– А сам-то ты как считаешь?

– Что ж, это справедливо. Но у меня есть для тебя один совет, если ты хочешь, чтобы наша миссия завершилась успешно. – Катон немного помолчал. – Никогда не называй его своим другом. Во всяком случае, при личном общении.

Был ранний вечер, когда барка подошла к Риму. На поверхности воды Тибра болтался всякий плавучий мусор и отбросы из канализации. Несколько мулов тянули судно бечевой против течения, их погонял тощий и босоногий мальчишка-раб. Время от времени он взмахивал кнутом, поддерживая темп движения. Впереди, над городом висело тяжёлое облако дыма – это его обитатели старались согреться, отбиться от холода зимних месяцев, добавляя дымы от своих разрешённых домашних печек к дымам, исходящим от печей кузнецов, дубильщиков и банщиков, ведущих дела в столице.

Катон наморщил нос – до них как раз долетели жуткие запахи, гонимые сильным восточным ветром над поверхностью воды.

– Что, уже успел забыть, как тут отвратно воняет? – мрачным тоном спросил Макрон, стоявший рядом с ним на носу барки. Они были тут единственными пассажирами. Всё остальное пространство палубы и трюма было заставлено кувшинами оливкового масла из Испании. Барка была так тяжело нагружена, что на палубе, чуть возвышающейся над блестящей поверхностью Тибра, едва ли можно было найти хоть пядь свободного места.

– Да нет же, совсем не так плохо пахнет! – раздался позади них весёлый голос. Оба легионера обернулись и увидели капитана барки, приближавшегося к ним, лавируя между кувшинами. Он был настолько тощ и сухопар, что его кости торчали даже сквозь тунику и толстый плащ. Войлочная шапка напялена на голову, из-под неё выбиваются космы тёмных волос. Он улыбался, обнажая щербатый рот, напоминающий небольшое скопление надгробных камней на кладбище, давно заброшенных и покрытых тёмными пятнами плесени. – Как говорят, к этому очень быстро привыкаешь, стоит лишь немного тут пожить. Я-то, конечно, тут не живу, мы с моим парнем заходим сюда из Остии лишь пять-шесть раз в месяц. – Он жестом указал на своего сына, который стоял у рулевого весла на корме барки, такого же нескладного, как его папаша, и не более десяти лет от роду. – В Остии, конечно, пахнет получше по сравнению с этим, прямо как в парфюмерном ряду рынка.

– И не говори, – сухо буркнул Макрон.

– Точно-точно, – продолжал капитан и кивнул. – Ну а вы, друзья мои, зачем притащились в Рим? Вы солдаты? В отпуске, так? Из провинции прибыли?

Макрон подозрительно прищурился.

– Кто мы такие и какие у нас тут дела, тебя, мой друг, не касается.

Капитан поднял ладони в своего рода защитном жесте, но продолжал улыбаться.

– Я вовсе не хотел вас задеть! И в дела ваши не лезу. Просто вежливо интересуюсь. Из обычного любопытства. Я сразу понял, что вы солдаты, едва вы поднялись ко мне на борт в Остии. Я и сыну так сказал, вон, говорю, солдаты. Это ж сразу видно по тому, как вы держитесь. Ну, вроде как гордо и прямо. Воины! И по шрамам нетрудно догадаться, сразу видно, так я ему и сказал. Так что без обид, господа мои.

– Да мы и не обижаемся, – Катон улыбнулся капитану. – Ты прав, мы из Британии возвращаемся.

– Из Британии? – Капитан почесал щёку. – Кажется, я что-то слыхал… А где это?

– Через пролив от Галлии.

– О да! Точно, вспомнил! Это ведь там несколько лет назад пьянку с дебошами затеяли, когда император устроил себе триумф, да?

– Да.

– А говорят, что кампания там всё продолжается? Сообщали же, что мы их всех завоевали.

– Мы победили и завоевали самые крупные племена. Сейчас армия лишь подчищает оставшиеся территории, – пояснил Катон. Из Британии они уехали почти четыре года назад, и хотя кое-какие сведения о продолжающихся там боях до них доходили, было понятно, что капитану барки известно ещё меньше. Нарцисс обещал прислать Катону подробное сообщение о тамошних делах, присовокупив их к пакету документов об их переводе в преторианскую гвардию и к поддельным рекомендательным письмам от губернатора этой новой провинции. Но это будет потом, когда они войдут в контакт с его человеком в Риме. – Вообще-то мы с моим другом участвовали в самой решающей битве. Мы возглавили атаку нашего легиона и захватили в плен вождя кельтского племени. Вот поэтому мы здесь и оказались. Губернатор провинции рекомендовал нас для перевода в преторианскую гвардию. В качестве награды.

У капитана барки расширились глаза, он в изумлении покачал головой:

– Кто бы мог поверить?! На моей барке! Двое настоящих героев! Погодите, я должен рассказать про вас своему парню! Он всегда твердит, что хочет стать солдатом, когда вырастет. Да и я считаю, что это хорошее дело. Отличная жизнь! И платят хорошо. И заботятся о них. И форма красивая – бабы все оборачиваются, точно-точно. И всё время на свежем воздухе, плюс реальный шанс заработать славу и разжиться трофеями, так ведь? Я правильно думаю?

– О да! – улыбнулся Макрон. – Отличная жизнь. Сплошное веселье. Я тоже так думал, когда записался в солдаты. И вовсе не думал о сражениях с волосатыми варварами в диких, продуваемых ледяными ветрами и сплошь болотистых пустынях. Странное дело, как иногда оборачивается жизнь. – Он подмигнул капитану. – Единственное, что не даёт мне спать по ночам, так это мысль, как потратить все деньги, которые мне заплатили.

– Не обращай на него внимания, – сказал Катон. – Он нынче не с той ноги встал. В буквальном смысле. Вчера целый мех вина вылакал, а когда проснулся, ударился головой о притолоку.

– Очень смешно, – проворчал Макрон. – Были у меня причины нажраться, сам ведь знаешь, не так ли? Очень веские причины, будь они прокляты! И вообще, лучше мне было бы остаться там, где я пребывал раньше.

– Что?! И упустить возможность стать преторианцем?! – воскликнул поражённый капитан.

– Могу тебя уверить, что, если бы я имел возможность уклониться от этого, я бы непременно так и поступил. Точно тебе говорю.

Катон поспешил вмешаться:

– Это у него с похмелья. Ничего, скоро пройдёт. Ему просто нужно немного успокоиться.

– Да уж, это точно! – И капитан барки громко расхохотался. Макрон продолжал стоять с грустным выражением лица. – И всё же я бы на вашем месте уже давно привык к таким штучкам. Видал я, как эти преторианцы надираются в тавернах близ пристаней. Такие пьянки закатывают! Это ж сущее божье наказанье, когда они нажрутся, точно вам говорю! – Он помолчал, нахмурился и добавил: – А потом во все тяжкие пускаются, всех колотят и всё громят, особенно в последнее время.

– Да что ты говоришь? – заинтересованно спросил Катон. – И что, были столкновения?

Капитан кивнул.

– И ещё какие! Все последние месяцы тут неспокойно, особенно после тех дел в Египте в прошлом году. Хлеба поступает всё меньше, цены всё время растут. Толпе это, конечно, ничуть не по нраву, уже несколько складов и лавок разграбили, многих хлеботорговцев избили. Ну и преторианцы начали их бить, ни с чем не считаясь. Больше того, уже и до смерти дело доходило, многих людей положили. – Он подозрительно уставился на них обоих. – Ладно, наверное, так и надо было. Я что хочу сказать, ведь порядок-то в городе должен быть, не так ли?