Она даже застонала от огорчения.

– Ты хочешь сказать, что я даже не смогла отомстить за своего брата?

Он погладил ее по щеке, стараясь утешить, но тут же быстро убрал руку, чтобы стражники не заметили.

– Он скоро умрет, я уверен в этом. Когда его вносили вон в тот большой дом, из раны у него на животе хлестала кровь.

Кристен содрогнулась при напоминании об этой жестокой бойне в лесу, хотя сама была не только ее свидетельницей, но и участницей. Но ее вмешательство было оправдано. Как смогла бы она посмотреть в глаза своим близким, если бы не попыталась отомстить убийце собственного брата?

Она повернулась в ту сторону, куда показывал Торольф, не желая думать о пролитой ею самой крови. Она увидела огромный двухэтажный дом, построенный в основном из дерева, с многочисленными окнами, большими и маленькими, которые пропускали дневной свет, но, без сомнения, и зимний холод тоже. Вокруг дома стояло множество маленьких построек, и вся усадьба была обнесена деревянным забором, крепким, но не слишком высоким.

– Ага, ты сама видишь, как просто было бы захватить это место, - заметил Торольф.

– Но они неплохо готовятся к нападению датчан. Взгляни туда. - Она указала на груду огромных камней, возвышавшуюся в дальнем конце двора. - Похоже, они собираются построить стену покрепче.

– Да, мы видели кучи камней и снаружи, - согласился он, а потом презрительно рассмеялся. - Но датчане будут здесь раньше, чем они успеют закончить свои приготовления.

Кристен лишь пожала плечами, потому что их это не должно было волновать. Она не сомневалась, что они смогут убежать отсюда гораздо раньше.

Бросив еще один взгляд на большой дом, она слегка нахмурилась.

– Судя по величине этого дома, он должен принадлежать знатному лорду. Как ты думаешь, может, тот высокий воин и есть их господин?

– Нет. Из того немногого, что я понял из их разговоров, хозяина сейчас здесь нет. Но думаю, что за ним уже послали. Похоже, мне следовало бы быть поприлежнее, когда ты пыталась обучить меня родному языку старой Альфреды.

– Это верно, тем более что ты будешь единственным из нас, кто сможет вести с ними переговоры, если я должна буду изображать немую.

Он улыбнулся.

– Тебе будет не очень трудно держать язык за зубами, когда они окажутся поблизости?

Она презрительно фыркнула в ответ на его поддразнивание.

– Как-нибудь справлюсь.

Один из саксов набрался смелости и подошел к пленникам, чтобы вдеть факел в специальное отверстие в столбе, вокруг которого они сидели. Шестеро стражников стояли рядом с мечами наготове на тот случай, если викинги нападут на смельчака. Кристен с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться, когда сакс проходил мимо нее. Она слышала, как стражники спорили между собой, кто понесет факел, потому что ни один из них не хотел приближаться к пленникам, несмотря на то что те были скованы и спокойно сидели на земле. Среди них было столько раненых, что они не представляли никакой угрозы, по крайней мере в настоящий момент. Но саксы предпочитали не рисковать.

Факел предназначался не для удобства пленников, а для того, чтобы троим оставшимся стражникам было легче присматривать за ними теперь, когда наступила ночь. Пленникам не принесли ни еды, ни перевязочных материалов, чтобы они могли позаботиться о раненых. Это не сулило ничего хорошего. Еда была им необходима, чтобы набраться сил, если они хотят выбраться отсюда. Из того, что их не кормили, можно было сделать разные выводы, в том числе тот, что им недолго оставаться в живых.

Это предположение подтвердилось, когда стражники начали переговариваться между собой. Тот из них, который приносил факел, очевидно, осмелел после того, как ему не причинили никакого вреда, и говорил громче всех, так что его слова доносились до пленников.

– Почему, когда он хвастается, то постоянно смотрит в твою сторону? - спросила Кристен у Торольфа.

– Я единственный, кто может с ними объясняться. Они решили, что мы датчане, - с презрением сказал он. - Я вывел их из этого заблуждения. Датчане пришли сюда, чтобы захватить их земли. Мы же хотели лишь украсть их богатства.

– И ты надеялся, что это заставит их лучше относиться к нам? - насмешливо спросила Кристен.

– Тем не менее не вредно было довести это до их сведения, - засмеялся Торольф.

– Ты так думаешь? - мрачно спросила она. - Видно, ты не слушаешь, о чем они говорят.

– Честно говоря, этот недорослый ублюдок говорит слишком быстро для меня, и я понимаю лишь отдельные слова. О чем идет речь?

Кристен несколько минут напряженно прислушивалась, затем на ее лице появилось выражение отвращения, которого она не смогла скрыть.

– Они упоминают какого-то Ройса. Один говорит, что он сделает нас своими рабами. А тот хвастун утверждает, что Ройс слишком ненавидит викингов, чтобы оставить нас в живых, и что сразу же по возвращении он подвергнет нас пыткам и замучает до смерти.

Она не стала уточнять, что маленький хвастун по имени Ханфрит предположил, что Ройс воспользуется изобретательностью самих викингов и применит пытку, которой датчане подвергли короля Восточной Англии, когда захватили его в плен. Короля поставили к дереву и использовали в качестве мишени для стрельбы из лука, пока тот не стал похож на ежа. А когда его оторвали от дерева, он был еще жив, но мясо с его спины было полностью содрано, так, что были видны ребра. Несомненно, отвратительная пытка, но другой стражник предположил, что скорее от пленников будут отрезать по маленькому кусочку и бросать на съедение собакам, заставляя несчастных смотреть на это зрелище и стараясь как можно дольше продлить их мучения.

Что толку было рассказывать обо всем этом Торольфу? Пытка есть пытка, не важно какая. Если они должны будут умереть, когда приедет этот человек по имени Ройс, значит, им нужно бежать немедленно.

Она повернулась и стала внимательно разглядывать высокий столб, вокруг которого они были скованы, образуя замкнутое кольцо. Он был примерно в три человеческих роста. Длина цепи, тянувшейся от щиколотки одного пленника до щиколотки другого, была даже больше, чем она могла рассчитывать, по меньшей мере в две длины руки, что было очень глупо со стороны саксов, так как давало достаточно возможностей для маневра.

– Понадобится всего три, ну, может быть, четыре человека, чтобы перелезть этот столб и освободить нас от него, - принялась размышлять она вслух.

– Несомненно, поэтому они и сделали так, чтобы три здоровых мужчины не оказались скованными подряд.

Это сказал Ивар, и, взглянув на него, она увидела открытую рану у него на ноге, с которой было практически невозможно влезть на столб. А у мужчины, прикованного по другую сторону от Торольфа, из плеча все еще торчал наконечник стрелы.

– Я мог бы нести на себе одного человека, - сказал Торольф, - но это получится очень медленно. Наши спины изрешетят стрелами прежде, чем мы взберемся наверх.