Я сделала выстрел, давая Тото время, чтобы решить, стоит ли ему отвечать на мой вопрос. Когда я выстрелила в третий раз, он все-таки произнес:

– Кто-то ходит по городам и отстреливает тех, кто спит, словно уток в сезон охоты.

– Кто-то вроде банши?

– Кто-то вроде нас, живых людей.

Я выпустила еще две обоймы в бутылки, но так ни разу и не попала. Тяжело вздохнув, я отодвинула винтовку от лица.

– Ну и почему они это делают?

– Спроси у них, когда встретишь, а потом непременно расскажи мне, – невесело ухмыльнулся Тото, перенимая из моих рук обойму. – Мы этих ублюдков так и не нашли.

И тут до меня дошло: тот дом, куда я забралась в бегстве от Верити, пережил ту же участь. Кто-то выбил окно, через которое я пролезла, еще до меня. Этот кто-то мог до сих пор находиться поблизости, и я по-настоящему осознала это лишь сейчас.

– Как зовут твоих родных? – спросил Тото вдруг. – Крис сказал, ты собираешься найти их.

– Джессамина и Эшли. Младшая сестра и старший брат.

– Мою сестру зовут Эльмира, а маму София. Мама – это та, что лежала тогда в церкви с краю, у окна, с такими темными вьющимися волосами…

– Да, Тото, я помню.

Тото осекся, поняв, что мне не по душе подобный разговор. Становилось дурно от фантазии, что где-то в затхлой квартире, также завернутые в коконы одеял, «спят» моя сестра с тетей Ларет и Эшли. Словно о них забыли.

«Но я не забыла».

– На сегодня мы закончили, – объявил Тото, когда я выпустила мимо бутылок весь магазин. Тоска и тревога мешали сконцентрироваться на цели.

Тото забрал винтовку, а затем направился обратно к лагерю, наплевав на то, что уже почти стемнело, а я вряд ли смогу выбраться из леса в одиночку.

– Миленько, – буркнула я себе под нос и, опасливо глянув на заросли, забыла про усталость и побежала следом за Тото.

Обычно я предпочитала ужинать в уединении, укрывшись в палатке. Иногда я даже доедала порцию фазана на кровати Барби, пока она не видит, чтобы оставить на простыне побольше крошек. Барби почти не говорила со мной, но это не мешало мне ее невзлюбить. Возможно, дело было в ее чувствах к Крису, а возможно, она просто слишком красивая.

Шестьдесят с лишним человек едва ли помещались возле костра. Кому-то приходилось ужинать прямо на посту, кому-то – на качелях, а кому-то в своей палатке, как я. У меня была еще одна причина не появляться на всеобщих ужинах…

– Передай воду, пожалуйста.

И я без лишних слов отдала флягу этой причине в руки, а потом проводила ее взглядом: Крис Роуз сел рядом с Барби, поддерживая ее бодрый разговор с кем-то из жителей. Я в первый раз присоединилась к ужину возле костра и сразу же пожалела. Прошло больше недели с той поры, как я выставила себя перед Крисом полным посмешищем. Он, кажется, забыл об этом, но я забыть никак не могла.

Крис посыпал пресный рис сахаром (который, похоже, добавлял во все подряд), зачерпнул его ложкой и, отвернувшись, незаметно проглотил вместе с ним какую-то белую таблетку. Запив все это поданной мною водой, он невозмутимо продолжил есть, периодически досыпая еще сахара сверху.

– Вы так и не разговаривали? – шепотом поинтересовалась сидящая рядом Флейта, ковыряя вилкой безвкусное порошковое пюре. – Он ведь нравится тебе.

– Нет.

– «Нет, он мне не нравится» или «Нет, мы не разговаривали»?

– И то, и другое.

– Как же! Боишься, что он специально избегает тебя, потому что разочарован?

Признать, что такая вероятность есть, – слишком губительно для моей самооценки, поэтому я лишь пожала плечами:

– Наверное, он просто слишком занят. Неважно. Тото учит меня… Я все равно попаду к ним в команду.

– И тебе все равно придется делать это через Криса.

– Твоя правда.

Когда ужин закончился, я встала с распиленного надвое дерева и уже собиралась вернуться в палатку, как мое плечо накрыла массивная рука. Знакомое прикосновение.

– Можешь отнести в лабораторию? – спросил Крис, пихнув мне в руки тарелку с еще одной порцией, прикрытой тонким слоем фольги.

«Он что, увидел во мне официантку?!» – подумалось мне, но я все равно кивнула. Бесхребетная!

И вот я уже стояла перед входом в технический отдел парка, оборудованный под лабораторию, и сгорала под многозначительным взглядом Флейты, оставшейся сидеть у костра. Нелепая и податливая на любые уговоры Криса. Что же со мной не так? Вздохнув и сжав тарелку с ужином, я переступила порог обветшалого здания.

Лаборатория была единственным местом, сделанным из камня и штукатурки, а не из ткани. Она же служила хранилищем топлива и снабжала лагерь электроэнергией. От входа тянулся длинный узкий коридор, а в конце он разветвлялся на несколько комнат. Одна дверь была приоткрыта, и я заглянула туда, щурясь от фосфорного света.

– Эй, есть тут кто-нибудь?

За гудением вентиляции и странных машин я вряд ли бы расслышала ответ. Пройдя до единственного стола между ними, заставленного грязными колбами и проводами, я поставила пластиковую тарелку.

Я мимолетно осмотрела схемы и чертежи, которыми были обклеены все стены, и поспешила к двери. Когда я вошла, она, видимо, захлопнулась, потому что, дергая ручку, я не выбила из нее даже скрипа.

– Боже, ну не надо, – взмолилась я, снова дернув на себя дверь, но та упрямо не поддавалась. Меня бросило в жар. Я кинулась к заколоченному окну, надеясь дозваться кого-то из сторожей, но доски были прибиты намертво.

– Кто здесь? – охрипнув, спросила я, резко обернувшись на шорохи, раздавшиеся со всех сторон сразу.

Фосфорные лампы замигали. Их белый свет угнетал: все под ним казалось каким-то неестественным и уродливым. Помимо техники и пробирок в углу был сложен мусор, забитый в черные целлофановые пакеты и накрытый сверху шерстяным одеялом. Шорох повторился. Прямо оттуда. Я наверняка пожалею об этом, но…

Медленно подойдя к мешкам, я ухватилась за бахрому и рывком сдернула одеяло.

На мусоре лежал юноша, свернувшись клубком. Грязно-серый халат, бледные шрамы по тощим запястьям и причудливая родинка на самом кончике носа. А еще остекленевшие темно-карие глаза, открытые и не моргающие.

Я думала, что не смогу перекричать гудение приборов, но ошибалась – мой визг, пожалуй, можно было услышать даже в Фэрбенксе. И в тот момент безжизненное тело снова зашуршало.

Зрачки забегали из стороны в сторону, завертелись, а их обладатель, рассыпаясь в бесчинных ругательствах, упал с мусорных пакетов, запутавшись в них.

– Пожалуйста, замолчи! – воскликнул он, с хрустом выпрямляясь и разминая спину. Узкое лицо, залитое жемчужным светом, сморщилось в недовольстве. – Как у меня все затекло! Сделаешь массаж?