хотел шуметь в кухне.

– Ты был со мной всю ночь?

– Да. Ты же сама просила.

– У-у-у… – Лера закрыла лицо ладонями и захотела провалиться сквозь землю. Прежде всего, от того, что не помнила ровным счётом ничего о прошедшей ночи. – Я надеюсь мы с тобой… ну… у нас с тобой…

– Не волнуйся. Ты была просто великолепна. – Игорь прикрыл глаза и широко улыбнулся, словно представлял что-то очень приятное. – Так экспрессивно сопела.

– Макаров! Знаешь, кто ты?

– Знаю. Человек, который привёз тебе твою куртку. Ты её вчера в школе оставила.

Он протянул ей одежду, которую Лера даже не заметила, слишком поглощённая хороводом мыслей, которые неизменно возникали в её голове, когда рядом находился этот несносный тип. И угораздило же её настолько в него вляпаться. Теперь что бы он ни сделал и ни сказал, это будет вгонять её в какое-то странное состояние, с которым она не имеет никакой возможности бороться.

– Сегодня воскресенье. Хотя, о чём это я. Даже не удивляюсь тому, что тебе удалось забрать мою куртку из закрытой школы.

Макаров пожал плечами, улыбаясь своей фирменной улыбочкой, на которую так просто было попасться. Похоже, от всего этого именно он получал удовольствие. А вот Лере было не по себе, но одновременно с этим она испытывала уродливую эйфорию. Игорь провёл ночь рядом, а после позаботился о том, чтобы вернуть ей одежду.

– Заходи, – наконец, решилась она, забирая у него куртку и отступая в сторону. – Сейчас завтракать будем.

– Наконец-то, я уж думал, не пригласишь.

– Во время похмелья я ужасно невоспитанная.

– И часто у тебя бывает похмелье? – Макаров быстро стащил обувь и зашёл в кухню, где Лера уже принялась инспектировать холодильник на предмет продуктов, подходящих для быстрого завтрака.

– По правде говоря, сегодня – второй раз.

– Кошмар. Мне стыдно за вчерашнее.

– Почему? Это мне должно быть стыдно. Я же напилась.

– Да нет. Выпила-то выпила. Знал бы, вообще не позволил бухать.

– Это всё?

– Что – всё?

– Вся причина, по которой ты бы не дал мне пить? Потому что тебе сегодня стыдно?

– Я знаю, когда женщины так говорят, они хотят услышать что-то определённое.

Лера фыркнула, разбивая в миску яйца. Женщины. Нашёлся знаток слабого пола. Слова Макарова почему-то неприятно кольнули её, хотя, она старалась не показывать виду. Она не знала ничего о том, есть у него девушка или нет, но почему-то при мысли, что он может встречаться с кем-то, в груди всё свернулось в тугой узел. Наверное, его пассия – какая-нибудь расфуфыренная девица с педикюрами, маникюрами и прочими автозагарами.

– Нет, ничего не хочу услышать. Кроме ответа на вопрос: с чем будешь сырники?

– Варенье есть?

– Есть.

– Клубни… а, нет. Крыжовниковое.

– Есть.

– Ого! Сама делала?

– Нет. Мама.

– Тогда с ним. С вареньем, в смысле.

– Хорошо. С вареньем, так с вареньем.

Лера принялась жарить сырники, предчувствуя следующий вопрос, который непременно должен был прозвучать. Странно, сейчас почему-то она испытывала только спокойствие и готова была откровенно на него ответить, хотя раньше начинала сходить с ума, когда речь заходила о той теме, которая была для неё настолько болезненной.

– А мама…?

– Умерла. Недавно. И я не хочу об этом, прости.

– Я всё понимаю. Не за что извиняться. Это ты прости, что лезу не в своё дело.

– Да ничего страшного. От реальности не убежишь.

– Хотя иногда хочется.

– Даже тебе? Мне кажется, ты золотой мальчик. И я помню, что у тебя нет проблем.

– Нет проблем – не значит, что не хочется убежать от реальности.

– Согласна. Тогда расскажи, что с твоей реальностью не так.

– Да вроде всё так. Но иногда понимаешь, что будто задыхаешься.

– Странные мысли для подростка.

– Я уже не подросток.

– Наверное. Но всё равно странные мысли.

– Возможно. Но я знаю, что может украсить мои серые будни.

– И что же?

– Сырники. С крыжовниковым вареньем. Мама не готовила их мне… лет с трёх.

– Тогда я исполню твоё желание.

– Только это?

– Пока – да.

2013 год

Ангел: Знаешь, о чём я подумала?

ТТ: Не знаю. Но чувство такое, что я думать разучился совсем.

Ангел: Приятно. Если из-за меня.

ТТ: Из-за тебя. Ты – просто что-то нереальное.

Ангел: Мур) Так нравится это слышать от тебя.

ТТ: Жестокая. Знаешь же, что с ума схожу.

Ангел: Знаю. И мне это нравится.

ТТ: Хорошо.

ТТ: Так о чём ты подумала?

Ангел: Возможно, ты удивишься.

Ангел: А возможно, пошлёшь меня подальше.

ТТ: Это вряд ли. Говори.

Ангел: Я хочу кое-что знать.

ТТ: Что именно? Спрашивай. Я для тебя – открытая книга.

Ангел: В общем… я хотела бы знать, есть ли кто-то у тебя в реале… Не те шлюхи, которых ты трахаешь, а девушка, к которой у тебя были бы чувства.

ТТ: Почему спрашиваешь?

Ангел: Я же сказала – просто хочу знать.

ТТ: А если есть?

Ангел: Я бы хотела об этом знать.

ТТ: Зачем?

Ангел: Значит, есть.

ТТ: Что за выводы, Ангел?

Ангел: Просто опираюсь на твои слова. Если бы не было, ты бы так и сказал.

ТТ: Возможно.

Ангел: М-р-р-р. Ненавижу, когда ты мне так отвечаешь.

ТТ: Да что случилось-то?

Ангел: Ничего не случилось. Я просто спросила, ты – просто ответил.

Ангел… мне не нравится этот разговор.

Ангел: Потому что я лезу не на ту территорию?

ТТ: Нет. Блин.

ТТ: Не пойму, что происходит.

Ангел: Да ничего не происходит! Расслабься. Зря спросила. Сама не пойму, почему мне так важно было это знать.

ТТ: У меня никого нет. Отношений ни с кем нет. Этого достаточно?

Ангел: Достаточно. Но есть кто-то, кто тебе нравится?

ТТ: Если я скажу «да», что это изменит?

Ангел: Ничего. Точнее, потому и спросила.

ТТ: Чтобы у нас что-то изменилось?

Ангел: Чёрт. Да нет же. Чтобы понимать, если ты вдруг исчезнешь, почему это случилось.

ТТ: Ангел… пожалуйста, давай остановимся, хорошо? Просто перестанем об этом говорить.

Ангел: Ты не хочешь меня понять?

ТТ: Я тебя понимаю и в то же время – нет. Зачем нужно всё это, если у нас с тобой всё хорошо?

Ангел: Я же пояснила. Для того, чтобы… когда у нас всё перестанет быть хорошо, я бы поняла, откуда ноги