Ничто из этого не было заказано, все выглядело так, будто только что извлечено с пустых полок, выстроившихся вдоль стен комнаты.

– Розалинда! – воскликнул владелец магазина, оборачиваясь, чтобы поприветствовать гостью, и его глаза весело блеснули. До прихода женщины он полировал линзы и сейчас продолжил свое занятие, время от времени дыша на стеклянные полукружия.

Месье Леви был худ и, наверное, очень стар, хотя на вид ему было не больше семидесяти. На его голове и остром подбородке росли неряшливые седые волосы.

– Как у тебя дела?

Несмотря на срочность ее дела, Розалинду немного отвлекло то, в каком виде она застала магазин.

– Месье Леви, что здесь происходит? Вы что, закрываетесь?

– Ну, учитывая, как складываются обстоятельства... Лучше исчезнуть самому, чем ждать, пока кто-то «исчезнет» меня. Пора мне и моей старушке, – он любовно оглядел магазин, – собираться и переезжать.

– Нет, нет, – возразила Розалинда. – Не так уж все плохо! – Потом добавила, уже не так уверенно: – Ведь правда?

– Вообще-то все довольно плохо, – уныло проговорил Леви. – Полуночный рынок просто прикрыли... все наши боятся погромов. Флорента нашли избитым до полусмерти на пороге собственного дома, он был весь в синяках. Думаю, мой магазин еще не забросали камнями и не подожгли, как жилища других, лишь благодаря нашей склонности к... переездам...

Розалинда помолчала, осмысливая услышанное – в последнее время она соображала медленно.

– Тогда останьтесь и сражайтесь. Мы можем всё изменить, пока не стало хуже.

Леви сухо усмехнулся:

– Ты говоришь, как красивая молодая женщина, которая не сегодня завтра изменит мир. Моя дорогая, я стар. – Он облокотился на прилавок. – Вдобавок... Мне уже случалось видеть нечто подобное, а теперь все повторяется. Не знаю, доживу ли я до нового повторения этой истории, но пока есть жизнь, есть и надежда. Мне хотелось бы сохранить и то и другое... как и книги, которые они, несомненно, вскоре попытаются сжечь. Надеюсь, мы найдем какое-то тихое место, куда еще не добралась эта мерзкая горячка, заразившая всех вокруг. Не знаю, справлюсь ли я с этим недугом в моем-то возрасте.

– О, вы будете жить вечно, – заверила его Розалинда, улыбаясь и успокаивающе взмахивая рукой. – Но в какой части Европы вам довелось пережить нечто подобное? И где находятся те края, в которых магия по-прежнему сильна?

– Не нужно быть ведьмой, чтобы вызывать их ненависть, – просто ответил Леви. – А теперь скажи-ка, чем я могу тебе помочь? Я только что получил восхитительно вкусную кипу не вполне точных с исторической точки зрения романов о поздней Республике. Э-э-э, римляне, как бы это сказать... не очень-то серьезны, но вполне сгодятся, чтобы скрасить вечер у камина. Что скажешь?

– Боюсь, сегодня я пришла не ради книг, – грустно сказала Розалинда, оглядывая стопки старинных фолиантов. – Я пришла ради чтения. Я имею в виду другой тип чтения.

Лицо Леви напряглось, казалось, он не видит Розалинду, глубоко погрузившись в раздумья.

Он побледнел.

– Должно быть, все действительно ужасно, коль скоро сама великая Розалинда приходит ко мне за такой вещью.

– Вашти пропала, – сказала женщина, неосознанно прикрывая рукой живот. – Я хотела, чтобы она помогла мне при родах. Морис зашел к ней домой, так вот, там пусто, на столе остался несъеденный ужин. Я предполагаю худшее.

– Хорошо, – кивнул Леви со вздохом. Он осторожно отложил полукруглые линзы, над которыми работал.

– Что это? – с любопытством спросила Розалинда.

– О, просто мне в голову пришла одна идейка, – ответил Леви, копаясь в только что упакованной коробке. – Эта штучка поможет мне работать, незаметно смешавшись с местными. А, вот оно.

Он достал зеркало с серебряной ручкой – таким мог бы владеть джентльмен – рукоятка без витиеватых украшений и простая оправа вокруг отражающей поверхности.

– Держи, спроси сама. Ты лучше ее знала. Она... была не сильна в чтении. В обычном чтении.

Розалинда взяла зеркало. Оно оказалось тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд, а может, это она в последнее время ослабла, словом, зеркало оттягивало ей руки.

– Покажи мне Вашти, – приказала она.

Леви с любопытством заглядывал ей через плечо.

Ничего не произошло.

Зеркало осталось зеркалом, в нем отражалась сама Розалинда, разве что подернутая легкой дымкой. Женщина рассеянно отметила, что нос у нее покраснел, а лицо отекло из-за беременности.

– Зеркало, – проговорила она громче. – Покажи мне Вашти. Где она?

На этот раз мерцающая поверхность затуманилась, потом сделалась матовой и черной, ничего не отражая. Потом чернота исчезла, и зеркало снова стало обычным зеркалом.

– Не работает, – упрямо пробормотала женщина, протягивая зеркало его создателю.

– Розалинда, – мягко проговорил Леви. – Ее больше нет, и ты это знаешь.

Розалинда прикусила губу, чтобы не заплакать. Собственное лицо казалось ей огромным, словно все слезы, которым она не дала пролиться, заполнили ее череп, давили на глаза и лоб. Если Вашти мертва, тут уже ничего не поделаешь.

Волшебница пихнула зеркало в руки Леви, отвернулась и зарыдала, чувствуя, что ее вот-вот вырвет. Утренняя тошнота, от которой она избавилась с помощью магии еще на втором триместре, внезапно вернулась с новой силой.

– О, Роз, – грустно сказал Леви, не глядя на зеркало.

Он обнял ее за плечи.

– Она никогда бы... никогда бы не покинула свой дом вот так. Она разложила бы вещи по местам. Ее семья жила здесь веками, они были целителями... наверняка она знала, что умрет... от естественных причин. С ней что-то случилось, Леви. Кто-то сделал с ней что-то.

Продавец книг ничего не сказал, лишь молча наблюдал за тем, как эмоции на лице женщины сменяют одна другую.

– Она будет отомщена. Я свершу правосудие, – прорычала Розалинда, не понимая, чего хочет больше: поддаться рвотному позыву, слушать слова утешения или уничтожить полгорода огненным смерчем. – Ведь темные века давно закончились!

– У каждого века есть своя тьма, – тихо заметил Леви. – Розалинда, забирай свою семью и уезжай подальше отсюда. Я серьезно. Здесь теперь опасно и для тебя, и для всех нас. Лично я поеду в Новый Свет. Думаю, там уже покончили с охотой на ведьм. А Провиденс производит впечатление города, в котором царит огромная религиозная свобода.

Мысли Розалинды топтались на месте. Похоже, в нынешние, скудные на магию времена королевство заполонили действующие исподтишка, кое-как организованные банды головорезов и разжигателей ненависти, а она, могущественная волшебница, не имеет ни силы, ни власти, чтобы одержать над ними верх. Конечно, как только она их найдет, то сразу же превратит в свиней или насекомых.