Пожалуйста, пойдите у нас на поводу и ответьте по памяти на несколько необычных вопросов:

Нас на самом деле интересуют не ответы, а то, как вы пришли к ним. (Но если вам интересно, правильные ответы такие: в правой, нет, круглые, шпинат.) Подавляющее большинство людей сообщают, что, пытаясь ответить на эти вопросы, они визуализируют объекты. Иначе говоря, используют мысленные образы.

Эти воображаемые образы во многом напоминают воспринимаемые в реальности: например, когда вы смотрите на машину и фиксируете ее размер, форму и скорость (или, для других сенсорных модальностей, когда вы слушаете песню, чувствуете ветер в волосах или нюхаете цветок, или иным образом осознаете то, что регистрируют ваши органы чувств). Мысленные образы отличаются тем, что при их возникновении стимуляция не приходит непосредственно от органов чувств — зрения, слуха, осязания и прочих, они возникают благодаря тому, что вы обращаетесь к информации, ранее сохраненной в вашей памяти.

Вы не смогли бы ответить на эти четыре вопроса, если бы не видели эти объекты раньше и если бы вам не удалось получить доступ к сохраненным воспоминаниям о них. Мысленные образы порождают ощущение «видения мысленным взором», «слышания внутренним слухом» и им подобные. Эти образы не следует путать с послеобразами, остающимися на короткое время после восприятия настоящей картинки (например, если вы посмотрите ночью на свет фар встречного автомобиля, то, отвернувшись в сторону, некоторое время вы будете продолжать видеть у себя перед глазами увиденные объекты). В отличие от послеобразов воображаемые образы могут быть созданы намеренно, и их можно удерживать в сознании.

Необычность наших четырех вопросов не только в том, что они требуют визуального воображения для ответа. Важнее здесь то, что, когда вы отвечали на первые два вопроса, системы верхнего и нижнего мозга играли одну роль, а когда отвечали на следующие два вопроса — другую[16].

В последние два десятилетия нейровизуализация очень помогла в изучении мысленных образов. Современные технологии позволяют исследователям определить, какие части мозга наиболее активны в данный момент времени, при решении той или иной задачи. Это, в частности, выражается в увеличении притока крови в данную область, которую и регистрирует аппарат. (Приток крови увеличивается, чтобы соответствовать увеличению метаболизма в более активных тканях.)

Нейровизуализация (сканирование мозга) позволила ученым узнать, что образы, которые связаны с пространственными отношениями — например, при ответе на вопросы о статуе Свободы и часах, — активируют систему верхнего мозга. Эта система обрабатывает пространственные отношения в процессе восприятия, и она же оценивает пространственные отношения в мысленных образах. Результаты нейровизуализации показали также, что мысленные образы формы и цвета, необходимые для ответа на вопросы о Микки-Маусе и зелени, активируют систему нижнего мозга. Эта же система нижнего мозга обрабатывает форму и цвет в процессе восприятия.

Доказательства того, что системы верхнего и нижнего отделов коры мозга участвуют в создании мысленных образов, приходят и из исследований людей, которые перенесли мозговые травмы. Пациентам с повреждениями системы верхнего мозга трудно отвечать на вопросы вроде первых двух, но они без проблем отвечают на вопросы, подобные двум последним. И наоборот, пациенты с повреждениями системы нижнего мозга способны ответить на вопросы о пространственных отношениях, но им трудно ответить на вопросы о форме или цвете. Эти результаты были поразительно продемонстрированы в исследовании 1985 года, проведенном Дэвидом Левином, Джошуа Варахом и Мартой Фара в больнице Массачусетса[17].

Исследователи установили, что пациенты с травмами нижних отделов коры испытывали большие трудности, когда их просили описать, чем внешний вид медведя отличается от облика льва (ответ на этот вопрос требует вообразить их форму и цвет); но у них не возникало сложностей при определении, в каком направлении находится Чикаго от Бостона (эти пациенты жили в Бостоне). Пациенты с повреждением системы верхнего мозга являли противоположную картину: они могли легко описать внешний вид животных, но затруднялись определить направление.

Если возвращаться к знаковому исследованию Ангерлейдер и Мишкина, то можно сказать, что повреждение нижнего мозга нарушило способность использовать мысленные образы для оценки того, «что» представляет собой объект, в то время как повреждение верхнего мозга сказалось на способности использовать мысленные образы для оценки того, «где» находится объект.

С тех пор многое стало известно об индивидуальных различиях в участии систем верхнего и нижнего мозга в создании мысленных образов. И по большей части этими знаниями мы обязаны впечатляющему циклу исследований, проведенных группой, возглавляемой Марией Кожевниковой, сейчас работающей в Национальном университете Сингапура и Центральной больнице Массачусетса в Бостоне[18].

Эти исследователи показали, что люди отличаются в том, насколько легко они могут использовать два типа образов, образы «что» и образы «где». И самое главное, эти различия связаны с важными аспектами повседневной жизни.

Этот ряд исследований стал одним из источников вдохновения для нашей теории когнитивных режимов. Они продемонстрировали решающую связь между анатомией и функциями верхнего и нижнего мозга.

Первое исследование в этом цикле, опубликованное в 2002 году[19], было призвано разобраться со следующей головоломкой: на протяжении многих лет ученые утверждали, что одни люди относятся к группе «визуализаторов», а другие — к «вербализаторам». Однако, несмотря на множество усилий, не было серьезных доказательств в пользу обоснованности такого разделения. Прежде исследователи полагали, что «визуализаторы», когда думают, полагаются на зрительные мысленные образы (например, воображают вероятные результаты запланированных событий), тогда как «вербализаторы» опираются на язык (рассуждают логически, например: «Если может пойти дождь, я должен взять зонтик»).