– Может, и не мало! Но я согласилась! Я! А зачем тебя привлекли ко всему этому, я не понимаю!

– Что значит «зачем»? – Он ведь стоял у истоков всего этого предприятия! Она хочет задеть его. А ведь получается…

– Ты – ничтожный Целитель! Ты даже убить никого не можешь! Я-то знаю!

Годже заскрипел зубами.

– Тебе ли участвовать в таком великом деле? С твоим Даром – только принимать страждущих день и ночь! Готова поспорить, что ты не выносишь вида крови!

Да, он Целитель, притом Созидатель. А знает ли она, каково это? Знает ли, как он мучился все эти годы? Когда твой Дар заставляет тебя исцелять, восстанавливать любого, даже того, кому давно пора в могилу? Даже того, от кого лучше было очистить эту землю! Знает ли она, как это – когда руки сами тянутся к ране, когда ты видишь каждую болячку и не можешь не исцелить! Стоит сдержать Дар, и будешь валяться в оттоке, как студент-первогодок. Каково это – сидеть на совете рядом с Ото Энилем, чувствовать, что старик умирает, и не помочь?! Знает ли она, сколько усилий это от него требовало?! Знает ли, что с ним бывало потом, после заседания Совета?! И она смеет его упрекать!

– Ты просто не имеешь никакого веса ни в Совете, ни в Первом Круге!

Вот это уже слишком! Годже не выдержал. Он схватил серебряный кубок и швырнул прямо ей в лицо.

Вино, словно кровь, разлилось по светлому арайскому ковру и запачкало ее платье. Кубок скользнул по щеке Динорады, оставив порез, из которого капала настоящая кровь. Годже быстро подошел к ней, подняв руку – и порез затянулся под воздействием его Силы еще прежде, чем он дотронулся до ее лица. Она усмехнулась, резко отстранила его ладонь.

– Ну вот! Ты знаешь, что я права! Ты не выносишь вида крови! И ты не мог меня не исцелить, хотя я уже не нуждаюсь в этом.

Вокруг нее сгустился искрящийся туман, и она исчезла. Связала себя с Мастером Перемещений. С кем, интересно? Далеко она, конечно, не переместится: эти Дополнительные Дары, полученные от Второго Круга, действуют не очень сильно, но все же они полезны…

Она ведь знала, как его задеть, она хорошо изучила его больные места. Он способен убивать! Не своим Даром, конечно, но способен! И он убивал! Может, с Фаэлем он и поспешил… Да, все могло пойти не так. Доа-Джот мог бы не работать… Возможно, пришлось бы снова обращаться к Ювелиру. А второго Ювелира Силы так и нет… Да и Идай Маизан мог бы предать или погибнуть там, в Аре, так и не испытав Доа-Джот…

Годже сел в кресло, стараясь успокоить дрожь в руках.

Он сказал тогда Лисиль, что создал нечто лишнее в теле Мастера Фаэля, тем самым остановив сердце, хотя это и полная чушь. Зачем он так сказал? Нет, не для Лисиль, ее он не планировал оставлять в живых. Для Идая Маизана – чтобы тот боялся его. Человек, который может убить прикосновением, – опасен, и с ним нужно считаться. И это сработало, Маизан до сих пор не знает, что произошло на самом деле.

А ведь для Годже это убийство стало настоящим испытанием. Он совершил невозможное, победил себя… свой Дар, впервые за много лет! Если бы он или кто-либо другой в его присутствии воспользовался оружием, то Годже исцелил бы Фаэля. Он исцелил бы раненого против своей воли, даже собственной рукой всадив тому в сердце нож. Дар успел бы спасти умирающего. Любое повреждение было бы немедленно восстановлено. Но он нашел способ, как обойти неистовое стремление Силы Целителя Созидателя возвращать жизнь, – использовал сильный яд, а яд может вывести из крови только Отсекатель, и в нем, в Кахе, такого Дара ни на дюйм! Зажатая в ладони игла с отравленным наконечником, что вошла в тело Фаэля, сделала свое дело. Хотя даже тот незначительный порез, причиненный иглой, он исцелил мгновенно. Яд остановил сердце Фаэля – не Сила Годже Каха, но все равно… какая разница, что направляет твоя рука – Силу Дара или яд… важно решение и мужество, чтобы его осуществить. Важна победа… над собой!.. к Асе Фаэлю ненависти он не испытывал, тот лишь случайная, необходимая жертва, так же как и его жена Лисиль.

