Пока на высшем уровне шли переговоры, кому достанется Сноуден, Попка оставил аэропорт и, взмыв в небо, направился в сторону фонтана.

Хорошо, что фонтан находится не на китайской территории, подумал я, а то китаезы разобрали бы мой «Рэптор» по винтикам, сварили из него суп и съели бы, пожелав стать невидимыми[68].

Мы бегали за попугаем по всему двору, подключив к его поимке дворника дядю Васю и дебила Митю. Митя надувал щеки, округлял глаза и выгибал пальцы в обратную сторону, когда загнанная друзьями птица направлялась в его сторону.

Изгибы его рук и тела отпугивали не только Попку, дядю Васю и нас, но и случайных пернатых, прибывших поглазеть на заморского принца издалека.

Высадив на деревьях десант, пацаны ожидали подлета вертолета, пока я звал на помощь желающих принять участие в съемках фильма «Попка против всех». Но все было – тщетно… Устав от бестолковой беготни и соскучившись по любимому хобби, дядя Вася снова пошел ковыряться в мусорных баках.

Что можно было искать в мусорном баке образца тысяча девятьсот семьдесят четвертого года наполнения, когда колбасу, сыр, шоколад, мармелад, зефир, жвачку, джинсы, кроссовки, телевизоры, холодильники, ковры, пластинки и т. д. и т. п. нельзя было нарыть даже в центральном универмаге? В то время я этого не понимал. Но сейчас знаю. Дядя Вася искал чудо. Обыкновенное чудо[69]дворника. Чудо несчастного человека, полюбившего мусорную рыбалку и утратившего интерес к жизни после потери единственной дочери и ее матери на войне.

Когда спустя несколько лет дядя Вася умер, все узнали, что он имел боевые награды. Орден Красного Знамени и несколько медалей были приколоты к его кителю, в котором вынесли дворника во двор. На похоронах соседи рассказывали, что его первая жена и дочь погибли во время бомбежки Сталинграда. А от второго брака с дворничихой детей у него не было.

Через три часа, когда мы набегались до отвала и рассорились вконец, всех позвали по домам. А через восемь дней Попка прилетел сам, вернув моей армии превосходство в воздухе и массу важных донесений с территории противника. Но было уже поздно. За эти дни воины Христа преодолели сопротивление турок и взяли Иерусалим, перерезав большую часть его защитников и населения[70].

Делали они это примерно так:

Вжик, вжик, вжик,

Уноси готовенького!

Вжик, вжик, вжик,

Кто на новенького?

Кто на новенького?

Кто на новенького?

5

Как и все высокоинтеллектуальные дети, мы не любили играть в игры предшественников и по возможности меняли тактику ведения боя, доводя до совершенства любое отступление или вступление в игру. Так мы разработали (но не успели запатентовать) новые правила для догонялок. Правила были очень простыми: бегать, не касаясь земли. Или – парить, как херувимы.

Территорией для наших игр был выбран садик, и мы носились в догонялки, проявляя разные способности, у одинаковых с виду детей.

К примеру, Соловей в случае опасности взбирался на верхушку любого дерева так стремительно и так безрассудно, что сразу становилось понятно: если полезть за ним следом, Боливар не выдержит двоих[71]и ветка отломится. Минусом в его тактике становилось то, что (как все вы прекрасно понимаете) залезть на вершину любого растения не представляло никакой сложности для руферов вроде нас. А вот слезть без хвоста – трудно. Поэтому Соловей частенько подвисал на верхушке вяза и пропускал добрую половину, а то и всю игру целиком.

У Пупка тактика была иной. На краю территории детского сада рос клен. Две ветки протянулись на крышу трансформаторного дома, находящегося уже за забором, и развалились там, как у себя дома. Крыша этого сооружения располагалась на высоте четырех метров, а расстояние от нее до забора было больше трех. Эти три метра можно было перелазить по одной из веток. Пупок просто перебегал по стволу на крышу и начинал его трясти. Если же кто-то упирался и погоня продолжалась, то в тот момент, когда нога преследователя касалась крыши, Пупок возвращался по другой ветке назад и слезал с дерева на забор.

Вот точно так же путано, как это рассказал вам я, делал и он.

Я, в случае опасности, применял иную военную хитрость. Давид залезал на крышу одной из двух больших беседок и прыгал вниз, хватаясь в полете руками за край так, чтобы инерция движения заталкивала мое тело внутрь строения. Главное в этом акробатическом трюке было вовремя сжать и разжать пальцы рук, потому что, если конечности отцеплялись от крыши позже необходимой точки отрыва, каскадер приземлялся на спину и, грохнувшись затылком о деревянный пол, мог здорово повредить ту самую часть мозга, которая как раз и отвечает за координацию движений и регуляцию равновесия нашего тела.

Еще одна уловка удирания от мающегося игрока заключалась в перелазании на качели. Ветка дерева, растущая рядом с качелями, была очень тонкой, а качели достаточно высокими для мальцов вроде нас. Трюк требовал не только ловкости рук, но и легкости тела. После того как убегающий пострел перебирался на качели (с которых бежать было уже некуда), он начинал банально раскачиваться взад-вперед, и догоняющий, если даже и умудрялся перебраться на верхнюю перекладину качелей, спрыгнуть на беглеца уже не мог.

Эта тактика отступления имела один существенный недостаток – попав на качели, убегавший вынужден был качаться до конца игры, так как опять залезть на верхнюю перекладину, а с нее на дерево не представлялось никакой возможности, потому что столбы, поддерживающие перекладину, были слишком толстыми, чтобы обхватить их ладонями и ступнями, и слишком тонкими, чтобы обнять их руками и ногами.

Однажды на этих качелях при мне исполнили солнышко. Качели в нашем дворе были сооружены слесарями из домоуправления, не по принципу, как безопасней, а по привычке – из того, что было. Масса конструкции несомненно превышала допустимые нормы для детского учреждения. Я пытался несколько раз крутануть на них солнышко, но мне не хватало разгона, либо меня останавливали взрослые.

После того, как однажды к кому-то из пацанов в гости приехал мальчик и решил покрасоваться, заявив, что у себя во дворе он крутит солнышко только так – качели (во время исполнения акробатического трюка) остановились в зените славы и зависли на одно мгновение, хватившего, чтобы каскадер полетел вниз и, ударившись о перекладину, грохнулся на землю плашмя. Железяка начала опускаться, а мальчик вставать. Вставай он чуть медленнее, и качели снесли бы ему голову. Но, находясь еще в состоянии шока, пацан вскочил быстро, и перекладина ударила его по спине так, что он отлетел на два метра и только благодаря гибкости растущего организма не сломался пополам.