– Какие у меня могут быть планы на вечер? Я ж в командировке, – на всякий случай скучным голосом пояснила я. – Буду изучать техусловия, чемоданы складывать.

– Ну да, конечно, еще, наверное, набросаете парочку чертежиков, смет, расчёты какие-нибудь произведете. Сколько у вас чемоданов-то?

Я сосредоточенно стала загибать пальцы, как бы вспоминая эти чемоданы. Руденко рассмеялся.

– А давайте вечером вместо сбора чемоданов я вас с Фаиной приглашу поужинать в ресторан. В хороший. Вы в командировке, у Фаины муж в плавании, у меня жена в Лондоне осталась. Сообразим на троих?

– С удовольствием, – обрадовалась я. Решила, раз нас с Фаиной зовет, может и не бабник вовсе. Жалко, однако, что женатый. Хотя я ведь и сама замужем. И если при случайных встречах с джедаем, я ни на минуту не забывала о своем семейном положении, то из-за этого красавца существование где-то в пространстве некого Серёги Петровского показалось мне досадным недоразумением.

Вечером мы все втроем от души повеселились в ресторане, куда меня, Фаину и «нашего» Руденко привез Михалыч на всё том же роскошном «Мерседесе». Сергей Сергеевич ухаживал и за мной, и за Фаиной по очереди и делал это очень деликатно, как-то по-дружески. Так что мысли о том, что он бабник больше не посещали мою голову. Даже, когда он пригласил меня танцевать, а в танце нежно прижимал к себе.

После ресторана Михалыч развез нас всех по домам. Первым высадили Руденко, затем Фаину, мне к пансионату было ехать дальше всех. Когда Фаина выходила из машины, она ткнула меня локтем в бок и шепнула мне в ухо:

– Я таким «нашего» никогда не видела. Ты на него как-то странным образом воздействуешь.

При этом глаза Фаины в темноте южной ночи причудливо сверкнули. А я со странной тоской подумала, что завтра уберусь восвояси и буду воздействовать исключительно на своего супруга.

Утром, когда Михалыч отвозил меня в аэропорт, он передал мне от Сергея Сергеевича большой букет белых роз и технические условия к нашему контракту. Те самые, которые я собиралась изучать накануне вечером в процессе сбора чемоданов, но странным образом не запихнула к себе в папку с остальными бумагами, а забыла в кабинете у Руденко.

В аэропорту Пулково меня встретил водитель «Теплоинжиниринга». И хотя рабочий день уже близился к концу, он отвез меня в офис, где моего прибытия терпеливо ожидал Гадецкий. Оглядев меня с ног до головы, он одобрительно хмыкнул и сказал:

– Ну, докладывай, Петровская, как отдыхалось?

– Успешно, Борис Иванович. Контракт подписан, с заказчиком хорошие доверительные отношение установлены. Теперь бы не обгадиться. Сергей Сергеевич Руденко, как мне показалось, человек весьма серьёзный. Спуску не даст.

– Вот и приступай.

– К чему это? – я включила дурочку.

– Как к чему? К работе! Или ты там заотдыхалась уже вконец? Сегодня уж, так и быть, езжай домой, а вот с завтрашнего дня разворачивай работу по Одессе. Будешь вести объект от начала до конца.

– Щас! А Ковальчук на что? – разумеется, я ожидала подобного развития событий, но для порядка необходимо было покочевряжиться.

– Ковальчук будет у тебя на подхвате.

– Издеваетесь? Хотите, чтобы я за свою зарплату выполняла его обязанности, да еще его бы и обучала?! – это уже ни в какие ворота не лезло и шло совершенно вразрез с моими планами. Только учить Ковальчука не хватало. Мне захотелось показать Гаду кукиш.

– Ну, вопрос с зарплатой мы как-нибудь решим, – милостиво с улыбочкой заметил Гад.

– Как-нибудь не годится, – уперлась я. Знаю я это «как-нибудь». «Как-нибудь» в большинстве случаев означает «никак» и «никогда»!

– Так и быть, полтора оклада, – Гад перешел, наконец, к делу.

Но тут я уже не сдержалась и сунула начальству кукиш под нос.

– Петровская! Не зарывайся, – Гадецкий топнул ногой. Хорошо ещё под руками у него не оказалось любимой указки.

– Двойной оклад плюс премии, – я тоже топнула ногой. – Квартальные и прочие. В проценте от двойного оклада.

– Нахалка! – шеф почесал затылок. – Так и быть. Но учти, спрашивать буду, как со взрослой.

– Когда по-другому бывало? – я пожала плечами. – Борис Иваныч, а когда я Ковальчука всему научу, можно я тоже буду вашим замом? Вторым, не обязательно первым. Ну, или младшим?

– А владычицей морской ты, случайно, быть не хочешь? – ответный кукиш моего начальника оказался у меня перед носом.

– Хорошо, там поглядим, – я не стала спорить со столь весомым аргументом.

