Или принять небольшую дозу лекарства от Лимпопо? Для профилактики желудочно-кишечных инфекций.

Нет, не так! Мы же с «Избушкой» сегодня воевали! Имеем право на фронтовые сто грамм за сбитый!

И, кстати, мы действительно сбили. Пустячок, конечно, «Избушке» на ползуба, но мы потом завалим что-нибудь посущественней, честное слово.

– Здравствуйте, вас приветствует специалист по работе с клиентами Инга. Чем могу быть вам полезной?

– А-а-а-а-а!!!

Телефон заговорил по-русски! Значит, номер определили – и всё поняли! Родные вы мои! Ура! Да здравствует наш «Рособоронтех», самый умный рособоронтех в мире.

– Вас не слышно, повторите, пожалуйста, вопрос.

– Девушка, это Филимонов из Лимпопо! – радостно заорал Леха, схватив трубку. – Я в изделии, которое избушка, но не та избушка, а другая, короче, я в Африке, тут негры убивают друг друга, как завести эту штуку?!

Блин, что я несу, подумал он.

Это чертова химия, химия организма – выпил немного водички и заново окосел от вчерашнего джина. То-то я сейчас такой веселый: да меня просто «по старым дрожжам» развезло. Удружили старшие товарищи, алкоголики хреновы, со своей желудочно-кишечной инфекцией!

Жив останусь – брошу пить.

– Вы позвонили в службу технической поддержки концерна «Рособоронтех». Какой у вас вопрос?

– Девушка! У меня избушка не заводится! В Африке! В Лимпопо!

– Какой у вас вопрос?

Разговор идет под запись – как минимум, никто не сможет потом сказать, что я не пытался доложить о чрезвычайной ситуации, подумал Леха, и сразу успокоился.

– Инга! – позвал он. – Простите, я очень взволнован, поэтому невнятно докладываю. Вы еще здесь?

– Слушаю внимательно. Какой у вас вопрос?

– А вы живая или искусственная?

– Можете обращаться ко мне как вам удобнее, – промурлыкала Инга. – Какой у вас вопрос?

– Вы живой человек или искусственный интеллект?

– Можете считать меня искусственным интеллектом или живым человеком, как вам удобнее. Какой у вас вопрос?

– Жопа ты электрическая!!!

– К вашим услугам. Какой у вас вопрос?

Леха скрипнул зубами. Было стыдно, что обругал женщину, пусть и компьютерную. Ладно, проехали. Чем бы ее пронять? Ключевые слова нужны. Как там говорил Тёмкин? Программы научились играть на повышение, но шуток по-прежнему не понимают. Сейчас я тебя, электронная твоя душа, озадачу.

– Инга, слушайте приказ. Зафиксируйте и передайте старшему начальнику мое сообщение. Я эксперт Филимонов из отдела продаж сухопутного департамента. У меня чрезвычайная ситуация в республике Лимпопо. Срочно нужна помощь. Как поняли?

– Опишите, пожалуйста, чрезвычайную ситуацию.

Есть контакт! Ай да эксперт Филимонов, ай да сукин сын! Теперь главное не наговорить лишнего. Давай, парень, сухо и четко.

– На показе в Лимпопо изделие БШМ-К «Избушка» попало под обстрел неизвестного противника. Возможны жертвы среди представителей заказчика. Пропал без вести пилот Ломакин. Я находился внутри изделия и был вынужден отступить. Есть угроза захвата изделия противником уже в течение ближайшего часа. Аккумуляторы разряжены, двигатель не завелся. Прошу срочно техподдержку. Помогите завести машину, тогда я смогу оборонять ее. Но долго мне не продержаться, я просто не умею! Свяжитесь с местным консулом, он придумает, как нас с «Избушкой» вытащить. Здесь нет мобильной связи, звоните мне на этот номер. Конец сообщения. Инга! Алло!

– Слушаю вас.

– Соедините меня со службой технической поддержки департамента экспорта специмущества и услуг сухопутных войск.

Это был даже не экспромт, а всплеск интуиции. Леха до сегодняшнего дня как-то не задумывался, есть ли у департамента отдельная техподдержка.

– Соединяю.

– У-у… Прелесть ты моя!

– Вы держитесь, – сказала Инга совершенно по-человечески.

Леха почувствовал, что краснеет.

Свободной рукой он схватил бутылку и чуть-чуть еще отхлебнул. Страсть как хотелось умыться, но такую роскошь пока нельзя себе позволить.

В трубке играла музыка.

Потом что-то там, за девять тысяч километров от Лимпопо, щелкнуло, брякнуло, Леха, не веря своему везению, открыл рот…

– Здравствуйте, вы позвонили в службу технической поддержки концерна «Рособоронтех» – мирового лидера…

Леха нажал отбой.

Вот теперь он точно сделал всё, что мог.

Для очистки совести надо, пожалуй, открыть люк в полу и осмотреть дизель. Точнее, поискать там дизель. Еще точнее – поглядеть, есть ли там что-нибудь, похожее на гибридную силовую установку, как ее себе представляет современный молодой человек. И где там дизель, как он его себе представляет. Честно говоря, никак. Но попробовать-то можно.

Когда у тебя пушки такие хорошие, грех сидеть на попе ровно, ожидая то ли техподдержки, то ли бесславного конца. Верно?

– Алексей!

Верно, Алексей?.. Ой.

– Алексе-ей! – позвали откуда-то с улицы нежным девичьим голоском.

– Инга? – шепотом переспросил Леха.

Пить надо было бросать еще вчера, подумал он. А лучше и не начинать.

– А-лек-сей!

Нет же, голос совсем другой.

Леха встал ногами на кресло и осторожно высунулся из люка. Пока распрямлялся, его осенило, что это засада, и сейчас он словит пулю в лоб, но было уже поздно.

Внизу стояла какая-то Красная Шапочка.

На вид лет шестнадцати, смотрелась она в африканском буше абсолютно шокирующе. Тут крокодилы, а девочка погулять вышла. Очень смуглая, но не чернокожая, скорее загорелая латиноска. Чуть вздернутый носик, пухленькие губки. Сама невинность. Зеленые кроссовочки, джинсовые шортики, маечка цвета хаки, под которой весело топорщатся сосками кверху маленькие круглые грудки. Всё такое скромненькое, простенькое – и вызывающе алая бейсболка.

Девушка глядела на Леху, а тот выпученными глазами уставился на ее грудь.

– Твой друг прислал меня, – сказала девушка по-английски. – Он знал слово.

Выговор у нее был четкий и какой-то неуловимо школьный. И вся она в целом, юная красотка с идеально спортивной фигурой, очевидно сильной, но не перекачанной, смахивала на робота больше, чем Инга, которой Леха никогда не видел.

– Я буду защищать тебя. Хочешь пить? Хочешь есть? Хочешь секс?

Вместо корзинки с пирожками у Красной Шапочки был камуфляжный рюкзачок, и одну руку она как бы невзначай завела за спину. Еще чуть шевельнулась, переступив с ноги на ногу, – и тут Леха впервые за день почувствовал себя не просто игрушкой судьбы и невинной жертвой, а существом окончательно беспомощным.