– Надо было, – согласился Лесоруб. – Не сообразили.

– На север идти надо в любом случае, – принялся за старое Мудрый.

– Через реку? – деловито поинтересовался Фарш.

– Переплыть ее не проблема... – заметил Лесоруб.

– Давайте вдоль берега, но подальше от воды... Должно же быть хоть какое-то поселение. Хоть руины. Это же река – явно что-то должно быть рядом. – Родинка, захрустев сучьями, пошевелился.

– На болотах тоже река была, – хмыкнул Медведь.

– Значит, дальше пойдем так, – решил Лесоруб. – Хватит обсуждать...

Мудрый отстраненно кивнул и высыпал коренья в котел. Фарш с перекошенным лицом смотрел на это действо.

– Шаман ты, – наконец выдавил из себя он.

– Не хочешь – не ешь, – пожал плечами тот.

– Рыбак, как нога? – поинтересовался у друга Лесоруб.

– Зажила, – ядовито ответил тот. – Чего спрашивать? Болит, разумеется.

– Еще долго болеть будет, – оскалился Фарш. Его лицо в свете костра казалось уродливой маской.

– Молчал бы, мясник, – пробухтел Рыбак.

– Ничего, мужики, скоро дойдем... – Лесоруб поднял голову к темному небу. – И будет нам всем счастье...

– Угу, – с сомнением буркнул Медведь.

– Старик, ты туда еще лягушку брось, для запаха. – Фарш заглянул в котелок, надеясь разглядеть, что там творится.

– Все похлебают – тебе лично сварю. – Мудрый поднял глаза на воина. – Идет?

– Не, я, пожалуй, как все, – неуверенно промямлил Фарш.

– Вот и не болтай!

Горящий возвращался на стоянку. С одной стороны, он был доволен, что Хозяева Рек прогнали чужаков с облюбованного его друзьями места. С другой – речных пиратов Гнев не любил, и их маленькая, но все же победа Проклятого сильно раздражала.

Хозяева о «симпатиях» демона знали, но понимали, что Горящего им не одолеть. Корабль пиратов поспешно снялся с якоря и бросил своих, стоило Гневу показаться на берегу. Догнать высадившихся разбойников труда не составило, те в охотничьем азарте спину не прикрывали.

Латник брел по лесу к месту, где его ждали товарищи. Временный лагерь их отряда послужил приютом для едва покинувших Колонну странников. Ребятам повезло, что Ковыль подошел к стоянке почти сразу после того, как бандиты высадились на берег. Чуть позже – и Гнев не успел бы догнать обнаглевших Хозяев Рек.

Сейчас командир Ковыля и его бойцы с удовольствием уплетали брошенных на стоянке уток.

Джаззи, низкорослый, высоколобый парень со спутанными русыми волосами, не переставал нахваливать кулинарные способности неизвестного повара. Остальные ели молча.

Когда Гнев спустился в ложбинку, Крулин повернулся к нему и вопросительно вскинул голову.

– Порядок. – Горящий подошел к костру и оглядел приятелей.

– А четы один? – поинтересовался развалившийся на земле Генельф. После Крулина – второй человек в отряде.

– У них свой путь. – Гнев повернулся к воину, и пламя в смотровой щели весело забурлило. Генельфа Горящий не любил.

– С Колонны? – Крулин облизал пальцы, а затем вытер их о штаны.

– Да, даже око еще не свели.

– Надо было их хоть в город направить, – покачал головой рыжеволосый бородач и бросил кость в костер. Огонь зашипел, слизывая жир.

– Найдут, тут только одна дорога.

Как бы их Веселые не перехватили... – задумчиво пробормотал Крулин. – Плохо, если мы только что усилили их отряд.

– Сомневаюсь, что Гады будут нас искать, – заметил Генельф. – Не тот случай.

Горящий сел на бревно рядом с Джаззи. Боец слегка отодвинулся – жар от доспехов Гнева пропекал даже сквозь акитон.

– Главное, с ними в Ан-Да-Геде не столкнуться, – прошипело сидящее в отдалении существо. Волчья морда говорившего сморщилась, словно тварь хотела чихнуть.

– Разберемся, – Крулин широко улыбнулся.

До конца существования Дикого отряда Ковыль оставалось два месяца.

Утром Медведь случайно нашел дорогу. Уходил по нужде, забрался в густой ельник и наткнулся на тропку. Странно, кому вздумалось бродить по таким зарослям? Но место явно было хоженое. Даже еловые ветки неизвестные странники аккуратно обломали, чтобы те не лезли в лицо.

Сообщение здоровяка приободрило отряд, и даже хромой Рыбак рвался в путь. Лесоруба беспокоила рана товарища, но близость реки нервировала еще больше.

Тропка упрямо вела на юг, среди редких просветов справа виднелся блеск водной преграды, но с реки пробирающихся солдат увидеть не могли.

Шли медленно. Рыбак хоть и бодрился, но двигался с трудом. Сделанный Фаршем костыль помогал слабо.

Мудрый шагал последним, стараясь развлечь раненого всяческими рассказами, но измученный охотник к вечеру даже не реагировал на голос старшего товарища. Зато шедший рядом с ним Родинка жадно впитывал все, что говорил седовласый. Мудрый помнил больше остальных, он описывал большие города, чудесные места, каких-то людей. Все это – в Счастливых Землях, не забывал напоминать пожилой солдат. Счастливые Земли... Название впилось в разум Родинки, словно клещ. С каждым мигом он все больше и больше верил в их существование.

К вечеру тропа вывела путников к протоке, через которую было перекинуто несколько бревен. От переправы в угрюмую чащу вела еще одна дорожка. На восток. Лагерь разбили в сотне шагов от мостков, решив перебираться с утра.

Ночью Лесоруб несколько раз просыпался от далеких воплей в лесу. Сидящие на страже Фарш и Медведь каждый раз вздрагивали от загадочных криков, стараясь даже не думать об их источнике. Шум шел с востока.

Наутро отряд быстро собрался и перешел через протоку. Тяжелее всего оказалось Рыбаку, который даже не мог опереться на раненую ногу. Его почти перенесли на тот берег, невзирая на вялые протесты. Воин сдавал прямо на глазах.

Тропа постепенно приобретала очертания дороги. Поэтому на одном из привалов Лесоруб отдал команду на сведение герба со щитов. Он все еще помнил Болотный Зуб. И помнил тот корабль. Если рядом окажется поселение, то повторения неприятных встреч не хотелось.

Бойцы с ворчанием принялись скоблить щиты. За этим занятием их и застал небольшой, но хорошо вооруженный отряд. Подошел он совершенно бесшумно. Даже доспехи не бряцали.

– Вы кто? – проговорил один из незнакомцев. Злые глаза воина нехорошо блеснули. Однако никто за сталь не схватился. Гости равнодушно посматривали на сидящих Проклятых, и лишь один с каким-то странным весельем во взоре оглядывал замерших бойцов Лесоруба и шепотом отпускал ехидные, судя по всему, комментарии.

– Мы?

– Нет, мы, – раздраженно мотнул головой вожак отряда. Низкорослый, худощавый, с плавными движениями опасного животного. В нем чувствовался опытный воин.