– Никто не смеет кусать меня, – прорычал Дрю, показывая Лесовику свои собственные заостренные зубы. Затем он стрелой бросился на Лесовика и вцепился ему в грудь. Уитли успел заметить мелькнувшие в воздухе пальцы Дрю, заканчивавшиеся теперь мощными загнутыми когтями, которые принялись разрывать в клочья тело Лесовика.

Все чувства Дрю обострились. Его кровь стремительно бежала по жилам, наполняя тело могучей силой. Каждый нерв был напряжен, а чувствовал себя Дрю лучше, чем когда-либо. Он ощущал проснувшегося в себе хищного зверя. Это было упоительное ощущение, но Дрю знал, что если он целиком поддастся ему, то уже никогда не возвратится в свое первоначальное состояние. Дрю еще не умел достаточно хорошо контролировать свои поступки в измененном состоянии. Это значит, что он может стать опасным для своих товарищей в не меньшей степени, чем вот этот Лесовик, в ужасе пятившийся сейчас назад. И Дрю собрал всю волю в кулак, чтобы остаться самим собой, приближаясь к врагу.

Сжав кулак, он изо всех сил ударил Лесовика в подбородок. Раздался сухой треск сломанной челюсти, и Лесовик снопом свалился на землю. Дрю наклонился над ним, ожидая, что Лесовик попытается подняться, но тот лежал неподвижно, без признаков жизни, с располосованной когтями грудью.

Но следом шли другие Лесовики. Их крики, напоминавшие собачий лай, кошачий визг и совиное уханье, приближались.

Дрю потряс головой, чтобы поскорее прийти в себя. Кипевшая внутри его ярость начала утихать, и он наклонился, чтобы помочь Уитли подняться на ноги.

– Как ты? – спросил Дрю молодого ученика, которого продолжало раскачивать из стороны в сторону.

– Не очень, – ответил тот, – но я жив.

– Хорошо, тогда забирайся как можно быстрее на Ченсера, а я погляжу, что там с мастером Хоганом, – прошептал Дрю.

– Бегите, – чуть слышным голосом произнес старый следопыт. Кровь отлила от его лица, губы посинели. Чем бы ни была смазана отравленная стрела, ее яд делал свое черное дело. Дышал Хоган редко, слабо, с трудом выталкивая из себя слова. – Не задерживайтесь. Идите на Даймлинг-роуд. Ченсер сделает все остальное. Сам. Идите.

Дрю кивнул, а затем, не обращая внимания на пытавшегося протестовать Хогана, взвалил старого следопыта себе на плечо, подволок к Ченсеру и усадил на спину коня, перед Уитли. Ученик крепко ухватился одной рукой за пояс мастера, другой за гриву Ченсера. Дрю взял коня за поводья и пошел пешком по тропинке, поспешая как только можно и ведя за собой Ченсера с его седоками.

На Даймлинг-роуд они вышли довольно скоро, от покинутого злополучного лагеря до дороги оказалось не более двух километров. Таким образом, их неуклюжее путешествие оказалось, по счастью, коротким. Раздававшиеся за спиной крики Лесовиков подстегивали Дрю и Ченсера, не давая замедлить шаг. Оказавшись на дороге, они смогли прибавить хода, и теперь Дрю уже не тянул Ченсера за собой, а бежал рядом с ним.

К радости путешественников, Лесовики решили оставить погоню и отстали. Дрю подумал, что эти дикари просто-напросто избегают немногочисленных открытых дорог, пересекающих в нескольких местах Дайрвуд. А может быть, Даймлинг-роуд находилась, по мнению Лесовиков, слишком близко от цивилизованных поселений, трудно сказать. Во всяком случае, Лесовики явно не были расположены продолжать преследование, и слава богу. После марш-броска по лесным дебрям, который продолжался не менее часа, Ченсер устал и потому вскоре перешел с галопа на рысь, а затем и вовсе на неторопливый шаг.

При первой же возможности Уитли предложил сделать остановку, чтобы отдышаться и оценить свое незавидное положение.

Дрю знал, что ученик следопыта страдает не только от физических ран, но и от уязвленной гордости. Он пытался скрыть свой стыд и смущение от того, что не смог быть полезным во время нападения Лесовика. Да и при первой встрече с Дрю Уитли не мог шевельнуться от страха – хотя ему и было тогда больно после падения на землю, но все же… Конечно, Дрю делал все возможное для того, чтобы поднять настроение своему новому напарнику и вернуть ему уверенность в себе, однако оставались проблемы, с которыми Уитли предстояло разбираться самостоятельно.

Состояние Хогана было хуже некуда. С помощью Дрю Уитли осмотрел его раны, начав с остатков застрявшей в плече мастера стрелы. Как и подобает прилежному ученику следопыта, Уитли неплохо разбирался во всем, что связано с лесом, включая тайны целебных трав и ядов. Молодой следопыт рассказал Дрю, что достаточно близко видел стрелы Лесовика и хорошо запомнил их зазубренные кремневые наконечники. Во всех так называемых цивилизованных королевствах пользоваться такими стрелами было запрещено законом, потому что застрявший в теле зазубренный наконечник невозможно вытащить, не причинив раненому человеку или зверю невероятную боль.

Вот и теперь Уитли пришлось взять охотничий нож своего мастера и сделать вокруг раны разрез, достаточный, чтобы погрузить в него пальцы и ухватить наконечник. Затем Дрю крепко обхватил старого следопыта, а бледный как мел Уитли с силой потащил наконечник наружу.

Кожа Хогана оставалась холодной и бледной, горло и шея покрылись яркими красными пятнами, воспаленными и кровоточащими.

Когда Уитли вытаскивал наконечник, старый следопыт потерял сознание, и оно до сих пор не вернулось к нему. Промыв рану водой, Уитли перевязал ее полоской ткани, которую оторвал от своей собственной куртки. Юноши не произнесли ни слова, но и без этого оба понимали, что для дальнейшего ухода за Хоганом требуется вмешательство человека, знающего в медицине больше, чем Уитли.

Затем они усадили Хогана на спину Ченсеру и привязали веревками к седлу – голова старого следопыта склонилась при этом вперед, как у пьяного, – и молча двинулись вперед, ведя коня за поводья. Так они, не останавливаясь, шагали с утра до полудня, пока не проголодались и не сделали привал, чтобы перекусить и слегка передохнуть.

По дороге Дрю узнал, что всего несколько недель назад жизнь Уитли была совсем иной – спокойной, безопасной, протекавшей за прочными стенами Брекенхольма, где он проходил теоретическую подготовку следопыта, слушая лекции и рассказы своего мастера. Нынешняя вылазка была не просто первой в жизни Уитли, но как бы тоже учебной – Хоган хотел поближе познакомить ученика с лесом и на практике показать ему, какова на самом деле жизнь следопыта. Так что Уитли был совершенно не готов к разыгравшимся драматическим событиям и, нужно признать, совсем неплохо держался – для новичка, разумеется.

Уитли покопался в походных мешках в поисках еды и сумел отыскать пару полосок высушенной солонины и небольшую краюшку ржаного хлеба, которую по-братски разломил пополам.

Усевшись рядом, юноши с аппетитом принялись за еду, а Ченсер бродил неподалеку на привязи, щипля траву и негромко фыркая. Затем Дрю протянул Уитли бурдюк с водой, и ученик следопыта с наслаждением сделал пару больших глотков.

– Если не будем снижать ход до самого вечера, завтра, я думаю, окажемся в Брекенхольме, – заметил Уитли. – Отсюда до города десять часов езды верхом.