не у себя и ничего здесь не найду.

— Что ты, что ты.

— Спокойной ночи, милый. Огромное спасибо, что приглядел за мной. Боюсь, я тебе отравила весь вечер.

— Что ты, что ты, — сказал Бивер.

— Позвони мне с утра… Договорились? — Она приложила руку к губам и повернулась к двери.

Еще с минуту Бивер раздумывал, стоит ли вернуться к Полли, но потом решил, что не стоит. Он был близко от дома, да и у Полли к этому времени все, должно быть, уже угомонились, так что он поехал на Суссекс-гарденз и тут же лег спать.

Не успел он раздеться, как внизу раздался телефонный звонок. Звонил его телефон. Он спустился по холоду на два пролета. Звонила Бренда.

— Милый, я уже собиралась повесить трубку. Подумала, что ты вернулся к Полли. Разве твой телефон не у постели?

— Нет, на первом этаже.

— Значит, я тебе зря позвонила?

— Ну не знаю. А в чем дело?

— Просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.

— A-а, понятно, спокойной ночи.

— Ты позвонишь мне утром?

— Да.

— Рано-рано, до того, как наметишь планы?

— Да.

— Спокойной ночи, Господь с тобой.

Бивер снова поднялся на два пролета и залез в постель.

— …Удрать в самый разгар веселья…

— Стыдно сказать, насколько это было невинно. Он даже не зашел.

— А вот этого-то как раз никто и не узнает.

— Он просто рассвирепел, когда я позвонила.

— А что он о тебе думает?

— Ничего не может понять… совершенно ошарашен и притосковывает.

— Ты что, собираешься это продолжать?

— Сама не знаю. — Зазвонил телефон. — Вот, наверное, он.

Но это был не он.

Бренда пришла к Марджори, и они завтракали в постели. В это утро Марджори особенно вошла в роль старшей сестры.

— Право же, Бренда, твой молодой человек — это такое убожество…

— Я сама все знаю. Он не бог весть что, и сноб, и, похоже, у него рыбья кровь, но мне он приглянулся, и все тут… и потом, я не уверена, что он совсем ужасный… он обожает свою гнусную мать… и потом, он вечно без денег. По-моему, ему очень не везло в жизни. Он мне все про себя вчера рассказал. Он был раз помолвлен, но они не смогли пожениться из-за денег, а с тех пор у него не было ничего приличного… Его еще многому надо научить. Этим отчасти он мне и нравится.

— О господи, я вижу, ты это всерьез.

Зазвонил телефон.

— Может, на этот раз он.

Но знакомый голос так громко заверещал в телефон, что Бренда слышала весь разговор.

— Добрый день, лапочка, какие последние сплетни?

— А, Полли, поздравляю — прекрасный прием.

— Правда, старушка не подкачала? Слушай, что там у твоей сестры с Бивером?

— Что у них?

— Давно они путаются?

— Полли, ты попала пальцем в небо.

— Да брось. Сразу видно, что у них далеко зашло. Нет, ты мне скажи, как это ему удалось. Вот что интересно. Что-то в нем наверняка есть, просто мы не замечали.

— Полли тебя засекла. В данный момент она оповещает весь Лондон о своих наблюдениях.

— Какая жалость, что и оповещать-то не о чем. Этот щенок мне даже не позвонил… Что ж, придется оставить его в покое. Если он не опомнится, я днем уезжаю в Хеттон. Вот, может, он.

Но это был всего-навсего Аллан, который звонил из штаб-квартиры консерваторов извиниться, что не смог накануне приехать к Полли.

— Я слышал, Бренда пустилась во все тяжкие, — сказал он.

— Господи, — сказала Бренда, — можно подумать, молодых людей так легко соблазнить.

— Я тебя почти не видела вчера у Полли, — сказала миссис Бивер. — Куда ты исчез?

— Мы рано уехали. Бренда Ласт устала.

— Она прелестно выглядела. Я очень рада, что ты с ней подружился. Когда ты с ней встречаешься?

— Я договорился, что позвоню.

— Ну так чего же ты ждешь?

— Да что толку, мамчик? Разве я могу себе позволить ухаживать за женщиной вроде Бренды Ласт? Позвонишь ей, она скажет: «Что вы делаете?» — придется ее куда-нибудь вести, и так каждый день. У меня на это нет денег.

— Знаю, сын мой. Знаю, как тебе трудно… и как ты умеешь экономить. Я должна быть благодарна, что мой сын не обременяет меня долгами. И все же не стоит отказывать себе буквально во всем. Так ты в двадцать пять лет превратишься в старого холостяка. Я еще в тот вечер, когда Бренда пришла к нам, заметила, что ты ей нравишься.

— Это точно, я ей очень даже нравлюсь.

— Надеюсь, она решит наконец относительно квартиры. Они сейчас просто нарасхват. Мне придется присмотреть еще один дом, который можно перестроить. Ты просто не поверишь, кто их снимает: масса людей с собственными домами в Лондоне… Ну, мне пора на работу. Кстати, я уезжаю на два дня. Проследи, чтобы Чэмберс как следует о тебе заботилась. Тут Сильвия Ньюпорт нашла каких-то австралийцев, они хотят снять дом в деревне, я повожу их, покажу им один-другой подходящий. Ты где обедаешь?

— У Марго.

К часу, когда они возвратились домой, выгуляв Джинна, Бивер еще не звонил.

— Раз так, значит так, — сказала Бренда. — Я как будто даже рада.

Она послала Тони телеграмму, что приедет дневным поездом, и слабым голосом велела упаковать вещи.

— Похоже, мне сегодня негде обедать, — сказала она.

— Почему бы тебе не пойти к Марго? Я уверена, она будет рада.

— Ладно, позвони ей, спроси.

И она снова встретила Бивера.

Он сидел довольно далеко от нее, и, пока гости не начали расходиться, им так и не пришлось поговорить.

— Я пытался дозвониться тебе все утро, — сказал он, — но было занято.

— Да ладно, — сказала Бренда. — Веду тебя в киношку.

Позже она телеграфировала Тони: «Остаюсь Марджори день два целую вас обоих».

IV

— А мама сегодня приедет?

— Надеюсь.

— Как долго она гостит у этой обезьяньей тетки. Можно, я поеду на станцию ее встречать?

— Конечно, поедем вместе.

— Она целых четыре дня не видела Громобоя. И как я прыгаю через новый барьер, тоже не видела, верно, пап?

Бренда приехала поездом 3:18. Тони и Джон Эндрю явились на станцию загодя. Они походили по перрону, все осмотрели, купили шоколадку в автомате.

Начальник станции вышел к ним поболтать:

— Ее милость сегодня возвращается?

Он был старым приятелем Тони.

— Я ее каждый день ждал. Сами знаете, что бывает с дамами, когда они дорвутся до Лондона.

— Жена Сэма Брейса как уехала в Лондон, так никакими силами нельзя было ее оттуда выманить. Пришлось ему самому туда