Маленьким мальчиком он думал, что эту стену построили и укрыли от посторонних глаз какие-то неведомые волшебники. Повзрослев, он понял, что стену сохранили исключительно из соображений экономии: ее было, проще и дешевле спрятать за деревьями, чем разобрать. Но Оливер был счастлив, что стена сохранилась, ведь она наглядно свидетельствовала о преемственности человеческой цивилизации, частицей которой он себя считал. Как в детстве, он обхватил древние камни руками и замер, размышляя о давно ушедших в небытие римлянах и о том, зачем они построили стену, которая со временем превратилась в бессмысленную груду камней.

Через полчаса Оливер добрался до вершины пологого холма и оглядел родную долину, по которой вилась узкая речушка или, как еще говорили, широкий ручей — все зависело от мнения и настроения говорившего. Молодой граф считал, что все это такое же наследство пращуров, как поместье и титул, ведь отец впервые привел его сюда совсем ребенком, сказав, что здесь он размышляет о жизни. Оливер унаследовал у него эту привычку: всякий раз, когда ему надо было над чем-то подумать, он спешил на холм, с вершины которого мир казался таким понятным и правильным; усаживался под вековым дубом, представлявшимся ему в детстве ровесником древних римлян, и погружался в размышления.

Впервые Оливер пришел сюда в восемь лет, когда погиб его отец. Пышущий здоровьем красавец, которому было не намного больше лет, чем Оливеру теперь, он упал с большой мраморной лестницы, поскользнувшись во время очередного приема из-за разлитого кем-то вина. Поначалу казалось, что все обойдется. Старший Норкрофт уверял, что чувствует себя отлично, но вскоре у него заболела голова, он лег в постель, а к ночи его уже не стало.

Он был хорошим человеком, прекрасным отцом, который не только на словах, но и собственным примером учил сына мужеству и законам чести. Когда он умер, Оливер продолжал сидеть у его кровати, не в силах поверить, что больше не услышит отцовского голоса. Только потом, спустя годы, молодой граф понял, что отец готовился к смерти — свои последние мгновения на земле он потратил на то, чтобы еще раз напомнить сыну о долге сюзерена перед теми, кто от него зависит, — арендаторами и слугами, и о долге гражданина перед своей страной и семьей. И не забыл напомнить сыну, чтобы он заботился о маме.

Ах, как рыдал в тот день Оливер под старым дубом, где его не могла услышать убитая горем графиня! И в какой-то момент ему вдруг показалось, что его сильный, мудрый отец здесь, рядом с ним, и ощущение его присутствия придало мальчику сил. Откуда оно взялось, Оливер так и не понял, но с тех пор это ощущение уже никогда не оставляло молодого графа Норкрофта.

Он приходил на холм еще не раз — перед отъездом в школу и после возвращения оттуда, и когда готовился взять в свои руки управление имением и семейными финансами, и когда впервые задумался о женском коварстве. Поводом для размышлений стала первая любовь, когда его девушка изменила ему с другим. Разбираясь в своих чувствах, Оливер вдруг осознал, что на самом деле не любит изменницу, поскольку страдает больше от уязвленного самолюбия, чем от разбитого сердца.

За годы он обдумал на холме множество всевозможных проблем: крупных и мелких, важных и не очень. К какой категории отнести появление Кейт? Да и стало ли оно проблемой?

Оливер посмотрел на видневшийся в отдалении дом. Как неприятно сознавать, что в глазах окружающих ты слишком ленив, или щуп, или легкомыслен, чтобы заниматься наукой! Но почему это так его задевает? Он же никогда не претендовал на научную карьеру, поэтому нет оснований для недовольства сложившимся о нем мнением. Нет, все-таки это раздражает, когда все только и делают, что судачат о твоих способностях. Проклятие! На самом деле он мог бы заняться наукой — например, историей. Разве он не планировал когда-то изучить историю своего рода и написать об этом книгу? Он даже собрал нужные документы и дневники. Впрочем, на самом деле это сделала его мать, которая всячески поощряла сына к работе. Увы, неразобранные бумаги до сих пор пылятся на чердаке, потому что руки у него так до них и не дошли.

Ему помешала очень большая занятость — он вел финансовые дела семьи. В частности, сделал несколько выгодных вложений средств, и теперь ему приходилось внимательно следить за биржевой игрой, чтобы не потерять свои деньги. Кроме того, много времени требовало исполнение светских обязанностей во время его пребывания в столице. К тому же мать и, кажется, все, кому не лень, желали, чтобы Оливер как можно скорее женился. Но как, скажите, найти невесту, если сидишь дома и изучаешь исторические документы?

Конечно, у Оливера случались «приключения», но совсем не те, которые имела в виду, графиня, желавшая женить сына, а в основном пирушки с друзьями. Впрочем, даже эти развлечения с годами отошли на второй план… Вспоминая дружеские «посиделки», Оливер сорвал травинку и стал мять ее пальцами, размышляя… Ему так часто приходилось выручать своих друзей-собутыльников из всяких рискованных ситуаций, что, пожалуй, «приключения» следовало отнести скорее на их счет, чем на его. Уверенный, что друзья поступили бы так же, как он, Оливер считал своим долгом помогать им словом и делом.

Но на какого рода приключения намекает ему мать? Чего она хочет? Чтобы Оливер отправился исследовать дикие просторы Африки, искать сокровища или сражаться с драконами? Абсурд! Ехать бог знает куда, чтобы добыть невиданные орхидеи, построить железную дорогу и изучать звездное небо Южного полушария, как сделали его друзья, — нет, это не для него, графа Норкрофта, обремененного множеством обязанностей и ответственностью за людей, которые напрямую от него зависели.

Что касается любовных приключений, то их в жизни Оливера было немало, но ни одно из них не перешло в сильное чувство. «Оно и к лучшему», — решил молодой граф. Ему лишь однажды показалось, что он влюблен, но даже тогда он не испытывал того самозабвенного, упоительного восторга, без которого, по его мнению, невозможна настоящая любовь.

Ладно, пусть мама считает, что он лишен авантюрной жилки, это не так важно. Хуже другое — саму графиню Норкрофт так и тянет на приключения. При мысли о материнских эскападах Оливер нахмурился и сорвал новую травинку взамен смятой. Что за приключения могут быть на уме у женщины, которой далеко за пятьдесят? Отсюда возникал другой вопрос: что за приключения она уже пережила? Оливер мало что знал о прошлом своих родителей — какие-то общие детали, не более того. Но если раньше ему казалось, что он хорошо понимает графиню, то теперь ему казалось, что он ошибался.

Разумеется, они жили под одной крышей в Лондоне и в загородном имении, но если не считать участия в светских раутах и приемах, вращались мать и сын в совершенно разных кругах, которые очень редко пересекались. С какой стати она завела разговор о любовных приключениях? Черт, не имела ли она в виду себя? Нет, это невозможно себе представить! Оливер решительно сдвинул брови — его долг защитить мать, даже если придется защищать ее от нее самой. Она так добра, так великодушна и доверчива, что легко может стать добычей каких-нибудь авантюристов. Правда, раньше такого с ней не случалось… Что ж, Оливер позаботится, чтобы этого не было и впредь.