После такой содержательной и важной беседы водитель отвез меня домой. По дороге я прикидывала, как потрачу эти два оклада плюс премии. На все про все определенно не хватало. Эх, что же это за жизнь такая? Сколько ни зарабатывай, всё мало.

Дома меня ожидал странно торжественный Серёга. В квартире царил идеальный порядок, чему я несказанно удивилась. Никаких завядших со дня рождения цветов и немытых ваз не обнаружилось, даже пол был явно не просто пропылесосен, но и чисто вымыт. Ванная комната и кухня тоже сверкали чистотой. Пока я разбирала чемодан и устанавливала в вазу букет от Руденко, Серёга следовал за мной по всей квартире буквально хвостом. Такого я за ним никогда раньше не замечала. Может, он за неделю соскучился? Оторвался от компьютера и заметил, что жены дома нету?

– Откуда цветочки, – поинтересовался он, понюхав розы.

– С Одессы вестимо, – сообщила я.

– А-а-а.

– Ты есть хочешь? – поинтересовалась я. Сама-то я поела в самолете. – Ты тут целую неделю без меня наверняка на сухомятке сидел.

– Что ты! Меня же мама тут кормила, как на убой. С помощью мультиварки, в том числе. Хорошая вещь. И рецепты там хорошие, и в эксплуатации штука очень простая. Даже я бы смог пользоваться.

Мне всё сразу стало понятно. Значит, пока я была в командировке, дома у меня крутилась свекровь. Я-то, честно говоря, думала, что раз Павлуша с ней на даче, то о своей командировке могу свекрови уже и не сообщать. Как бы не так! Её единственный сыночек рядом с мультиваркой без мамочки бы точно с голоду помер. Наверняка разрывалась между сыном и внуком. Небось, Павлушу на даче со свёкром не бросила. Свёкор у меня такой же неприспособленный к жизни фрукт, как и Серёга. Значит, моталась каждый день туда обратно на электричке. Мне, конечно, понравилось, что в квартире чисто, но при мысли о том, что свекровь бесконтрольно хозяйничала у нас дома, мне стало не по себе. Нет, нельзя сказать, чтобы я так уж терпеть не могла свою свекровь. Хотя, кто их вообще любит? Свекровей этих. То есть, особой любви к матери своего мужа я не испытывала традиционно, но плюс к этому мы с ней имели какие-то поперечные взгляды на жизнь. Так что нелюбовь у нас была взаимная.

Свекровь Алевтина Ивановна всю жизнь проработала в отделе кадров Центробанка, откуда недавно с почетом вышла на пенсию, и получает теперь к пенсии довольно внушительную надбавку, позволяющую даже не думать о работе. Это, по мнению свекрови, ставит её в один ряд чуть ли не с членами правительства и депутатами Госдумы. Поэтому при любом удобном случае свекровь считает своим долгом поучить окружающих правильной жизни. Особенно моих родителей, которые никаких таких надбавок к пенсии не получают и вынуждены по-прежнему вкалывать, дабы свести концы с концами. Папу на его родном заводе по достижении пенсионного возраста, хоть и выпроводили на пенсию, чтобы дать дорогу молодым, но всё-таки трудоустроили вахтёром, наверное, чтоб на этой пенсии он с голода не помер. Еще папа в свободное от вахты время подрабатывает, починяя различную бытовую технику. Мама же продолжает трудиться в своем проектном институте. Таких ценных специалистов, как она, теперь днем с огнем не сыщешь. Вот и дорабатывают они на своих рабочих местах практически до гробовой доски. Кроме основной работы, мама еще участвует в разных халтурах, работая на другие проектные организации. Так что благодаря этому деньги у моих родителей водятся вполне приличные, что позволяет мне иногда брать в долг и у них. Родители категорически осуждаются свекровью за неуплату налогов со своих приработков. Меня ввиду моих относительно больших заработков свекровь тоже подозревает в неуплате налогов в полном объеме. Она искренне полагает, что если бы все в нашей стране платили налоги, то и пенсии бы были большими, и наука отечественная не развалилась бы, и вообще, жили бы мы сейчас, как в Швеции, ну, или в Швейцарии. Без разницы. Я же считаю, что если бы все платили требуемые страной налоги, то никаких предприятий, кроме «Газпрома» и еще парочки монополистов с их сверхдоходами, у нас бы не существовало. Алевтина Ивановна, как и большинство населения, наивно думает, что налоги у нас в стране ограничиваются подоходным налогом в размере тринадцати процентов. На мой взгляд, подобное невежество еще допустимо для какого-нибудь Депардье, но человек хоть раз посетивший белокаменные палаты отечественного пенсионного фонда должен уже как-то задумываться о том, что по телевизору ему говорят не всё. Однажды, когда свекровь в очередной раз понесла свою бодягу о том, что мои родители своими действиями подрывают устои государства, я не сдержалась и задала ей вопрос: