— Они смотрят! — кричала она. — Они все еще смотрят!

«Кто смотрит?»

Пеппер посмотрела влево и вправо: там были только бескрайние равнины — трава, пшеница и деревья. И никого. Никого.

Энди почти на руках донес кричавшую и извивавшуюся девушку до заднего сиденья.

— Вы… не можете… не можете… заставить… меня… вернуться! — задыхалась она, но Энди был слишком силен, чтобы незнакомка с ним боролась.

Эрин встревоженно оглянулась назад. Она хотела помочь несчастной. Эта девушка просто разрывала ее сердце своими криками.

— Я хочу домой! — рыдала бедняга. — Я не хочу назад!

— Куда «назад»? — крикнул Энди. С его точки зрения, она была просто сумасшедшей.

Внезапно девушка повисла у него на руках и залилась слезами.

Энди осторожно приготовился к тому, чтобы помешать ненормальной, если той снова взбредет в голову рваться к водителю. Но он напрасно беспокоился. Девушка совершенно выдохлась, у нее совсем не осталось сил.

— Он дурной человек! — стонала она, и все ее тело тряслось от рыданий. — Очень дурной человек!

Энди сделал шаг назад. Кажется, девочка больше не опасна. Затем он посмотрел на Моргана, но тот уже был в таком состоянии, что никакой пользы от парня ждать не стоило. Он улыбнулся Энди и, кивнув в сторону плачущей девушки, беззвучно, одними губами произнес одно-единственное слово: «Хана!» — и снова занялся своей сигаретой.

Кемпер жал на газ и, не отрываясь, смотрел на дорогу. Какое-то безобразие творилось сегодня в его малышке, и единственное, что он мог сделать, это поскорее добраться куда-нибудь и избавиться от этой сумасшедшей девицы. Только тогда можно будет продолжить их путешествие в Даллас. А ведь как оно чудесно начиналось!

Они только что проехали знак — тот самый, от которого так затрясло их спутницу, — следовательно, скоро уже въедут в какой-то город. Теперь, когда девушка не хватала водителя за руки и не царапала своими обломанными ногтями, он слегка воспрял духом. Кемпер очень надеялся, что Эрин понимает: это она во всем виновата, тоже мне, нашлась добрая самаритянка.

Эрин была очень обеспокоена. Она просто не представляла, что ей делать. Ни одной идеи. Им нужна помощь. Они…

— Вы все умрете! — плакала девушка, и в ее глазах нельзя была различить ничего, кроме ужаса.

И тут незнакомка вытащила… пистолет. Где только она умудрялась прятать его в своем летнем платье?! Это был короткоствольный револьвер, один вид которого мог напугать кого угодно. Даже Морган, уже почти ничего не соображавший, замер на своем месте.

Энди напрягся, готовясь что-нибудь предпринять. У девчонки есть оружие! У ЭТОЙ ЧЕРТОВОЙ ДЕВЧОНКИ ЕСТЬ ОРУЖИЕ! Он знал, что сможет с ней справиться, даже несмотря на револьвер. Незнакомка плакала и вообще была не в себе. Если действовать достаточно хладнокровно, он сможет…

Пеппер закричала и отскочила в сторону. Эта сумасшедшая сказала, что они все умрут. Она хочет их перестрелять. Они подобрали какую-то психопатку! Если бы Кемпер переехал ее, ничего бы этого не случилось.

Одна только Эрин повела себя иначе в сложившейся ситуации. Она приподнялась с пассажирского места и протянула девушке руку, пытаясь таким образом несколько разрядить обстановку.

Не помогло.

Девушка подняла револьвер и… засунула его дуло себе в рот.

«Нет!»

Щеки под беспомощными, измученными глазами провалились.

«Нет!»

Эрин видела, как напрягся ее грязный, испачканный кровью палец.

Энди, Пеппер, Морган — все они следили за происходящим, не в состоянии даже пошевелиться от ужаса. Они знали, что вот-вот случится нечто невероятное.

Девушка стала дышать тяжело и глубоко. Ее губы обхватили холодный, смертельно опасный цилиндр. Она засовывала его все глубже и глубже в свой рот.

Кемпер, весь вспотевший он напряжения, нажал на тормоза. Он что-то сказал, но его слова потонули в той истерике, которая поднялась в фургоне. Все кричали, вопили, рыдали — перепутавшись за девушку и за самих себя. Это была всего лишь какая-то миллисекунда абсолютного хаоса, но казалось, что длилась она целую вечность.

Пластмассовая гаитянка на переднем окне танцевала, как никогда. Она подпрыгивала всякий раз, когда Кемпер выскакивал на обочину. А всякий раз, когда фургон заносило, она встряхивала своей головкой с сияющей, нарисованной улыбкой. А когда Кемпер давил на тормоза, она начинала танцевать вообще что-то неприличное.

А там, сзади, девушка уже давила на курок…

«НЕТ!»

Кровь окатила всю приборную доску, забрызгала переднее окно и стоящую на нем гаитянку.

Кровь попала и на Кемпера. Он обернулся.

Его фургон ощутимо изменил окраску. Кровь забрызгала потолок — от заднего сиденья и до переднего окна. Кемпер быстро оценил ситуацию, окинув взглядом всех своих пассажиров.

Морган — сидит неподвижно, целый и невредимый.

Энди — не знает, что делать, но тоже вполне жив.

Эрин. Господи, Эрин, она сидит рядом, на пассажирском сиденье, и плачет; ее блузка забрызгана кровью. Живая! Слава Богу, что она жива!

А эта незнакомая девушка… Она была напугана, все это видели, просто в шоке. Бедняга была изранена. Истощена. Одежда на ней была изорвана. Она билась в истерике. Создавалось впечатление, что девушка побывала в аду и вернулась оттуда, а теперь она лежит на заднем сиденье с простреленной головой.

Незнакомка выстрелила себе в рот, а пуля вышла сзади. Кровь забрызгала заднее стекло, оставив на нем круглое пятно. Пуля пробила дыру в самом центре этого пятна. Теперь казалось, что на заднем стекле нарисована мишень, а зазубренная дырка — это ее «яблочко».

Господи! Незнакомка выстрелила себе в голову! Она убила себя! И это было настоящее самоубийство, а не одно из тех, о которых предупреждают за несколько недель письмами, таблетками и телефонными звонками. Тут все было по-настоящему. Секунда — и все кончено.

Кемпер припарковал фургон в тени высокого дерева. Единственным звуком, нарушавшим полдневную тишину, были рыдания Пеппер.

Труп с обезображенным лицом неловко лежал на заднем сиденье, руки свисали, ноги были широко раскинуты, дымящийся револьвер остался там, где он упал, на коленях у девушки. Там, где заднее стекло не было прострелено, око оказалось залито кровью, забрызгано мозгами и усеяно осколками костей.

Брызги полетели также вперед, достав даже до Кемпера, Эрин и пластмассовой гаитянки на переднем окне. На заднем сиденье творился настоящий кошмар, но и все остальное в фургоне выглядело не лучше.

Пеппер перестала рыдать, но теперь ее охватила паника. Она бросилась к двери и попыталась ее открыть. Дверь не шелохнулась.