Сможет она и сейчас преодолеть все трудности, нужно лишь как следует поломать голову. Подставив дневник Галилея под красноватый луч лунного света, Карина поворачивала его то так, то этак, приговаривая:

– Если ты чего-то не можешь увидеть, не означает, что этого здесь нет... – Она умолкла, когда ее взгляд остановился на ярко-красном рубине, украшавшем обложку дневника.

Драгоценный камень переливался в лунном свете, манил, притягивал к себе, и Карина не могла оторвать от него глаз. Разумеется, она и прежде много раз видела этот рубин, но еще ни разу не рассматривала его, сидя в тюремной камере, и никогда не видела камень в свете Кровавой луны, или, говоря по-научному, в момент лунного затмения. И тут Карина с удивлением увидела, что в проникающем сквозь рубин лунном свете на обложке дневника начинают проступать слова.

«Дабы силу моря освободить> должно все разделить», – прочитала она, а затем заметила, что рубин высветил на изображении кое-что еще, и был это маленький островок, затерянный среди звездного моря.

Двое солдат прошагали по вестибюлю тюрьмы и остановились перед начальником караула, лейтенантом Скарфилдом. Накануне Скарфилд со своими людьми доставил в тюрьму двух опасных заключенных – ведьму по имени Карина и знаменитого пирата Джека Воробья. Его обнаружили в одной местной таверне, и пират был настолько пьян, что не смог оказать ни малейшего сопротивления задержавшему его патрулю. Вот почему лейтенант Скарфилд до утра остался в тюрьме, хотя была не его очередь выходить на ночное дежурство. Слишком уж часто и ведьма, и пират ускользали в прошлом от властей, чтобы Скарфилд дал им хоть малейший шанс это повторить. Однако сказать, что лейтенант Скарфилд оказался доволен, было нельзя – он до сих пор не мог успокоиться, злился на себя за то, что упустил еще одного преступника, изменника по имени Генри Тернер.

– Сэр, – обратился к лейтенанту один из солдат. – Получено донесение о горящих в море кораблях. В наши воды проник неизвестный противник.

– Пираты? – спросил Скарфилд.

– Нет, кто-то другой, – ответил, покачав головой, солдат.

Пока они втроем обсуждали положение дел, темный вестибюль тюрьмы быстро пересек еще один солдат-охранник в красном камзоле и низко опущенной на глаза треуголке. Пройдя далее по коридору, он остановился возле одной из самых сырых и грязных камер.

– Мне нужно поговорить с тобой, – прошептал он, наклоняясь ближе к решетке. Лунный свет упал ему на лицо, и стало видно, что это Генри Тернер. Затаив дыхание, он ждал, когда ему откликнутся, но вместо этого из темноты вдруг протянулась рука, обхватила Генри за шею и крепко притиснула его к металлическим прутьям решетки.

– Дай мне твою саблю, – послышался хриплый голос.

– У меня нет оружия, – ответил Генри.

– Что же ты за солдат, если у тебя даже сабли нет, – удивился из темноты Джек Воробей.

– Меня самого разыскивают, чтобы засунуть за решетку.

– Да, это не есть хорошо, – помолчав, заметил пират.

Генри только пожал плечами – спорить тут было не о чем. Хотя, если подумать, можно было бы и возразить, пожалуй.

Сказать, например, что хотя его и разыскивают, он все-таки на свободе разгуливает, а не за решеткой сидит, как некоторые. Однако Генри сюда проник не для того чтобы вести светские беседы.

– Я ищу пирата по имени Джек Воробей, – сказал он, рассчитывая на то, что после этого его шею отпустят.

Расчет оказался верным. Сжимавшая шею Генри рука убралась прочь, а сам Генри, оказавшись на свободе, поспешно отступил на шаг назад от решетки и только теперь рассмотрел в лунном свете стоявшего по ту сторону прутьев заключенного. Да, это был он, тот самый пират, о котором так много слышал Генри. Пират, которого он искал.

– Э... а где же ваш корабль? – озадаченно спросил Генри. – Ваш экипаж... И ваши, извиняюсь, штаны?

Да-да, вы не ослышались, Джек был без штанов и не имел ни малейшего понятия о том, куда они делись.

– Знаменитый пират всегда выше подобного рода условностей, – надменно пожал плечами Джек.

– Если бы вы только знали, как долго я ждал этой минуты! А вы в таком виде! – ужаснулся Генри. – Я всем на свете рисковал, чтобы очутиться здесь! Послушайте, а вы точно Джек Воробей?

– Точно. И это, несомненно, известно нам обоим. – Пират придвинулся ближе к решетке и уставился на Генри своими подведенными расплывшимся углем глазами. – Но остается невыясненным другой вопрос. А кто ты такой?

– Меня зовут Генри Тернер, – слегка замявшись, ответил Генри, а затем добавил: – Я сын Уилла Тернера и Элизабет Суонн.

Джек нахмурился, протянул руку сквозь прутья решетки и принялся то так, то этак поворачивать голову Генри, изучая его лицо.

– М-да... – сказал он, насмотревшись. – Значит, ты малек Уилла Тернера и Элизабет? Так-так... – Генри утвердительно кивнул и отступил назад, спасая свое лицо от грязных цепких пальцев пирата. – А что твоя мамочка? Она часто вспоминала обо мне?

– Никогда, – удивился Генри.

– А во сне она мое имя шептала? – настойчиво продолжал расспрашивать Джек.

– Никогда, – повторил Генри.

Джек помолчал, подумал, потом сказал, вздохнув:

– Ты уверен, что мы говорим об одних и тех же людях? Он – проклятый евнух, она – золотоволосая, упрямая, губки надутые, шея, как у жирафа, и две прелестные...

– Да-да, это она, – оборвал его Генри, слегка повысив голос, и поморщился. Почему у всех пиратов нет ни малейшего представления о правилах приличия? Ведь он сейчас о его матери говорил, а не о какой-нибудь девке из портового кабака. Потом Генри вновь понизил голос и продолжил: – Я хочу, чтобы ты меня выслушал, Джек, потому что в данный момент – ты главная моя надежда! Я нашел способ спасти моего отца. Разрушить наложенное на него проклятие и освободить его от службы на «Голландце» может лишь одна вещь на целом свете – Трезубец Посейдона.

– Сокровище, путь к которому указан на Карте, Что Мужу Не Прочесть? – после недолгой паузы спросил Джек, пожимая плечами. – Никогда о такой карте не слышал.

Генри нахмурился. Лжет пират, лжет! Слышал он об этой карте, еще как слышал, иначе не знал бы, что с ее помощью можно найти сокровище. «Может быть, уйти и бросить этого пирата? – подумал Генри. – Пусть его сидит за решеткой». Но как ни заманчива была эта мысль, Генри знал, что поступить так он не сможет.

– Здесь в тюрьме сейчас сидит одна девушка, у которой та самая карта, – продолжил Генри. – Подними голову и взгляни вон в то оконце, Джек. Ты видишь, что луна стала красной, как кровь? Именно в это время и можно отыскать Трезубец...

Он замолчал, потому что из камеры долетел храп – это Джек изображал, что заснул. Потом пират сделал вид, что проснулся, и притворно скучным голосом сказал:

– Прошу прощения. Ты все еще продолжаешь говорить? Кажется, я вырубился на минутку... Вздремнул... – Джек понаблюдал за тем, как застывает от обиды и огорчения лицо Генри, а затем повернулся к юноше спиной, давая понять, что разговор окончен.