— А теперь скажи, какого цвета глаза у Дэви? — спросила Мэри.

Джесси молчала, ловко раскладывая на столе марлю. Наконец она ответила:

— Они карие. — По заливистому смеху Мэри девушка поняла, что ошиблась. — По крайней мере они темные, — поспешила оправдаться Джесси.

— Не правильно, они голубые, — поправила Мэри, — и к тому же светлые, как вереск.

Джесси ложкой вычерпала из чайника содержимое и аккуратно завернула все в марлю.

— Сейчас я поменяю ему повязку.

С этими словами она поспешила оставить Мэри, как совсем недавно Ноя, и даже закрыла за собой дверь, чтобы не слышать довольного смеха подруги.

Джесси очень разозлили замечания Мэри. Снимая старые бинты и накладывая новые, она действовала уже не так осторожно, как прежде. И лишь тихий стон Ноя заставил ее стать более нежной. Он напомнил о том, что американец не был виновен в ее грешных, безнравственных мыслях.

Девушка умыла его лицо и, поддерживая голову, попыталась ему помочь выпить хотя бы немного теплого чая, любезно заваренного Мэри. Однако Ной по-прежнему был очень слаб и не мог пить.

— Настоящий упрямец, — вслух произнесла Джесси, поправляя одеяла, — я и не знаю…

Она замолчала, насторожившись перед новой опасностью. До нее донесся топот конских копыт, затем девушка услышала, как командир отдает приказы своим подчиненным. Опустив голову Ноя на низкую подушку, Джесси села на край кровати и стала дожидаться, когда солдаты забарабанят в дверь. Жаль, что в крохотной спальне не было окна, тогда она могла бы наблюдать за ними. Но в то же время она подумала, что, может быть, это и к лучшему, поскольку четыре темные стены скрывали ее присутствие. Джесси поспешила погасить лампу. Свет замер и потух. Сложив руки на коленях, Джесси тихо сидела и ждала.

Находясь в другой комнате, Мэри тоже слышала голоса солдат. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и, пригладив растрепавшиеся волосы, открыла им дверь.

— Господи, что вас заставило оставить кров в столь мерзкую погоду? — спросила Мэри, съежившись и дрожа от холода. — Уж не сбились ли вы с пути? Почтовая дорога проходит через тот лес, в пяти милях отсюда.

Командир небольшого отряда, состоявшего из пяти человек, спешился и отдал распоряжение одному из своих солдат.

— Сержант Уайт, — представился он, подойдя к хозяйке. Обладая огромным ростом, он был одинаково широк в плечах и в талии. Вел он себя очень сдержанно и, казалось, не замечал резкого ветра. — Мы здесь, по королевским делам, мисс…

— Шоу. Меня зовут Мэри Шоу. — Мэри не стала отрицать его предположения о том, что была не замужем. Пусть лучше он думает, что она одинока, хотя вряд ли на него подействовало бы ее природное очарование. Когда имеешь дела с подобными мужчинами, выгоднее пустить в ход все свое остроумие. Серьезный вид сержанта говорил о том, что никакая кокетливая улыбка не способна вскружить ему голову. — Чем могу быть вам полезна?

— Мне приказано обыскать местность. Прошлой ночью на почтовой дороге произошло ограбление.

Мэри сделала глаза размером с соверен*, притворившись, что ее до глубины души потрясли слова сержанта.

— О, это ужасно!

— Чертовски ужасно, мисс Шоу. В результате застрелен мужчина, а женщину с ребенком грабители насильно взяли с собой.

Прислонившись к двери, Мэри напряглась.

— Вы рассказываете просто о каком-то кошмаре. Но почему вы пришли именно сюда?

— Таков приказ, — кратко ответил сержант. — Прошу прощения, но мне придется обыскать весь дом и участок вокруг него. Мы всю ночь прочесывали лес, но безрезультатно. — Он отвернулся от Мэри и приказал своим солдатам начать обыск территории, включая дровяной сарай и ветхую конюшню. — А дом я сам осмотрю.

На этот раз Мэри уже была искренне потрясена тем, что собирался сделать сержант.

— Но вы не имеете на это права, — решительно заявила она, распрямив плечи. — Это незаконно! Что вы собираетесь обнаружить в моем доме?

Сержанту не терпелось побыстрее войти внутрь, как для того, чтобы хоть немного согреться, так и для того, чтобы поскорее выполнить это идиотское задание. Отчасти он уже был знаком с местными жителями и их привычкой жить замкнуто. Даже если кто-то из них и был причастен к ограблению, то можно было смело держать пари на месячный оклад, что никто не сознался бы в этом.

— Я ничего не надеюсь найти, — честно признался сержант, — но мне приказано, и я должен выполнять. А теперь прошу вас отойти в сторону и не мешать мне производить обыск. После этого я немедленно удалюсь.

Пятясь, Мэри зашла в дом. Как только сержант прошел вслед за ней, она закрыла дверь.

— Не понимаю, что вы ищете, — снова сказала она

Уже громче, чтобы Джесси смогла услышать. — Моя госпожа будет недовольна вашим вторжением.

Сержант молча осматривал комнату, бочком подбираясь к камину, где тушилось мясо. Вдохнув аромат, он погрел руки над дымящимся чайником.

— Ваша госпожа? — спросил сержант. — Я предполагал, что вы живете одна.

— Разве я такое говорила? Впрочем, вы меня и не спрашивали.

Сержант встал к камину спиной и опять окинул взором комнату. Все было приведено в полный порядок и тщательно убрано. Однако нельзя было сказать, что хозяйка держала прислугу. Посуда, аккуратно сложенная на полке над камином, сделанным из грубого камня, была довольно старой и в некоторых местах отколотой. Занавески на окне пожелтели от дыма камина, их концы обтрепались. Стол был весь исцарапан ножом, а стулья, вне всякого сомнения, чинились уже неоднократно.

— Ваша госпожа живет здесь? — скептически спросил сержант.

Мэри выпрямилась и нервозно постукивала одной ногой об пол.

— Конечно, нет. Я просто присматриваю за этим домом, чтобы время от времени она могла приходить сюда по своим делам. — Мэри бросила многозначительный взгляд на закрытую дверь и, понизив голос, добавила:

— Вы меня понимаете?

Нахмурив брови, сержант потер лоб большим и указательным пальцами. Значит, он зашел в дом свиданий. Ничего хорошего это не предвещало.

— А кто ваша госпожа?

Я не могу сказать вам. Она вышвырнет меня вон, потому что об этом месте никто не знает. Мне не хотелось

Бы, чтобы после вашего визита ее имя было у всех на устах.

В течение минуты сержант пристально смотрел па дверь.

— Как я понял, она сейчас не одна?

— Я не имею права говорить, — повторила Мэри, не сдаваясь. Она заметила, что сержант смущенно переминался с ноги на ногу и ухмылялся. Она хорошо представляла, что было у него на уме, и ей доставляла удовольствие его нерешительность. Он колебался, верить ли ей или пет, пытаясь отыскать признаки лжи на ее озабоченном лице.

— Думаю, стоит обыскать чердак, — наконец произнес он.