– Первым опомнился сэр Джон, – словно мысли мои читая, продолжала герцогиня. – И шагнул cюда, к Трехликому Старцу.

Леди Джейн отступила немного влево от алтаря и теперь я мог хорошо рассмотреть мраморное изваяние, прежде отчасти заслоняемое высокой правительницей Найта. В отличие от прочих скульптур, эта была относительно невелика и представляла собой трехликого старика, присевшего отдохнуть на камень. И средний лик его смотрел мне прямо в глаза.

– Его зовут Старик Харри, – непонятно усмехнулась леди Джейн. – Прежде мы звали его Безымянным. Но когда умер отец королевы Марии, имя его приросло к нашему Старику.

– А два других? – с неясным мне самому интересом спросил я.

– Слева – Старик Скрэч, – представила мне герцогиня, – Справа – Старик Ник.

– И тоже носят чьи-то имена? – опять не удержался я.

Герцогиня искоса взглянула на меня:

– К истории вашей страны их имена не имеют отношения.

Она стояла предо мной с таким, словно внезапно потеряла всякий интерес к нашей беседе и желала лишь одного: чтобы я незамедлительно покинул ее. Но я слишком долго и терпеливо слушал ее, чтобы позволить ей остановиться.

– Могу я просить вашу светлость продолжить рассказ? – фраза моя была не вполне согласна с этикетом, и герцогиня отметила это вспышкой своих выразительных глаз. Но не возразила ни слова.

– Сэр Нокс приблизился к Старикам почти вплотную и молча плюнул Харри в лицо, – бесстрастно продолжала герцогиня. – Плевок отскочил от лица Харри и полетел обратно, увеличиваясь в размерах, размашистой крупной каплей пал на лицо сэра Нокса, и оно тут же вспыхнуло пламенем.

– Ваша светлость, знал ли сэр Нокс, чье имя носит бывший Безымянный? – выговорил я и тут же поймал себя на странном ощущении: я верил герцогине. И более того, я знал: чтобы она не рассказала еще, я все равно поверю ей.

– Разумеется. Он потому и сделал это.

Потому и сделал это?.. Я вовсе не был убежден в этом. Похоже, сэр Джон в последние минуты жизни своей не вполне сознавал, что творит. Неужели Всевидящий отказал ему в поддержке своей?

– Сэр Джон был отчаянно-отважным человеком, – добавила леди Джейн раздумчиво, – но вряд ли даже в этот миг он забыл о соответствующем месте из ваших священных книг: сеящий ветер – пожнет бурю.

– Зато он забыл о другом, – мрачно заметил я, – забыл по собственному желанию.

– Ваши священники, знай они правду, осудили бы его, – тихо произнесла герцогиня. – Вы тоже?

Я стойко выдержал ее полыхающий взгляд:

– Нет. Должен осудить, но не могу.

– Лорд Генри Грей поступил иначе, – невозмутимо продолжала леди Джейн. – Он предпочел поединок и честно бился, сколько хватило сил. Он вызвал Скрэча, сильнейшего из трех.

– Но как это возможно, ваша светлость?

– Вы постоянно, забываете, господин посол, – снисходительно пояснила герцогиня, – что Силы Ночи реальны и мало похожи на те сказочные чудовища, коими пугают вас священники ваши. Скрэч, конечно, одолел лорда Грея, но с трудом, поскольку Грей, сам того не понимая, был наполовину наш. Его покойная жена Мария Старшая была сестрой короля Харри. Грей всегда хорошо относился к обеим царственным племянницам, не препятствовал восхождению на трон Марии Младшей, и та, в свою очередь, заботилась о его осиротевших детях.

Лорда Грея я знал хорошо и потому опять же не мог принять объяснения герцогини. Он не был как Нокс фатаником веры и даже более того, его вольнодумная веротерпимость порой смущала меня. В этом он сходился с королем Харри, воспитавшем дочерей своих в различных верах. Утверждают, что король просто потакал жене-иноверке, но это ложь. Характер у Харри был прочнее гранита и королева Екатерина, отнюдь не слабая духом, не имела на него особого влияния. Я был тогда совсем еще юн, но все же прочто запомнил, как он во всеуслышанье заявил однажды: «Всевидящий – мудр и ведает, что Любовь к Нему не измеряется количеством свечей, зажженных в церкви».

– Прошу прощения, ваша светлость, но все это не имеет отношения к вере. Я тоже не противодействовал королеве Марии и даже участвовал в подавлении мятежа, который возглавили сэр Нокс и принц Кларенс. Но едва ли вы сможете назвать меня хотя бы наполовину вашим.

– Вы так думаете? – улыбнулась и от ее улыбки слегка надменной, но и дружелюбной тоже, мне стало нехорошо. – Что ж, возможно, я и ошибаюсь… в отношении вас. Но не в отношении семьи Грей. Юная леди Джейн тоже решила сражаться, только ее выбор менее всего сулил желаемую победу. Она сражалась с Ночью ночными средствами.

– Ваша светлость изволит сказать, что леди Джейн Грей использовала черную магию? – вид у меня был, наверное, как у донельзя изумленного барана, только герцогине он отнюдь не показался смешным. Она смотрела на меня строго и печально.

– Маленькая Джейн часто играла на коленях у своей кузины-королевы, подобно тому, как моя сестра Энн играла на руках, – герцогиня пристально вгляделась мне в лицо, – у одного человека. Играла и кое-чему научилась.

– А впрочем, – герцогиня сделала шаг мне навстречу, – разве высокопосвященные веры вашей не владеют магией? Только вы различия ради именуете ее белой.

– Вашей светлости известно, – не уступал я, – что чародейство особенно, что лишает человека рассудка, карается в нашей стране, как одно из тягчайших преступлений.

– Если, конечно, карается, – холодно оборвала меня герцогиня. – Во всяком случае леди Грей пыталась укротить Старика Ника, и, возможно, это ей удалось бы, если бы она применила вашу, а не нашу магию. Она разумно выбрала слабейшего из трех, понимая, что победа даст ей дополнительную силу. Но леди Грей слишком верила в искусство тетки-королевы, а, может быть, слишком боялась утратить последний огонек веры во что бы то ни было.

И снова я видел, как это было, видел глазами леди Джейн, но истолкование ее смущало меня. Юная девушка, тезка могущественной герцогини, она не должна была сражаться, она вообще случайно попала в сей страшный водоворот. Случайно?.. А разве существуют случайности в мире, находящемся под присмотром того, кто все видит?

– Могу ли спросить вашу светлость? – мой голос вопреки желанию слегка дрожал.

– Извольте, – обронила леди Джейн. Она стояла, полуобернувшись к Трехликому Старику, и чудилось мне, что герцогиня разговаривает с ним, как прежде она обращалась к Храму.

– Допускает ли ваша вера возможность случайного?

Герцогиня отрицательно качнула головой:

– Случая нет, есть – выбор.

– Джейн Грей тоже сгорела? – тихо спросил я.

– Ото всех остались лишь три кучки пепла. Принц Кларенс повелел одному из слуг принести три чистых мешочка, сделанных как кисеты, сам осторожно ссыпал в них пепел и,