— А как давно Юкари не появлялась?

— Я ее не видела недели две.

Когда Кенсуке спросил у нее телефон родителей Юкари, она ответила вопросом на вопрос:

— А разве у госпожи Наказава есть дом?

Судя по тому, как она это спросила, Юкари могла оказаться бездомной бродяжкой.

— А что — нет? — спросил Кенсуке.

— Откуда я знаю? — бесцеремонно ответила женщина.

Кенсуке не мог сказать точно — то ли у Юкари не было дома, то ли община просто не хотела давать никаких сведений. Он положил трубку. Все, что он знал, — это то, что Юкари не появлялась в общежитии уже около двух недель. Ужаснее всего было то, что история, рассказанная Асо, начинала приобретать черты правдоподобия.

Надо бы самому посетить Шестую Батарею, но городские власти Токио объявили эту территорию заповедником и запретили посещение. Кенсуке готовился к публичному экзамену на звание учителя и не хотел неприятностей с городскими властями. Да ему и храбрости не хватило бы, чтобы тайком, под покровом темноты высадиться на остров.

Он почувствовал, что должен снова повидать Асо, чтобы докопаться до истины. Если Асо не лжет, надо что-то делать, пока не поздно. Он не знал, какая это статья уголовного кодекса — раздеть женщину донага и оставить ее на Шестой Батарее. Он понимал, что если Юкари умерла от голода, то дело будет возбуждено непременно.

Он как раз собирался связаться с Асо, когда услышал, что тот госпитализирован в учебную клинику его же собственного медицинского университета. Рентгеновский снимок показал какое-то затемнение в легких. Бронхоскопия и тесты обнаружили особую быстроразвивающуюся форму рака, которая уже поразила все его тело. Мозг тоже был затронут, и операция не представлялась возможной. Даже самая отчаянная химиотерапия могла продлить жизнь Асо лишь месяца на два.

Как ни странно, Кенсуке не был особенно поражен этим известием. Он закрыл глаза и просто попытался в полной мере постичь этот факт, что время настало. Воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе с Асо, пронеслись в его сознании, но мысль о том, что это несправедливо, просто не пришла ему в голову — только ужасная жалость к другу, умирающему в двадцать три года, в том же, что и сама Юкари, возрасте.

Асо, вероятно, догадывался еще до того, как стали известны результаты тестов, что жить ему осталось недолго. И пришел он в тот день попрощаться. Если иметь в виду близкую смерть, поведение Асо становилось более понятным. Так же, как сам Асо предчувствовал смерть, и Кенсуке как-то чувствовал, что дни его друга сочтены, и, без сомнения, это стесняло его.

Минут через десять после того, как ему сообщили новость, Кенсуке внезапно расплакался. Это было не потому, что он был так уж опечален; скорее эмоции, которые давно копились в нем и давно одолевали его, вырвались наружу. Наплакавшись, он почувствовал непреодолимое желание пойти повидать Асо. Теперь была его очередь попрощаться.

Кенсуке думал, что он выбрал для своего визита время, когда никого не будет в палате. Но, кроме матери Асо, там было еще несколько человек. Асо лежал и не в состоянии был поддерживать разговор. Человек, который два месяца назад заезжал к Кенсуке на машине, сейчас находился перед ним и едва способен был вдыхать и выдыхать воздух через трубочки. Раковые клетки, которые пронизывали все тело Асо, за такое короткое время так ужасно его изменили. Его левое легкое уже не действовало; очевидно, конец настанет, когда мокрота забьет трахею.

Подойдя к Асо справа, Кенсуке коснулся его подушки, склонился и шепотом спросил:

— Это правда была, про Шестую Батарею?

Кенсуке решил, что уж на смертном-то ложе Асо лгать не будет. Если бы он только покачал головой, подозрения Кенсуке рассеялись бы.

Но Асо улыбнулся и кивнул.

Не веря своим глазам, Кенсуке переспросил:

— Ты уверен?

Асо кивнул снова. Кенсуке показалось, что на лице у Асо появилось какое-то выражение удовлетворения, но рассудил, что ему померещилось.

Вложив его руку в свою, Кенсуке сказал:

— И шут с ним, — и вышел из комнаты.

Без сомнения, более уместно было бы сказать: «Прощай». Через два дня Асо умер в возрасте двадцати трех лет.

Место встречи было назначено на прогулочной набережной Морского Острова Грез. Сасаки, казалось, был всецело занят поглощением мороженого. Кроме него и Кенсуке здесь был только чиновник из городского муниципалитета по фамилии Наито; представители районного муниципального совета, видимо, опаздывали. Встреча была назначена на десять утра, а было уже десять минут одиннадцатого. Недавно начались летние каникулы, и этим будничным утром масса молодежи пришла к морю. Когда мимо проходила какая-нибудь девушка, Сасаки отрывался от своего мороженого и провожал ее взглядом.

— Шеф, это неприлично. В вашем возрасте...

— Не «шефкай» мне, а? — скривив губы, сказал Сасаки.

— А вы говорили, что это будет серьезная экспедиция...

— Оставь-ка меня в покое, а?

Колючие замечания Кенсуке задели Сасаки, и он отмахнулся от ученика как от назойливой мухи.

Сасаки всегда все преувеличивал раз в десять. Вот и эта группа, направляющаяся на Шестую Батарею, в описании Сасаки включала множество ученых мужей и городских чиновников. Но Кенсуке видел перед собой только самого Сасаки и одного представителя муниципалитета.

— А остальные где? — спросил озадаченный Кенсуке.

Сасаки, поежившись, ответил:

— Они заняты, и один за другим позвонили в совет, сказали, что приехать не могут...

Наито рассказал другую историю. В сущности, для инспекции требовался только один член районного совета и один представитель городских властей, но Сасаки настойчиво напрашивался ехать с ними. Слова Сасаки о том, что он «по поручению городского совета возглавляет комиссию», были откровенной ложью. Правда заключалась в том, что Сасаки вписал еще и Кенсуке, так что ничего страшного, если тот просто сам по себе погуляет по острову.

— А вот идет господин Кано. Мы можем отправляться, — представляя своим товарищам господина Кано, Наито встал. Сасаки и Кенсуке тоже рефлекторно встали.

Их ждал на пристани небольшой катер, вся команда которого состояла из капитана и одного матроса — оба тоже были государственными служащими. Вшестером они отплыли в половине одиннадцатого под ярким летним солнцем от Морского Острова Грез и прибыли на Шестую Батарею, находившуюся отсюда буквально в полумиле.

По пути они прошли под четырьмя мостами. Перекрытия одного из них, такие низкие, что их можно было коснуться руками, на мгновение закрыли солнце, и как будто вся мощь его конструкций нависла над ними. Миновав четвертый мост, они увидели Радужный мост и под ним Шестую Батарею. Кенсуке вспомнил, как смотрел на остров с пешеходной дорожки Радужного моста — вскоре после того, как он был построен. В бинокль он пытался разглядеть среди разросшихся деревьев остатки батареи. Сейчас он впервые видел остров с моря.