Вдруг кто-то дернул за ручку входной двери. Но та была плотно закрыта и не хотела поддаваться.

Стефана тут же выскочила из воды и бросилась к платью.

Тот, кто пытался открыть дверь, с третей попытки ее все-таки открыл. Послышались шаги.

Черное узкое платье липло к мокрому телу. Его не так-то просто было натянуть. А времени не оставалось: шаги приближались.

Стефана впопыхах кое-как напялила наконец на себя платье и бросила за кадку с пальмой нижнее белье: ей некогда было возиться с ним, и затаилась за толстым мохнатым стволом экзотического дерева. К счастью, она все сделала тихо. Может быть, тот, кто рвался сюда, ничего не услышал и, войдя в зал, подумал, что здесь никого нет. Тогда, пожалуй, он быстро уйдет…

— Стефана, ты здесь?

Девушка с ужасом узнала голос Ника. Она никак не ожидала, что это может быть он. Что этот парень забыл здесь? — подумала она, откуда он взялся?

— Стефана, я знаю, что ты тут, не прячься.

Кто ему сказал, что я в Центре, судорожно соображала Стефана, что ему нужно от меня?

— Тебе нет смысла таиться, — не унимался Ник. — Я тебе ничего плохого не сделаю, мне просто нужно с тобой поговорить.

— Что тебе нужно от меня? — Она вышла из-за кадки. — Зачем ты меня ищешь?

— Я хочу перед тобой извиниться…

— За что?

— Ты сама прекрасно знаешь, за что.

— Прости, я тебя не понимаю. — Стефана отдернула мокрое платье и расправила складки на груди.

— Вчера вечером я подумал…

— Ах, вот что ты имеешь в виду! Прости, должна тебя разочаровать, но мне было абсолютно безразлично, уйдешь ты или же останешься.

Боже, мой, Стефана, какой бред ты несешь! — подумала она. Ты хоть сама понимаешь, что говоришь?

Ник, не произнося ни слова, подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи. Она не сопротивлялась. Тогда он обнял ее посильнее и прижал к своей груди. Стефана позволила ему сделать это и даже прильнула к его плечу. Его рука сначала робко и осторожно, а потом все сильнее и энергичнее стала гладить ее спину. Стефана подняла голову, и Ник ее поцеловал.

Он стал целовать ее горячо и страстно. Стефана обняла его крепко и ответила ему таким же безумным поцелуем.

Тускло горел свет, и тихо журчала убывающая из фонтана вода. Они стояли под большим и раскидистым лимонным деревом, на котором зеленели молодые плоды.

Ник продолжал целовать Стефану, и его руки заскользили вниз по спине, пока не коснулись ее обнаженных ног.

— Почему у тебя мокрое платье? — спросил удивленно Ник.

— А это имеет какое-то значение? — так же тихо ответила она. — Я, может, купалась, а что, разве нельзя?

— Почему же…

— Вот и молчи! — шепотом приказала Стефана. Она рукой провела по вороту его белой рубашки и расстегнула верхнюю пуговицу.

В какой-нибудь другой ситуации Нику, несомненно, пригодился бы этот строгий и несвойственный ему наряд, но теперь ему было ужасно неудобно в тесном пиджаке обнимать и ласкать девушку. Уже давно пора было его снять, да жаль разрывать объятия.

Его рука бесстыдно гладила ее обнаженные икры, а потом нырнула под платье и по бедрам медленно поползла вверх…

Стефана пригнулась и хотела было расстегнуть его пиджак, как вдруг в одной из дверей служебного входа щелкнул замок.

Ник в ту же секунду отскочил от девушки и бросился к главному входу. Служебная дверь открылась, и в зал вошел охранник ночной смены.

— Простите, мэм, если вас потревожил, — обратился он к ней. — Вы еще долго будете здесь работать?

— Нет-нет, я уже ухожу.

— Я слышал шум, здесь все в порядке? Стефана не могла скрыть стыдливый румянец на щеках.

— Да, — ответила она, пряча взгляд, — все в полном порядке.

— Наверное, мне послышалось.

— Наверное…

Охранник понимающим взглядом окинул черное белье, лежащее возле кадки.

Стефана пожала плечами и одарила охранника невинной улыбкой.

— Боже мой, Эмили, — плакала в телефонную трубку Стефана, — я вела себя как последняя шлюха. А этот мерзавец меня так подло бросил. Ну, скажи мне, — просила она, — ну скажи мне, пожалуйста: Стефана — ты дура! Ты просто круглая дура!

— Дорогая моя, я тебя прекрасно понимаю, постарайся успокоиться, забудь его! Нечего на какого-то козла переводить свои нервы. Для тебя сейчас самое главное — это не переживать. Прими ванну, она поможет расслабиться, и ложись спать, — советовала ее мудрая подруга. — Хочешь, я к тебе сейчас приеду?

— Нет, не надо, — хлюпала носом Стефана. — Ты права, он — гад!

— Ну, вот и прекрасно, а теперь сделай то, что я говорила, открой кран с теплой водой, брось горсточку ароматической соли и полежи в ванне минут пятнадцать. Уверяю, после такой процедуры ты преобразишься!

Однако ни теплая вода, ни соль с запахом лаванды не помогли. В этот вечер Стефана готова была поверить в возможность близкого счастья, но как же подло с ней обошлись!

А еще этот всепонимающий взгляд идиота-охранника…

Он теперь наверняка всем раструбит о ее похождениях, думала Стефана, и весь персонал отеля будет считать ее шлюхой. Боже мой, как ты низко пала, Стефана! — укорила она сама себя.

На следующее утро ее не спасли и две чашки крепчайшего черного кофе. Она явно была не в лучшей форме, а ей предстояла встреча с Джеком Капоне.

Стоя перед зеркалом, Стефана еще раз поправила свою прическу и подкрасила губы. Ну, все вроде бы нормально, можно идти. Она попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре, но ничего не получалось.

Конечно, нечего и думать о том, что ей удастся быстро забыть или хотя бы на время выкинуть из головы этого Ника. Но она так и не смогла вчера понять, что притягивает ее к нему. Красота? Но, право, он не один такой. Много в мире бесхозных мужчин, выбирай любого. Сила? Ну и у многих других с этим нет особых проблем. А уж влюбиться только из-за смазливой внешности — дурь, свойственная сбесившимся от проснувшихся гормонов подросткам.

Что в нем есть такого? Почему спокойная и сдержанная женщина вдруг превратилась в развратную кошку? Стефана не могла дать себе ответа на этот вопрос. И толком не осознавала, что испытывает при мысли о Нике: то ли озноб от возбуждения, то ли дрожь от гнева.

С этими мыслями Стефана собрала свои эскизы и отправилась на прием к Джеку.

Она пыталась подавить волнение, в то время, как Джек медленно раскладывал ее наброски на своем столе. Вот они, плоды ее четырехдневных старательных усилий. Джек молча смотрел на них, лишь изредка почесывая подбородок.