взял пучок свежесрезанной мяты, положил её в корыто и залил кипятком. Оба разместились на второй полке.

– Первый заход сидим, пока сопли из носа не пойдут, так что головушку то накрой, а то прибьёт.

– Я, к Вашему сведению, банщик со стажем, – Бравировал Игнатьев, – Только вот, хороших бань в городе нет. Вот в районе, там да, а тут хожу в общественные, не то всё.

– В общественных, кроме заразы какой, ничего нет, не баня, а сплошное расстройство, – Ответил Арагонов, – Тут настоящая Русская баня, всех чертей выгонишь, всю дурь выпаришь, выйдешь из нее, как заново родился, главное тут соблюдать одно правило, пока паришься, выпивать не положено, а вот после бани, тогда можно, но в меру.

– Давай по делу, – Продолжил он, – Сегодня доставили бродягу, который Игнату кольцо продал, кстати, не без твоей расторопности, тут ты молодец, быстро команды отдаешь, и правильные. Так вот, Игнат его признал, и бродяга этот сразу смекнул, что по колечку его терзать будут. Колечко это он в парке нашел, мы с ним битый час там сегодня гуляли. Ничего подозрительного я не обнаружил, надо будет дворы соседние прочесать, ты завтра займись этим, да не всё на жандармов надейся, сам пройди, ножками. Волка то, ноги кормят. Я пока обоих попридержал в участке, может кто и лукавит из них, хотя не похоже.

– Хорошо, Иван Христофорович, завтра сам все прочешу, – Вытирая со лба выступающие капли пота, ответил Игнатьев.

– Дальше смотри, по яду этому накопал кое-что, есть четыре гада, яд которых подходит под описание нашего прозектора. Это пауки-бегуны, яд которых парализует мышцы и потом приводит к удушению. Сиднейский лейкопаутинный паук, выделяющий яд атраксин, так же временного паралитического действия. Синекольчатый осьминог, этот меньше всего подходит, но тоже рассмотрим его. И вот, что мне больше всего понравилось, так это конус – Хищный морской моллюск, ракушка, яд ее парализует мгновенно, но умереть от него вряд ли получится, а вот захлебнуться, это да.

– Откуда Вы все это взяли?

– Наша работа, Федор Михайлович, не только по подворотням бегать в поисках улик, а еще и мозгами работать. Информация, которая нужна следователю в сыскном деле, может оказаться в любом, иногда в самом неожиданном месте. Например, в городской библиотеке, – Рассмеялся Арагонов, – Но все это лишь гипотеза, и если мы узнаем, как тот или иной яд попал сюда, тот ли на самом деле яд, и как его использовал убийца или убийцы, то вот тогда можешь колоть новую дырку на своих эполетах.

– Запутанное дельце, – Пробормотал Игнатьев, – Никаких четких зацепок. Давайте по порядку, что у нас есть – труп мужчины, его имя, но это не точно. Знаем откуда он к нам приехал, отель в котором он проживал, есть печатка и личные вещи с его инициалами, предположительно мы знаем происхождение яда, которым его отравили. Кто он, зачем он приехал в наш город, когда приехал и к кому, нам не известно, мотив, который бросается в глаза, это месть, возможно наказание, но тут пока вопрос. Мы так же проверили, проходили ли в нашем городе какие-либо выставки, мероприятия на которые мог приехать убитый. Но ничего такого у нас не проводилось. По городской картотеке, людей со схожей фамилией Агафонов, четыре десятка, это только мужчин, а всех и того больше, по сходству с отчеством, ни одного, вот всё, что на сегодня мы имеем.

– Да, пока с трудом можно что-то выстроить. Ждем ответ из столицы, может они что-то нам подскажут. А пока, пошли-ка в бочку, с меня ручьями льет.

– Тоже мне, банщик, – Усмехнулся Игнатьев.

– Ты бы это, помалкивал, на начальство тон высказывать, – Оборвал его Арагонов.

– В бане генералов нет, Иван Христофорович, мы тут с Вами, как перед матерью, после родов, так что не серчайте, я пока посижу, – Продолжая смеяться, ответил Игнатьев.

После нескольких заходов в парную они позвали Степана, который парил их поочередно. Раскрасневшиеся, как раки после варки, они уселись в предбаннике, и налили по первой.

– Ну, с легким паром, Федор Михайлович, – Поднял рюмку Арагонов.

– И Вас, Иван Христофорович.

Они выпили по одной и закусили. Чуть позже Степан принес глиняный горшочек с томленым в печи мясом, поставил посередине стола и подал две деревянные ложки.

Налив по второй, Арагонов поднял рюмку и сказал: – Давай, чтобы до Рождества Христова, мы этот клубок распутали, иного варианта у нас нет.

– Да будет так, – Ответил Игнатьев.

Время от времени Арагонов открывал дверь в парную, чтобы запустить тепло в быстро остывающий предбанник.

Изрядно выпив, они оделись и вышли к воротам, где стоял Степан, закручивая в бумагу самосад.

– Спасибо тебе огромное, Степан, напарил, как всегда, с благодатью выходим, – Начал Арагонов.

– Полно Вам, Иван Христофорович, жду, как всегда, на следующее воскресенье.

– Деньги я на столе оставил, постарайся забрать раньше, чем твоя баба успеет.

– Она без команды не пойдет, вышколенная она у меня, кстати, привет Вам передает, и с легким паром.

– Благодарствуем, – Докуривая папиросу, ответил Арагонов, – Ну что, Федор Михайлович, пора и нам честь знать.

– Спасибо Степан, – Включился в разговор Игнатьев, – Лучшей бани, чем у тебя, еще не встречал.

– Всегда пожалуйста, Федор Михайлович, милости просим в следующий раз.

Все пожали друг другу руки. Арагонов и Игнатьев сели в экипаж, а Степан еще стоял какое-то время, провожая их взглядом, пока повозка не свернула на соседнюю улицу.

25 сентября (Понедельник)

Проснувшись на утро, Арагонов посмотрел в окно, в которое отстукивал мелкий дождик. Как же он не любил дождливую погоду. Надо выходить на улицу, мокнуть, еще и зонт с собой брать.

Медленная струйка воды, наполнявшая сложенные вместе ладони Арагонова, его пустой взгляд в свое отражение в зеркале. Все это повторяется каждое утро. Он прихлопнул ладони к лицу и выдохнул так, как будто прорычал.

На столе уже стоял завтрак. Две горячие сардельки, свежий хрен, два сваренных яйца всмятку, горячий хлеб, недавно вынутый из печи, кувшин с кофе и стакан чистой воды.

Арагонов налил себе кофе, кусачками отломил пару кусков сахара, размешал и отглотнул из кружки. Заткнул за воротник белую тканевую салфетку и приступил к трапезе.

– Доброе утро, Иван Христофорович, – Послышалось из-за спины. Арагонов понял, что это хозяйка дома решила его навестить. Он привстал, убирая салфетку из-за воротника.

– Софья Ильинична, и Вам доброе утро.

– Не вставайте, прошу. Кушайте.

– Может кофе? – Спросил он её.

– Нет, нет, я уже позавтракала. Решила справиться, как у Вас дела, давно в гости не заходили.

– Дела? Дела сейчас такие, Софья Ильинична, что