– Случайно совершенно, – тут же ответил Дюшка. – Мы в Свердловск в прошлом августе ездили, к маминой однокласснице. Две недели жили, делать нечего было, в кино сходил, заглянул в библиотеку…

Очень много историй Дюшки начинается с того, что он отправился в библиотеку.

Отправился в библиотеку – и его покусала собака.

Отправился в библиотеку, а там Георгий Гречко.

Отправился в библиотеку. И ему выдали там запрещенную книгу.

– Я заглянул в библиотеку, говорю, дайте-ка мне что-нибудь такое. Чтобы летало. Ну, «Лунную радугу» хотя бы, она как раз вышла, мне один филателист из Минска рассказывал, четкая книжка. А тетка говорит, что на «Лунную радугу» на два года вперед запись, иди отсюда, мальчик…

Дюшка ухмыльнулся, так что сразу стало ясно, что мальчик отсюда не ушел. На Дюшку это похоже, Дюшка липа, если ему что-то надо… Уболтает. Особенно библиотекаршу, он в эти библиотеки, как в кино, ходит, так что как уговаривать библиотекарш знает. А они его тоже своим чутьем знают – как видят Дюшку, так и думают – вот, Читатель пришел. Хотя и без очков.

– Так вот, – продолжал Дюшка, – я ей и говорю, жаль, что нет «Лунной радуги». Ну, если ее нет, то давайте «Детские годы Багрова-внука». Библиотекарша на меня посмотрела с интересом, а я и спрашиваю – что, Аксакова тоже нет? Жаль… Тогда «Господа Головлевы», мне учительница советовала почитать.

Дюшка рассмеялся. «Господа Головлевы» я пробовал от тоски в осенние каникулы. Дождь три дня подряд, решил помучиться. Четыре страницы осилил, лучше уж в дождь смотреть.

Дюшка рассказывал дальше:

– Библиотекарша как услышала про «Головлевых», так на меня сразу, как на человека, посмотрела. Пошла в хранилище, выносит книжку. На, говорит, посмотри, может, понравится. Я взял, пошел в парк…

Дюшка закрыл глаза.

– Пока не прочитал, со скамейки не слез, – сказал он. – Там вот как раз про это.

– Про что?

– Про вторжение, – спокойно ответил Дюшка.

– Американское, что ли?

– Нет, не американское, конечно. Инопланетное. Вот представь – маленький городок, население двадцать тысяч, железнодорожный вокзал, река, сплавная, все, как обычно. Летняя скучная жизнь, вот как у нас, делать нечего, вторая программа не работает. А потом один пацан замечает странную штуку…

Дюшка оглянулся, и я тоже не удержался и тоже оглянулся. Никого, лес как лес. В лесу вообще часто оглядываться хочется, это мне и бабушка говорит. Вроде как лесовики на тебя смотрят, а ты это как-то чувствуешь.

Осмотрелись мы, постояли минутку и стали дальше потихоньку продвигаться, хотя уже и мне стало ясно, что надо с этими лесными поисками заканчивать.

Не так что-то в этом месте.

– Штуку такую заметил, – повторил Дюшка отчаянным шепотом. – Что люди изменились. Ведут себя странно. Там мужик был – гитарист известный, так он раз – и играть разучился. И другие… Потом выяснилось, что в них пришельцы вселились, чтобы Землю захватить. Но им нужен был радиотелескоп…

– У нас нет радиотелескопа, – остановил я.

– У нас есть Соленый Бор, – возразил Дюшка. – А ты знаешь, что там?

– Нет.

Соленый Бор далеко, километров тридцать или сорок от города в лесу. Дорога туда грунтовая ведет, но не проехать – везде КПП. Наши городские туда и не суются, бесполезно. Говорят, что патрули даже по лесу ходят, смотрят.

– Вот и никто не знает. А может, там как раз радиотелескоп? Или еще что… похуже.

– Что похуже?

– Папка как-то рассказывал, – Дюшка сделал шепот еще глуше, почти неразличимый стал у него шепот. – Они с начальником райпо на рыбалку поехали на Черные озера, за карасями, да заблудились там. Полдня болтались, вышли на дорогу лесную. А по карте никакой дороги и быть не должно. Ладно, потопали по дороге…

Дюшка оглянулся.

Сейчас расскажет ужасное. Я уже привык. Если Дюшка не рассказывает что-то ужасное в конце истории, то и слушать неинтересно.

– Вот они идут по этой дороге, идут, и вдруг папка замечает такую ерунду: дорога вроде песчаная, а следов на ней не остается.

– Как это?

– Не то чтобы совсем не остается, а не держится след. Секунду-другую на песке еще отпечатывается, а потом раз – и нету. И гладко все.

Дюшка развел руками, точно разглаживая невидимую песчаную дорогу.

– Но это еще не все, – продолжал он. – Идут они идут, и вдруг раз – в глазах у папки раздвоилось все, ничего не видит, только слышит – бух, бух, бух вокруг – звуки такие глухие. Папка на землю повалился, за голову держится и лежит, глаза закрыл, по сторонам посмотреть боится. А рядом дядька этот из райпо визжит. И гудит все, точно под землей поезда куда-то едут. Потом стихло.

Дюшка вздохнул.

– Папка сел – глядит – а вокруг птицы валяются дохлые. Это они с таким звуком с неба падали. И дымятся эти птицы все. И у другана его башка тоже дымится. Они всю рыбу бросили, все удочки бросили, все бросили и побежали, побежали.

– А дальше?

– Поблуждали потом день еще почти, да к Абросимову выбрели. Спрашивают у местных – что это было, а те им и отвечают – Соленый Бор. Там много странного творится, так что лучше вам забыть про это и никому не рассказывать.

– И все?

– Начальник райпо пить бросил, – сказал Дюшка. – А через полгода облысел совсем.

– Но твой папка-то не облысел, – напомнил я. – И не бросил.

– У него голова чесаться стала, – сказал Дюшка. – И по ночам чужим голосом разговаривает.

Я хотел сказать, отчего его папка по ночам дурным голосом разговаривает, а с утра в аптеке боярку покупает, но не стал уже. Кому понравится, когда его родителей ругают?

– Я это все к тому, что Соленый Бор это никакой не радиотелескоп, а наоборот. Там, может, космическое оружие испытывают. Или лазеры. Или мазеры. Понятно, что для пришельцев это важный объект – им он угрожает даже на орбите. А их разведчики должны вывести Соленый Бор из строя – чтобы он их корабли не сбил.

И немного помолчав, добавил:

– Любой ценой.

Я не знал, что сказать.

– Вот эти разведчики тут и появились, – Дюшка кивнул в сторону города. – А в лесу за Сендегой зона высадки. Я же говорю, в журнале читал, что так места посадок частенько выглядят – круги на полях, выжжено все. И теперь они к Соленому Бору подбираются помаленьку.

– Погоди, – остановил я. – В твоей книжке ведь все наоборот было. Там пришельцы вселялись исключительно во взрослых.

Дюшка усмехнулся с превосходством.

– Понятно же, что в книге, как на самом деле, не стали бы писать. Ты почитай «Науку и жизнь», там про мозги хорошо объясняют. Что мозг ребенка гораздо лучше поддается воздействию, чем мозг взрослого. Это проще. И удобнее – никто на детей внимания не обратит… А потом…