С ней было то же самое. Правда, яд, предназначающийся для Лисиль, действовал намного дольше, два месяца… А потом она умерла, он лично убедился в этом. Оставлять ее жить было бы безумием. Ее останавливал только страх за сына… Вернуть мальчишку – означало развязать ей язык, не вернуть – свести ее с ума. А нет врагов страшнее, чем сумасшедшие отчаявшиеся матери.

А вот их сына, что так неудачно ударился головой, ему все-таки пришлось тогда исцелить. Годже потерял бы сознание, если бы не исцелил, если бы отказал Дару… Сына Фаэля продали в рабство где-то в Аре. Маизан утверждал, что тот ничего не помнил, когда проснулся…

Десять лет прошло… Да. Возможно, он поспешил. Он себе хотел что-то доказать… Все могло пойти наперекосяк. Но ведь не пошло! Узнав о его действиях, Верховный был недоволен. Эбонадо сказал, что Годже неоправданно рисковал, убивая Фаэля тогда. Но разве не более рискованно было оставлять того в живых? Сейчас дело нежелательно придавать огласке, а тогда… это был бы смертельный приговор. Да и сам Верховный разве не рискует?! Он играет по-крупному, он делает такие ставки, что у Годже голова идет кругом! Он ходит по лезвию ножа, он летает над пропастью, он словно обезумел, поддавшись азарту…

Да и выигрыш велик. Впрочем, Верховному терять нечего. Если Эбонадо выиграет – то он выиграет весь мир, а если проиграет – лишь то, чего у старика и так уже не было бы. Атосааль должен был умереть еще лет тридцать назад… Все эти годы именно он, Годже Ках, поддерживает огонь жизни Верховного. Дар Годже, Дар чистого Созидателя, как оказалось, может сдерживать оттоки. Он чувствует взаимодействие тела и Силы внутри. Годже знал, что никому из Целителей такие возможности не доступны.

С тех самых пор, как Ках был избран в Совет, он находился при Верховном каждый раз, когда тот обращался к своему Дару. И затем помогал Эбонадо восстановиться. Атосааль обязан ему жизнью. Теперь Верховный Атосааль уже не нуждается в услугах Целителя – план сработал! Безумные ставки сыграли. Все вышло.

Годже часто думал над тем, как гладко, слишком гладко все шло, и приходил к выводу, что Верховный все-таки не действовал вслепую. Если он – Мастер Пророк увидел прошлое и нашел там подсказки и руководство к действию, то наверняка он видел также и будущее, и знал, что сработает, а что нет. Конечно, как часто говорил Атосааль, одного пути для будущего не существует, но всегда можно узнать, где окажешься, если свернешь в ту или иную сторону. У него словно была карта, по которой он безошибочно находил верную дорогу. Поэтому и за смерть Фаэля он лишь немного пожурил Годже, а после попросту забыл об этом.

Доа-Джот сработал. Идай Маизан вернул его через девять лет. Те эффы, что были выращены на острове Коготь, находились под контролем. Узнай их Круг о том, что зверей вывозят с острова раньше времени, – и туда (без всякой тайны, со всеобщей оглаской: мол, Совет раскрыл злой умысел императора Хокой-То) были бы направлены сотни Мастеров Стихий, что уничтожили бы весь остров вместе с эффами. Но звери были использованы императором именно тогда, когда было нужно, и именно для того, для чего это было нужно. И если бы не странные события в Межигорье, то план стал бы идеальным.