Игра Андрея Старостина была сродни грозной всевластной стихии. Он словно стоял в одном ряду с былинными русскими богатырями. Была в нем их исполинская стать, и залихватская удаль, и беззаветная смелость, и первозданная мужская красота.

Я уже упоминал, что играл он в застиранной рубашке. Андрей Петрович, как и большинство великих спортсменов, был суеверен и терпеть не мог что-то менять в своей футбольной жизни».

В классификации Холчева Андрей был «Богатырем». Тем удивительнее, что на трибунах ему придумали прозвище Косопузый. Видимо, безымянные авторы шли от противного, ибо более подтянутого и элегантного игрока представить было трудно.

У Льва Филатова родился просто поэтический образ: «Вот он остановился чуть позади раскинувшихся веером пяти форвардов, это его место на поле, центрхава, центра полузащиты. Ноги широко расставлены, плечи наклонены вперед, черные волосы взъерошены, сбиты набок, и он не спешит их поправить. Кажется, что это по его воле идет атака, он ею управляет, от него игра расходится лучами. Я помню его зычное, басистое, на весь динамовский стадион: „Володя, играть будете?!“ Так он взывал к форвардам через их лидера, правого инсайда Владимира Степанова. Если, по его мнению, форварды прохлаждались, он вставал, уперев руки в бока, живым укором. Но не жалостным, вымаливающим, а властным, карающим. Легко было представить, что товарищам совестно оглянуться, что они боятся попасть под испепеляющий взгляд».

Николай подчеркивал, что младший брат сознательно наступил на горло собственной песне в интересах команды, когда в игре с басками нужно было персонально опекать грозного нападающего соперников. И он поступился немалой частью свободы, которой обладал на поле.

От братьев Андрей отличался тем, что его постоянно интересовали смежные темы: что общего между режиссером театра и футбольным тренером, какие нюансы можно почерпнуть футболисту из других видов спорта? Оттого и вошли в его жизнь частые обсуждения и дискуссии с представителями артистического мира. По той же самой причине пожелал однажды испытать на себе, как готовятся наездники. Пользуясь знакомствами на ипподроме, договорился с Александром Бондаревским и в течение нескольких недель каждое утро приходил в конюшню. Сам он признавался: «Я получил основное, чего добивался: познакомился, как говорится, с черного хода с методикой подготовки живого организма к высшим физическим напряжениям».

Правда, познав теорию, он не всегда следовал ей на практике. Зачастую даже накануне матчей засиживался с друзьями из круга Яншина допоздна, так что живший по соседству Николай заходил на огонек и напоминал про соблюдение режима.

На обозреваемом отрезке Андрей стал чемпионом РСФСР 1931 года, сыграл за сборную СССР десять неофициальных матчей. В хоккее с мячом действовал на позиции полузащитника, его команды по два раза были лучшими в Москве (1927, 1928) и в РСФСР (1932, 1934). После ухода Александра из большого спорта капитанил и в клубе, и в сборной, и Николай считал: он идеально подходил для этой роли.

Конечно, и Петр в футболе равнялся на братьев, став их одноклубником в «Красной Пресне». В интервью Игорю Маринову он рассказывал: «Я начал играть в футбол с одиннадцати лет. Мы все, братья, увлекались и теннисом, и волейболом, и хоккеем. Но футбол — это было всё. Нашему характеру он более всего подходил. Он стал частью жизни не только личной, но и общественной. Это проявлялось в зрительском интересе. Мы играли всегда при полных трибунах и неистовом болении любителей футбола. Это окрыляло: хоть ты весь и поглощен игрой, но всегда чутко улавливаешь этот, как бы сказать, озноб трибун, их восторг, страсть. С 1930 года я попал в состав первой команды, которая выступала под разными названиями».

Александр признавал: «Петр был самым талантливым из нас». В первую очередь это касалось технической оснащенности, универсализма. Младший из Старостиных мог сыграть полусреднего нападающего, крайнего полузащитника. Когда его просили вспомнить свой лучший матч, называл встречу на «Красной Пресне» против ЦДКА в 1934-м, когда вышел на позиции правого инсайда и забил четыре мяча. Та встреча запомнилась многим.

Отложился и другой эпизод, в игре против «Динамо». Одним из динамовских корифеев был Федор Селин, которого в те времена считали королем воздуха. Да и на земле он действовал жестко и решительно. И вот после одного из нарушений правил Селиным Петр неожиданно решил заступиться за партнера: подскочив к обидчику, который был выше его на две головы, нанес удар кулаком. Тот опешил и только вымолвил, обращаясь к старшему брату: «Ну, Николай, и волчонка вы вырастили».

Старостины потом долго обсуждали, как это молодой игрок не побоялся вступить в стычку с признанным авторитетом. И пришли к выводу, что он таким способом самоутверждался, зарабатывал репутацию игрока, которого ничем не запугать. Конечно, руки на поле распускать не следовало, но и соперник должен был видеть, что фолы не сойдут ему с рук, да и запугать кого-то тоже не получится.

Но такой славы на поле, как братья, Петр не снискал. На то были разные причины. В спорте, как и в иных сферах деятельности, случаются, скажем так, приливы и отливы. В одни годы на новые дарования дефицит, и тогда они бросаются в глаза. В другие же кадровый выбор гораздо богаче, и чтобы пробиться наверх, приходится прилагать больше усилий. Или календарь предоставляет больше или меньше шансов проявить себя. Константин Есенин писал: «Я вспоминаю четвертого Старостина, у которого было что-то от остальных братьев. Шевелюра Андрея, фигура Николая, скромность Александра… Вспоминаю матч, когда Петр Старостин забил в ворота Леонова четыре мяча… Его тогда и включили в состав сборной, но матч был только один — с Турцией, и сыграть в нем Петру не пришлось».

Ну а главная беда — разрыв связок, травма, которую в тридцатые годы лечить по-настоящему не умели. Николай в своих мемуарах написал, что брат получил ее в сражении против басков, и даже назвал фамилию виновника — Силаурен. На самом деле Петр, выходивший против басков только на замену, пострадал совсем в другом матче, годом позже. Вот что говорил он сам: «В игре с „Торпедо“ на стадионе „Сталинец“ столкнулся с Костей Рязанцевым и… Он-то виноват совершенно не был, я сильно согнул ногу, слишком сильно, и попал на кочку. В результате разрыв крестообразной связки, поврежден мениск. Теперь их просто заменяют, а тогда я был оперирован, но все равно колено выскакивало из сустава…»

Как и старшие, Петр зимой переключался на хоккей с мячом, выступал на позиции правого полусреднего нападающего. Лучшее его достижение — второй призер чемпионата СССР в 1935-м.

Тридцатые годы ознаменовались большими переменами, и не только в футболе. И братья не раз оказывались в гуще событий — как на зеленом поле, так и за его пределами.

1934 год — особая веха в нашем повествовании. И не потому, что в стране было учреждено звание «заслуженный мастер спорта СССР» и Николай оказался одним из его первых обладателей. И не потому, что сборная Москвы, за которую выступали Александр и Андрей, в Чехословакии успешно померилась силами с профессионалами из команды «Жиденице». И даже не потому, что Петр окончил вуз — первым среди братьев. Существеннее иное: зашла речь о создании добровольно-спортивного общества «Спартак», и Старостины стали одними из его организаторов.