Теперь пришло время претворить ее размышления в жизнь.

Марико провела бóльшую часть последних ночей, свернувшись под шерстяным одеялом. В планах, подернутых дымкой гнева. Последние несколько дней она вела жизнь бедного бродяги. И хотя было до странности умиротворяющим не отвечать ни перед кем, кроме себя, она продолжала ясно помнить свою цель. Каждую ночь она делала осторожные вдохи под своим одеялом, пахнущим железом и грязью, а на ощупь кажущимся еще хуже. Один из многих предметов, которые она украла из конюшни уютной фермы в соседней провинции.

Попона для лошади. Из конюшни.

Она забралась на ее чердак и уснула среди несвежих стогов сена. Единственный раз, когда Марико сделала паузу в своих поисках стоянки Черного клана, было, когда она стирала украденную одежду в ближайшем ручье, оттирая засохшую кровь и затхлый запах пота, пока костяшки пальцев не стерлись до крови.

Все ее усилия вели к этому. Ради этого она рискнула всем.

Поставила все на свою способность расположить к себе Черный клан. Угостить одного из самых низших его членов едой и питьем, подружиться с этим несчастным, чтобы перейти к более крупной добыче. К тому, кто мог бы указать Марико направление, в котором она столь отчаянно нуждалась ради сохранения неприкосновенности чести своей семьи и доказательства своей ценности за пределами брачного рынка.

Доказательства, что ее ценность выше, чем у простой девушки.

Конечно, все зависело от того, что Черный клан никогда не узнает, что на самом деле она была его предполагаемой мишенью. Все это было невероятно пугающим. До мрачности увлекательным.

Ее родители были бы в ужасе.

Кэнсин, несомненно, не одобрил бы это.

Марико продолжала внимательно изучать Черный клан. Группа из двадцати или около того мужчин всех возрастов окружала Ранмару – юношу, в котором она подозревала их главаря, несмотря на то, что он был удивительно молод. На это указывало все: от его естественного поведения до их естественного почтения.

Она расправила плечи и хладнокровно оценила присутствующих, сосредоточив внимание на самых сговорчивых: самых молодых и самых старых членах банды.

Тех, что скорее всего больше всех нуждаются во внимательном собеседнике.

Справа от Ранмару стоял одноногий мужчина средних лет, балансирующий на грубой искусственной конечности. Увы, этот человек не был хорошей целью: он тоже казался слишком наблюдательным, его пальцы барабанили по любой твердой поверхности в пределах досягаемости. На одном бедре у него крепилось несколько маленьких ножей разного размера и формы. На другом висел мешочек, из складок которого выглядывали высушенные листья. Повар, рискнула предположить Марико. Или местный отравитель Черного клана. Как бы то ни было, ей требовалась гораздо более сговорчивая цель, чем он. Все повара, которых Марико встречала за свою короткую жизнь, старались подмечать даже самые незначительные детали. Стремились понять основную составляющую всех вещей.

Другой юноша, помладше, примерно ее возраста, тоже был неподходящим вариантом. Он двигался хаотично, нерешительно отираясь с краю, верхушка его в остальном безупречного пучка торчала дыбом. Его глаза смотрели на остальных как-то мрачно. Почти свирепо. Все еще оглушенная прошлым, Марико не была готова и не хотела выслушивать его.

Отставший парень, спящий на скамье, вероятно, был самым достойным выбором. Если бы она смогла убедить его выпить, что при нынешнем раскладе казалось маловероятным. Его грудь вздымалась и опускалась в ритме полного расслабления. Возможно, только упавшая с неба наковальня смогла бы разбудить его. А может, и у нее бы не вышло.

С краю другой молодой член Черного клана изучал листья на ближайших деревьях с таким спокойствием, что Марико была уверена, что он вышел прямо из истории, которую ей когда-то рассказывала мать, – сказки о мальчике, который плыл по небу, подхватываемый ветром с помощью зонтика из промасленной бумаги. Его лицо было гладким и блестящим, почти как галька, мерцающая под поверхностью ручья.

Марико так стремилась разузнать как можно больше о присутствующих, что не заметила, как пожилой мужчина навис над ней, пока тот не наклонился почти к уровню ее глаз, а от его морщинистой кожи исходил запах горящих углей.

– Еще одну? – грубо спросил пожилой мужчина. Оказалось, что его доброжелательность относилась только к Ранмару и его банде головорезов.

– Я… – Марико сделала паузу, чтобы прочистить горло. Чтобы понизить тон своего голоса. – Да.

Мужчина поджал губы, отчего вокруг его рта образовались расходящиеся линии, делая его похожим на осуждающую клецку.

– Вы в этом точно уверены, молодой человек?

Марико тут же приняла, как она надеялась, очевидно мужскую позу. Она вытянула позвоночник. Склонила шею вправо, как будто смотрела себе под нос. В этот благословенный момент она была рада тому, что выше большинства девушек своего возраста. Рада, что не была такой хрупкой.

– Конечно, уверен. Разве ваше дело не в том, чтобы продавать вино?

– Тем, кто любит выпить, да. – В глазах старика вспыхнул озорной блеск.

Марико моргнула:

– А я и люблю. – Боковым зрением она заметила, как юноша со свирепыми, почти убийственно смотрящими глазами приблизился, выражение его лица было напряженным.

Старик расхохотался:

– В тебе, может, и много воды, парень, но это не делает тебя хорошим сказочником. Твои губы плохо складывают слова. Они не принимают ту форму, что должны. Тебе следует больше практиковаться.

Вода? Ей всегда не хватало текучести, чтобы быть водой. Природной грации. Ее мать утверждала, что в ней слишком много земли. Что она была слишком приземленной. Слишком упрямой. Почти как камень, наполовину похороненный под землей. Если Марико и могла принимать форму чего-то помимо земли, то это ветер – временами разрушительный и всегда невидимый.

Ни дня в своей жизни она не была водой.

– Вы ошибаетесь, – хрипло сказала Марико. – И насчет воды, и насчет выпивки.

– Акира-сан редко в чем-то ошибается.

Марико замерла. Сначала она не хотела оборачиваться. Потом передумала.

Сейчас не время для нерешительности любого рода. «Смерть следует за нерешительностью, словно ее искривленная тень». Это слова ее брата. Она слишком часто прислушивалась к голосу осторожности.

Хотя она не смогла сразу связать этот голос с кем-то из своих воспоминаний о той ночи, Марико знала, что он принадлежал лидеру Черного клана. Ранмару.

«Далеко не самый податливый член банды. Но если я смогу упростить себе жизнь и не искать обманом его благосклонности…»

В то мгновение, когда Марико повернулась к нему лицом, Ранмару оказался в поле ее зрения. Она снова ощутила упругую силу, словно спираль, готовую развернуться.

– Если Акира-сан говорит, что ты вода, значит, ты вода, – продолжил он.

Правое плечо Марико приподнялось, подражая Кэнсину, когда тот не хотел отвечать на ее постоянные