– Да она никогда к нам не придиралась. Хорошая девушка, – спокойно ответил Храпов, и только тут до него дошло, ради чего весь этот разговор затеян.

Адвокат тоже понял, в чем подвох вопросов, и, встрепенувшись, зачастил:

– Послушайте, это не по правилам! Хотите что-то спросить у моего подзащитного, спрашивайте напрямик. Нечего ходить кругами, вынуждая моего клиента откровенничать! – воскликнул он. – А вы, Александр, прежде чем отвечать, спросили бы моего совета, стоит ли рот открывать.

– Не нужно ссориться. Все, что хотел, я уже узнал, – неожиданно заявил Гуров. – Далее, как вы и желаете, будут только конкретные вопросы.

Адвокат и Санюра переглянулись. Они явно не понимали, чего ради полковник сменил тактику. А тот с разъяснениями не торопился. Выдержав паузу, снова спросил:

– Скажите, Александр, в ночь, когда была убита Леночка, в ваш бокс действительно кто-то заходил? Вы упоминали об этом во время нашей первой встречи.

На этот раз, прежде чем отвечать, Храпов дождался утвердительного кивка адвоката и лишь потом произнес:

– Все верно. В первый раз сказал и сейчас скажу. Заглядывал кто-то.

– Как вы можете быть в этом уверены, если, по вашему же утверждению, лежали на постели с закрытыми глазами, да еще и в наушниках, в которых звучала музыка?

– Не знаю, – честно признался Храпов. – Я вроде бы что-то услышал. А может быть, и почувствовал. Знаете, такое бывает. Лежишь себе, ни о чем не думаешь, и вдруг приходит ощущение, что ты в комнате не один. Разве у вас такого ни разу не было?

– Значит, утверждать, что в комнате был кто-то посторонний, вы не можете?

– Куда вы клоните? – вклинился адвокат. – Мой подзащитный уже сказал вам, что лишь почувствовал присутствие постороннего.

– Он заходил в комнату или только заглядывал? – не реагируя на слова адвоката, продолжил выспрашивать Гуров.

– Скорее всего, только заглядывал. Если и заходил, то к постели не приближался. Знаете, я об этом много думал после того, как вы меня сюда приволокли. Так вот, сейчас мне кажется, что в комнату приходил санитар, потому что успел заметить, как дверь закрылась. В какой-то момент я открыл глаза, и теперь мне кажется, что именно тогда, когда дверь закрылась.

Гуров видел, что Санюра искренне пытается определить, что же произошло в ночь убийства в его палате. Он решил оставить данный вопрос как неразрешимый. Не сможет Санюра вспомнить то, чего не видел, и это непреложный факт.

– Скажите, Александр, вы любите природу? – сменил он тему разговора.

– Природу? Это тут при чем? Леночку же убили в помещении, – опешил Храпов.

– И это мешает вам ответить на простой вопрос?

– Да, я люблю природу, – как-то зло ответил Санюра. – Это преступление?

– Нет, это не преступление. Это подспорье. Как часто вы любуетесь местным ландшафтом? Если не ошибаюсь, окна вашего бокса выходят на больничный парк?

– Точно, на парк. А вы откуда знаете?

– Простая наблюдательность. Так как часто вы любуетесь видом парка?

– Довольно часто. В больнице мало развлечений, а там птички, посетители, собаки иногда забредают. За ними интереснее всего наблюдать.

– А еще из вашего окна видны центральные ворота и больничная парковка, – как бы между прочим напомнил Гуров.

– Верно! – обрадовался Храпов. – Там тоже интересные кадры появляются.

– Постарайтесь вспомнить, кого вы видели на парковке или у центральных ворот в субботу?

– Много кого. Санитаров наших из наркологии видел. Те всегда к третьей скамейке подтягиваются покурить. Нонну Владимировну, санитарку из хирургии, видел. Она у нас женщина деятельная, везде успевает. Пациенты за глаза «Энерджайзером» ее называют.

– А посторонних видели?

– Да там много кто бывает. Всех разве упомнишь? – ответил Храпов.

– Расскажите о тех, кто особо запомнился, – попросил Лев.

– А, я понял! Это типа гипноза, только спать не нужно, – и Санюра радостно рассмеялся. – Так бы сразу и сказали. Надеетесь мои воспоминания получить?

– Что-то вроде того. Есть у меня идейка одна, хочу проверить.

– Ну, охранник из сторожки выходил. Пацанов от калитки гонял. К нашей клинике всегда любопытные пацаны слетаются. На нас, наркош, посмотреть хотят. Только нас во внешний двор не выпускают. Потом там врачи бывают. Машины поставят – и на крыльцо. А за козырьком их уже не видать. Посетители все больше в будние дни приходят, когда главврач на месте.

И тут Санюра замолчал и, выпучив глаза, уставился на Гурова. Даже рот приоткрыл от удивления. Адвокат забеспокоился.

– Что случилось, Александр? На вас лица нет, – приподнявшись с места, спросил он.

– Я вспомнил! – тихим шепотом произнес Храпов.

– Что именно? – Гуров напрягся.

– Мужика вспомнил! Он у дерева стоял. Спиной прислонился, будто отдохнуть решил, а лицо в сторону крыльца повернуто было.

– Когда это было? В субботу? – уточнил Лев.

– Да, в субботу. Только он не один раз приходил. Я его накануне у ворот видел. Утром рано. Нам не положено из боксов до восьми утра выходить, вот я у окошка и сидел, своего часа дожидался. Персонал в основном к восьми подтягивается, самое оживленное время у ворот. Я его тогда в первый раз заметил.

– В пятницу? – переспросил Гуров.

– Ага. В пятницу. А в субботу он на территории ошивался. У дерева.

– Он просто стоял или общался с кем-то?

– Нет, ни с кем не общался. Просто стоял и курил. Три сигареты выкурить успел, пока я у окна наблюдал. Потом я на ужин пошел, а после уже стемнело, в окно пялиться смысла не было, – вспоминал Храпов.

– Как он выглядел, мужик этот?

– Да обычно выглядел. Высокий, бритоголовый, в кожаной куртке. Брюки темные. Может, спортивные, а может, и подороже, издалека не разобрать, да я и не старался. Я про него вообще не думал, пока вы вопросы задавать не начали.

– При случае опознать сможете?

– Вряд ли. Если только снова его к дереву поставить, – с сомнением в голосе ответил Санюра, а потом вдруг спросил: – Это он Леночку кокнул?

– Пока не знаю, но ваши сведения для нас очень важны, – сказал Гуров.

– Как насчет освобождения моего подзащитного? – поняв, что допрос подошел к концу, подал голос адвокат. – Я полагаю, у вас на него ничего нет?

– Этот вопрос не мне решать, – нехотя ответил Лев. – О результатах допроса доложу начальству, а они уж будут делать выводы. Думаю, для вас, Александр, дело закончится благоприятно. Если, конечно, не всплывут новые факты. А пока придется посидеть.

– Эх, жалко, что я его как следует не разглядел, а то дал бы вам полный расклад. За Леночку поквитался бы с этим бугаем.