«Зачем он туда гранат понавешал?» — подумал я — «чуть его цепанут, и он сам взлетит к ядрени фени на луну.»

— Присаживайся! Или нет, говорят, у вас полная машина консервов и колбасы. Может, принесёшь чего. Сапог и про сыр что-то говорил. Прихватишь чуточку?

— Ноу проблем, сэры! — заверил бойцов Сосед, а меня дёрнул за рукав:

— Вместе слетаем, принесём чего.

— Хлеб нужен? — я посмотрел в кипящий гороховым лакомством котелок.

— Не, хлеб есть. Тушёнку давайте, да всё тащите, что не жалко, — короткой алюминиевой ложкой помешивая произведение своего кулинарного искусства, боец в бронежилете скороговоркой повторил:

— Тушёнку давайте, тушёнку. Сбегаете?

— Мы мигом! Только без нас не начинайте, не ломайте кайф первой ложки, — шутливо, по-детски, пальцем пригрозил ему Сосед.

— Ага, ждём.

Подбежав к бэшке, мы открыли люк десантного отделения и осмотрели свои богатства. Сыр, яйца и колбасу мы уже съели, оставалось ящиков по пять тушёнки и рыбных консервов. Хлеба тоже, пока хватало. Взяли каждый по три банки и того и другого, и по буханке хлеба, всё равно — плесневеть начал, лучше уж съесть, чем потом выкинуть. А с бульончиком за милую душу съедим, и думать не будем!

Сосед дёрнул меня за плечо:

— Усман, подожди, давай автоматы возьмём, пригодятся. Не бежать же потом сюда за ними обратно.

— А я без калаша никуда идти и не думаю. Мы на войне находимся, а не на заграничном курорте, — я достал автомат и проверил магазин. В этот момент раздалась серия коротких глухих разрывов, но мы, прикрытые с одной стороны нашей железной коробочкой, а с другой — котельной, даже не пригибались, по звуку определив, что грохнуло чуть левее от нас.

— Достали, суки! Вот пожру, и за вас примусь! — словесно пригрозив кому-то неизвестному, Сосед для уверенности выпустил очередь в сторону бледно светящего солнца. — Козлы грёбаные!

— А солнце тут при чём? Кончай выкобениваться, пошли!

Рассовав продукты по карманам, мы захлопнули люк и, пригнувшись и не поднимая головы, побежали к ожидающему нас вкусному завтраку.

Когда до супа осталось шагов двадцать, я почувствовал, что что-то не так, поднял глаза, осмотрелся. И точно — ни бойцов, ни супа у здания не было. «Исчезли, бля! Кинула нас, Самара беспонтовая!» — зло подумал я, но тут же чуть не захлебнулся собственной слюной. На месте, где три минуты назад, в предвкушении сытного завтрака мы мило беседовали с бойцами, зияла воронка от 120 миллиметровой мины.

— Ахрене-еть! Суки! Суки!! Суки!!! — всё громче крича, Сосед закрутился волчком, поливая из калаша окрестности.

Я замер на месте. Слов не было. Только страх. Я боялся шелохнуться, боялся думать, боялся дышать, боялся говорить, боялся жить. Я боялся жить. На мгновение я умер. Умер вместе с этими двумя пацанами, имя которых даже не знал, не спросил, не поинтересовался. Один — худой и в каске, а другой — в жилете и с гранатами. Варили гороховый суп. Всё, больше о них я ничего не знаю.

— Суки! Я найду, кто это сделал! — у Соседа кончились патроны и он, отбросив автомат, упал на колени. — Мы же могли погибнуть вместе с ними! Усман! Мы могли погибнуть с ними!!!

Заглушая «вжики» пуль, послышался нарастающий гул и свист.

— Мины! Усман, бежим! — Сосед вскочил, поднял автомат и уже был готов дать дёру. Но я охладил его пыл:

— Я остаюсь здесь. Всё! Я никуда не пойду!

— Да ты чё? Охренел? Здесь решил подыхать? Миномётный обстрел!

— Я никуда не пойду! И тебя не пущу! Кругом мины! — я рухнул на землю и схватил Соседа за ноги. — Всё заминировано! Стой!!!

— Да не заминировано! Это чечены из миномётов стреляют! Стреляют из миномётов! В пацанов попала мина, выпущенная из миномёта! Она с воздуха прилетела, сверху на них упала! Тупой ты, татарин! Тебя чему в учебке учили? А? Усман? Ты чё, с ума бежишь? Крыша едет? Усман, не молчи!

Я вспомнил про миномёты — «подносы» или как их там. До войны видел пару раз. Да где мне их видеть, если я целый год в части только и делал, что снег кидал, да лёд долбил. Лопата и лом — вот оружие, которым я овладел в совершенстве.

— Извини, братан! Извини, торможу. Как же так, только мы с ними тут разговаривали…

— Усман, всё нормально, Усман!

Сосед сел рядом, вытянул ноги и закрыл глаза. Глубоко вздохнув и сплюнув, он положил свою руку мне на плечо и заключил:

— Ладно, посидим немного и пойдём. Хрен с ними, с минами.

Я успокоился. Дрожь в коленях прошла, дыхание выровнялось, тошнота отступила, зрачки вернулись в орбиты. Я снова мог здраво рассуждать и принимать решения. Я поднялся на ноги, подобрал автомат:

— Сосед, пошли отсюда, пока миной не накрыло.

— Да-да, идём.

— И пошли!

Сосед открыл глаза и медленно встал.

— А ты смотри, Усман, хорошо смотри, — он показал на обожжённый кусок человеческой ноги. Кусок ноги — от колена до ступни — вот и всё, что осталось от двух молодых парней. — Узнаёшь кроссовки? Это он, который в жилете был. Был, да сплыл. А вон и пластины его. Смотри!

В нескольких метрах, в коричневой луже крови лежал ярко-красный кусок мяса. Квадратный такой, сантиметров пятнадцать на пятнадцать. Рядом, вплотную, валялся обрывок бронежилета. Прямо на нём лежала граната, вся в крови.

— Граната! И как она не разорвалась, не пойму! Эх, не пропадать же добру, надо забрать. Надо, — Сосед сел на колени и осторожно подобрал гранату. — Извини, боец, но тебе она больше не пригодиться. Извини. А я использую её по назначению, я отомщу им за тебя твоей же гранатой. Извини, боец, но мне эта граната нужней.

Он встал, обтёр гранату об штаны и поклонился до самой земли:

— Извини, боец.

Потрясённый увиденным, я почти потерял сознание, похолодел и покрылся испариной. Голова закружилась, ноги подкосились под весом враз обмякшего тела. Вцепившись в цевьё калаша, я прошептал:

— Пошли отсюда…

Не обращая внимания на упорство автоматных очередей, я поплёлся в сторону зданий, где засела «махра». Сосед, молча постояв ещё несколько секунд, поднял кусок бронежилета и накрыл им останки радушного бойца, искренне желавшего угостить нас свежим завтраком. Гороховым супом.

Тридцать первый.

После тяжелого двухчасового боя у стен серого административного здания с большим советским гербом под карнизом, где мы потеряли несколько человек ранеными, нам приказали откатиться на исходные позиции и передохнуть.

Мы откатились. Как смогли — умылись, почистили оружие, привели себя в порядок.

Вошли в котельную, разложили манатки на ужин. Набор продуктов небольшой: рис в банке, тушёнка, да рыбные консервы — килька в томатном соусе. Еда не для гурманов, для