Пратчетт начал свое трехлетнее обучение журналистике в сентябре 1965 года, получая по восемь фунтов и десять шиллингов в неделю. В свободное время он работал над получением сертификата Национального совета по подготовке журналистов[40] и уровнем А по английскому. И в то время как директор школы с радостью смотрел в его удаляющуюся спину, ученики испытывали грусть. Глава дискуссионного клуба написал в Technical Cygnet: «К сожалению, преждевременный уход Пратчетта означал для нас потерю одного из самых ярких товарищей». Bucks Free Press стала важной деталью местного ландшафта с момента своего основания в 1856 году. Каждый четверг почтальоны протискивали толстую газету в почтовые ящики по всему Южному Бакингемширу, она отправлялась из здания в Хай-Уикоме в соседние города Амершам, Принсес-Рисборо, Беконсфилд и дюжины деревень, расположенных поблизости, – места, которые Терри хорошо знал. Это была обычная газета; около двадцати статей на странице, часто не более пятидесяти слов в каждой, где речь шла обо всем, от убийств до успехов футбольной команды Wycombe Wanderers, с рассказами о цветочных выставках, деревенских торжествах, автомобильных катастрофах и всех свадьбах за неделю. Как правило, половину страницы отдавали объявлениям и рекламе и всему, что обеспечивало существование газеты. Журналисты получали по определенному участку на странице, а молодым полагалось следовать за кем-то из опытных коллег. При поступлении на работу Терри прикрепили к репортеру, которого звали мистер Алан, и он честно ходил за ним повсюду с блокнотом в руках.

Обычно в первый день работы большинству людей показывают, где стоит чайник, а далее новичку приходится придумать способ запомнить имена двенадцати новых знакомых. А Терри в свой первый день видел труп. Во всяком случае, так звучит история, которую он повторял множество раз. День мистера Алана начался с обнаружения тела; бездомного нашли в месте дефекации животных на ферме, и он утонул в свином дерьме. Совсем не безмятежная и мирная смерть, и им наверняка досталось ужасно выглядевшее мертвое тело. Его вид научил Терри сразу трем вещам: смерть бывает недостойной, человеческое тело может приобретать невероятное количество самых разных цветов, и объему рвоты, изрыгаемой семнадцатилетним юношей в первый же день на работе. Трудно представить более запоминающийся первый день для юного журналиста.

Узнать детали этой истории оказалось весьма непростым делом. Изучая выпуски Free Press за сентябрь 1965 года, я сумел отыскать только одну статью, подходившую под воспоминания Терри: смерть пожилого туриста из Гламоргана, которого нашли в поместье Абботсвуд, Бурн-Энд. К сожалению, даты не сходятся – о теле написали в номере от третьего сентября, но нашли его за неделю до этого, прежде, чем, по словам самого Терри, он начал обучение. Более того, поместье Абботсвуд далеко не ферма, а турист не «бродяга», как Терри часто описывал несчастного.

В газете от двадцать третьего июля сообщалось, что некое тело обнаружила в реке семья, но это был состоятельный государственный служащий, к тому же Free Press начала давать объявление о том, что им нужен молодой журналист, только тринадцатого августа. В выпуске от двадцать девятого октября упоминалось женское тело, найденное в сточной канаве, но вновь находка не соответствовала тем фактам, на которые ссылался позднее Терри. Мало того, в Bucks Free Press в течение всего 1965 года не было упоминаний о смертях, отчетах коронера или других подобных деталей. Возможно, это еще одна история, которая со временем претерпела изменения. Отвратительное тело наверняка существовало, как и рвота, одолевшая юного журналиста, но «первый день» – превосходная деталь – очевидно, была придумана Терри для большего эффекта. С другой стороны, история могла произойти вне юрисдикции Free Press, или о ней сообщили, существенно подработав факты. Произошло это в первый день обучения Терри или нет, но вид несчастного, нашедшего столь ужасную смерть, навсегда запечатлелся в сознании Терри, периодически всплывая в его книгах в виде смутных намеков. Позднее, когда его занимали мысли о смерти, увиденное им тело стало примером того, какой ужасной может быть внезапная гибель по сравнению с другими, более мирными альтернативными вариантами.

В то время как библиотека Беконсфилда была тем местом, где Терри получил свое настоящее образование, в Bucks Free Press он стал доктором философии[41]. Терри добрым словом упоминал нескольких наставников из газеты, научивших его дисциплине и профессиональной этике, тем качествам, которые ему пригодились, когда стал писателем. Терри впитывал их опыт и уроки точно губка, и спустя много лет они появились на страницах его романов.

С 1956 года Free Press возглавлял Артур Черч – всеми любимый, но несколько старомодный редактор, соблазнивший Терри перспективой настоящей работы, из-за которой он и ушел из школы. Сам Черч стал начинающим репортером в 1928 году, в возрасте шестнадцати лет, и, вероятно, увидел себя в молодом писателе. Черч не в последний раз протянет руку помощи подростку, отчаянно мечтавшему проявить себя; он подготовил многих успешных и способных журналистов. Он ушел на покой с поста редактора в 1976 году, но продолжал вести колонку вплоть до 2000 года – через год, в возрасте 89 лет, он умер от рака легких – поразительная история семидесятидвухлетней службы журналистике. Черчу было 53 года, когда Пратчетт начал свое ученичество, он уже слегка отставал от более прогрессивных веяний шестидесятых годов, неизменно одевался в твид, курил трубку и был немного похож на Дж. Р.Р. Толкина, что не мог не отметить юный репортер, помешанный на фантастике. В точности как Толкин, ушедший от менявшегося реального мира, полностью погрузившись в мир воображаемый, Черч перестал обращать внимание на современность, полностью сосредоточившись на горячо любимом Саут-Баксе, и согласился опубликовать фотографии посадки «Аполлона-11» только после того, как тщательно все обдумал и решил, что «Луна ведь сияет и над Хай-Уикомом». Абсолютно преданный журналистской этике и влюбленный в родной город, Артур Черч являлся идеальным наставником. В статье 1992 года, напечатанной во Free Press, он напишет: «Терри был замечательным юношей, немного эксцентричным, но полным амбиций. Джордж Топли предсказал, что Пратчетт далеко пойдет, и очень сильно его поддерживал».

После Черча на Терри самое большое влияние оказал глава репортеров Джордж Топли. В то время как Черч научил Терри, что быть правым – значит следовать фактам, Топли показал, что быть правым – это быть справедливым. Терри считал Топли превосходным журналистом и законченным моралистом, который в юности пытался уплыть на лодке в Испанию, чтобы сражаться на Гражданской войне с фашистами, но попал на борт не того судна и оказался в Халле[42]. От Топли Терри узнал, как использовать правду; как быть правым так, чтобы правота шла дальше простой истины. Именно Топли научил его поддерживать и затачивать гнев на несправедливость и ложь, что станет характерной чертой лучших образцов прозы Терри. Топли помог ему до предела заострить мораль. Позднее Джордж Топли вдохновит Пратчетта на создание персонажа Уильяма Стикерса в детской книге «Джонни и мертвецы», страстного участника кампании за социальную справедливость, который также пытался отправиться на войну с фашистами в Испании и, как Топли, оказался на побережье Восточного Йоркшира. Отдавая должное своему наставнику или в качестве мести, ведь Топли был отчаянным защитником грамматики и швырял экземпляры статей с ошибками в злополучных молодых журналистов, Терри назначил Уильяму Стикерсу самое ужасное наказание для журналиста: заставил провести вечность рядом с могильным камнем с грамматическими ошибками.