассказывает именно то, что тебе нужно было услышать. Рассказывает не только словами, но и руками, и ртом.

«Мне тебя ужасно не хватало». Кто это сказал?

Силуэт у ночного окна, блеск глаз. Стук сердца во тьме.

«Да. Наконец-то. Это ты».

И вот Коростель выплеснул хаос, чтобы сделать безопасное место, в котором вы сможете жить. И тогда…

Мы знаем историю Коростеля. Много раз знаем. Сегодня расскажи нам историю Зеба, о Тоби.

Историю про то, как Зеб съел медведя!

Да! Съел медведя! Медведя! Что такое медведь?

Мы хотим услышать историю Зеба. И медведя. Которого он съел.

Коростель хочет, чтобы мы услышали эту историю. Если бы Джимми-Снежнычеловек не спал, он бы рассказал ее.

Ну хорошо. Давайте я послушаю блестящую штуку Джимми-Снежнычеловека. Тогда я услышу слова этой истории.

Я слушаю изо всех сил. Но когда вы поете, это совсем не помогает мне слушать.

Так. Значит, вот вам история Зеба и медведя. Сначала в истории только Зеб. Он совсем один. Медведь появляется потом. Может быть, медведь придет завтра. Чтобы пришли медведи, вы должны проявить терпение.

Зеб не знал, куда идти. Он сидел под деревом. Дерево было на большом пустом куске земли, широком и плоском, как пляж, только на нем не было ни песка, ни моря, одни холодные маленькие озера и много мха. Вокруг со всех сторон стояли горы, но они были очень далеко.

Как он туда попал? Прилетел на… не важно. Эта часть относится к другой истории. Нет, он не умеет летать, как птица. Уже не умеет.